Мне надо еще рассказать вам об одном происшествии, случившемся с нами в устье Обайона. Мы плыли там на лодке ночью, и вдруг кто-то окликнул нас. О сэр! Голос был так похож на ваш, что я вся задрожала, услышав его. Казалось, что он прозвучал прямо с облаков! В то время был густой туман, и мы никого не видели, но я все-таки крикнула бы что-нибудь в ответ, если бы отец не приказал мне молчать. Он сказал, что это кричит какой-нибудь дровосек, забравшийся на дерево. Наверное, это так и было, но голос был совсем как ваш! Меня это очень удивило, потому что я знала, что вы никак не могли быть там.
Мы сейчас в большом городе на реке Арканзасе; мы приехали сюда на пароходе только вчера. Дальше мы поедем в фургоне и с нами еще много-много людей. Это называется «караван». Говорят, что нам придется ехать много месяцев, так что я теперь не скоро смогу написать вам, потому что за Ван-Бюреном нет ни городов, ни почты. Но я помню слова, которые вы говорили мне, и я буду думать о них каждую минуту, как думаю и теперь. В одной из книг моей мамы есть очень хорошие стихи. Они так похожи на то, что я думаю о вас, что я выучила их наизусть. Может быть, вы тоже захотите прочитать эти стихи? Мне кажется, они вам понравятся, и потому я помещаю их в конце письма, и без того, кажется, слишком длинного! Но я надеюсь, что у вас хватит терпения прочесть его до конца, а потом и стихи.
Мечтаю о тебе, когда
Под сводом бирюзовым утро
Летит, как пташка из гнезда
На крыльях роз и перламутра.
Когда в час полдня упоенно
Деревьев шепчутся листы
И птичий хор звенит влюбленно,
Лишь о тебе мои мечты.
Мечтаю о тебе в часы,
Когда заря, потупив очи,
В венце из жемчугов росы
Краснеет, встретив сумрак ночи.
Когда, лелея сон природы,
Льет свет свой месяц с высоты
И звезд кружатся хороводы,
Лишь о тебе мои мечты.
О сэр! Это так верно! Я все время мечтаю о вас и до самой смерти вас не забуду!
Лилиен Холт».
Ах, Лилиен! Я тоже думаю о тебе и твоем прелестном стихотворении. Какие в нем простые, но многозначительные слова! Если бы я знал, куда послать мой ответ, ты поняла бы, какой отклик они нашли в моем сердце!
Глава XL
КАРАВАН
Путь до Мемфиса мы проделали со всей скоростью, на которую были способны наши кони, но она казалась нам недостаточной. Дальше мы пароходом добрались до Литл-Рока, а оттуда на другом пароходе отправились в Ван-Бюрен. И того и другого мы ожидали по многу дней и, прибыв в Ван-Бюрен, узнали, что караван ушел оттуда две недели назад. Сведения о его предполагавшемся пути удалось получить без особых затруднений. Он должен был идти вверх по Арканзасу до Скалистых гор, потом — по долине реки Уэрфано через перевалы Робидо и Кучетопо к верховьям Колорадо и, наконец, по старой испанской дороге в Калифорнию. Караван этот состоял главным образом из жаждавших золота авантюристов самых различных национальностей. В нем были даже индейцы из полуцивилизованных племен, живших поблизости от границы. В караване было больше вьючных лошадей, чем фургонов, и, следовательно, он должен был двигаться очень быстро. Только какая-нибудь случайная задержка могла бы помочь нам догнать его.
Я был очень раздосадован и, вероятно, не так покорно подчинился бы обстоятельствам, если бы меня не успокаивало содержание письма Лилиен. Я склонен был думать, что его спутники просто-напросто стремились в Калифорнию, заразившись золотой лихорадкой. По-видимому, и мормон был уж не так тверд в своей новой религии, чтобы устоять против этого соблазна. Он и скваттера-то взял с собой потому, что ему нужен был компаньон, в чьих мускулистых руках лопата и лоток принесли бы наибольшую пользу.
В том, что они ушли с караваном, мы удостоверились очень скоро. Холт был очень заметной фигурой даже в толпе таких же переселенцев. Еще большее внимание привлекала его красавица дочь. Мне даже незачем было расспрашивать о ней — в городе только и говорили, что о золотоволосой Лилиен. Меньше чем через сутки после приезда мы покинули Ван-Бюрен, направившись в сторону почти безграничных просторов Запада. Я пытался найти каких-нибудь попутчиков, но безуспешно. Все, кто хотел уйти, уже ушли с караваном, а кроме того, наша экспедиция казалась слишком трудной и опасной даже нищим бездельникам. Несомненно, она и была довольно рискованной, но мною и моим товарищем руководили чувства, гораздо более мощные, чем жажда золота, и поэтому мы не думали об ожидавших нас опасностях.
Перед отъездом мы купили двух вьючных мулов для перевозки провизии и снаряжения и заменили лошадь Уингроува более надежным конем.
Не стоит особенно останавливаться на подробностях нашего путешествия по прериям. Оно мало чем отличалось от сотни других, уже описанных раньше. Единственной особенностью было то, что, приблизившись к бизоньим пастбищам, мы стали передвигаться по ночам. Такая предосторожность являлась совершенно необходимой, иначе мы рисковали лишиться наших скальпов, а вместе с ними и жизни.
Весь район, расположенный по берегам Арканзаса, населен воинственными индейскими племенами. В то время, о котором идет речь, они были особенно настроены против «бледнолицых» из-за враждебного поведения проходивших через их владения переселенцев. Эти места считались опасными, и мы это прекрасно знали, наслушавшись в Ван-Бюрене всяких рассказов.
Встреча с охотничьим или военным отрядом индейцев, может быть, и не грозила неминуемой смертью, но такой отряд, несомненно, отнял бы у нас оружие и лошадей, что в необъятных просторах прерий было равносильно гибели. Вот почему мы ехали по ночам, а днем обычно скрывались в какой-нибудь рощице или среди скал, иногда покидая свое убежище и поднимаясь на близлежащий холм, чтобы осторожно осмотреть дорогу и составить план пути на следующую ночь. Мы покидали нашу укромную стоянку обыкновенно за час или два до заката, потому что к этому времени индейские охотники возвращались в свой лагерь. Дым от их костров был виден издалека, так что такой лагерь легко было объехать. Мы часто видели костры и даже самих индейцев, но благодаря нашей крайней осторожности ни разу не попались им на глаза.
Так пробирались мы через прерии и даже довольно быстро. Указателем пути нам служили следы фургонов. Когда ночи были лунные, можно было ехать почти с такой же скоростью, как и днем, и только при очень сильной темноте продвижение замедлялось. И все же мы знали, что догоняем караван: след становился все более свежим, а кроме того, счет стоянок показывал, что караван затратил на этот путь больше дней, чем мы. Мы уже рассчитывали нагнать караван до первого перевала, где путешествовать было еще опаснее, чем в прериях: в это время года на горных тропах хозяйничали банды индейских грабителей. Поэтому мы торопились изо всех сил. Неожиданно однообразие нашего пути было нарушено странным происшествием.