Его треугольные с одной стороны и округлые с другой очертания показались мне неким волшебным талисманом, который, возможно, было опасно переступать. Однако, когда я прошел сквозь него и вошел в пещеру, ничего не случилось.
Это была очень большая пещера, и несколько мгновений мои волчьи глаза могли различить лишь туманные, будто подпрыгивавшие вверх и вниз силуэты.
Затем свет стал несколько ярче, и я увидел…
Мне приходилось раскалывать черепа множества врагов. Я отрубал руки и ноги, погружал меч глубоко в животы. Я потрошил противников, разрубая от груди до паха, и без жалости глядел, как вываливаются на землю их внутренности.
Однако, насаженные на железные крючья, скелеты носили следы таких изощренных пыток, что любой другой, менее стойкий, чем я, в страхе бежал бы прочь, ибо то, что некогда случилось с незваными гостями, могло произойти и сейчас, и казалось куда ближе к черной магии, чем к белой.
На мгновение из за игры света и тени мне почудилось, что скелеты вновь обросли человеческой плотью. В этом красном сиянии создавалось впечатление, что их все еще терзают и раздирают на части сотнями изощренных способов, ибо на костях еще оставалось достаточно мяса, чтобы стало ясно — то, что с ними делали, вряд ли повторялось когда либо еще. На такое не были способны даже каннибалы, которые, собравшись вокруг костров в далеком Кешане и бормоча бессвязные заклинания, кусок за куском бросают в огонь человеческие останки.
Навстречу мне из тени вышло самое волосатое существо из всех двуногих, которых я когда либо встречал, однако черты лица и телосложение у него были человеческие. Его бочкообразную грудь покрывали густые волосы, напоминавшие мех. Огромные мускулистые руки придавали ему сходство с гориллой.
— Пусть моя небольшая коллекция трофеев тебя не беспокоит, — сказал он без всяких предисловий удивительно тихим голосом. — Они были врагами Итиллин, и моими тоже. С теми, кто питает к нам вражду, следует поступать жестоко. В каждой щели есть ядовитые змеи, у которых следует отбивать охоту к приключениям.
Он помолчал, затем продолжил:
— Итиллин заверила меня, что ты друг, которому нужна моя помощь. И, хоть я человек в полной мере, мне приятны только волки и их родня.
Он кивнул, и его губы раздвинулись в беззубой улыбке.
— Ты наверняка слышал, что я часто превращаюсь в настоящего зверя. Но это не имеет ничего общего с действительностью. Я маг, а маг может изменять свою внешность так, как считает нужным. Но эта внешность — иллюзия, которая существует лишь в глазах зрителя. Это не означает, что я перестаю быть тем, кто я есть. Даже если бы тебе показалось, что я превратился в крокодила — а это я могу с легкостью совершить прямо на твоих глазах.
Я попытался заговорить, но услышал лишь волчьи звуки, срывавшиеся с моих губ. Только ценой отчаянных усилий я сумел произнести слова, которые, как я надеялся, будут ему понятны. Или я ошибся? Похоже, он понял то, что я пытался сказать, еще до того, как я вновь обрел способность изъясняться по человечески.
— Мне не нужно ни во что превращаться, — сказал я. — Ни в твоих глазах, ни в глазах других. Я больше волк, чем человек, и те, кто меня знает, быстро понимают это, без помощи магии и бессмысленных иллюзий.
— Ты всегда считал себя волком, — сказал маг. — И это понятно. Ты был воспитан волками, и именно с точки зрения волка ты наблюдал, как волки раздирают на части твою мать. Но это лишь обман, иллюзия. Думаю, это пройдет. Я уверен, со временем ты поймешь, что я говорю только правду, хотя тебе и не легко признать свое человеческое происхождение. Далее перед самим собой.
Я ничего не сказал, ибо его слова были для меня солью, падающей на кровоточащую рану.
— Что, если я сделаю тебя настоящим волком? — спросил он. — Полностью, до самого мозга костей. Ты будешь волком всякий раз, когда пожелаешь… Ты сможешь быть тем, кем не мог стать еще ни один человек. Всякий раз, когда возникнет нужда заручиться поддержкой великих сил, которые намного старше Человека и доступны лишь тем, кто помнит первобытные инстинкты, как на земле, так и в межзвездных просторах. В том числе и волкам, бегущим сквозь ночь в свете полной луны.
— Ты можешь сделать меня…
— Настоящим волком, — повторил маг, прежде чем я успел договорить. — Я могу наделить тебя бесценным даром ликантропии.
Ты должен произнести лишь несколько слов. Они опасны для меня, но не для тебя. Впрочем, Итиллин защитит меня, когда я произнесу их, и со мной ничего не случится. Однако в любое другое время… Но это, неважно. Мне гарантирована безопасность, а для тебя превращение займет лишь мгновение или два, и продлится столько, сколько ты пожелаешь. А когда захочешь, ты можешь вернуться в человеческий облик, просто повторив эти слова в обратном порядке. Не нужно касаться никакого талисмана. Не нужно пить магическое зелье. Я обо всем позабочусь, и Итиллин мне поможет.
— Это ее желание? — спросил я. — Желание холодной, безжалостной…
— Нет, нет, ты несправедлив к ней, — возразил маг. — В глубине души она привязалась к тебе. Однако ее мысли занимает великая цель, которую даже я не в состоянии понять.
— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорил я. — Что ж, хорошо. Скажи мне слова, которые нужно произнести…
— Это не так просто, — ответил он. — Сначала я должен впасть в транс и призвать все свои внутренние силы, чтобы слова стали по настоящему магическими. И еще я должен призвать в помощь Итиллин, которая сейчас далеко.
— Далеко? — спросил я. — Я слышал ее голос, он вел меня к тебе.
— Это не более чем аура, которую она создала и внедрила в твой разум во время вашей последней встречи. Мне же нужна от нее более серьезная помощь.
Он пристально смотрел на меня, и мне вдруг показалось, что он читает мысли, которые я не решался высказать вслух.
— Ты, конечно, полагаешь, что никто не станет наделять тебя бесценным даром, не требуя ничего взамен, — сказал он. — Ты с недоверием относишься к любому, чья щедрость превосходит все границы. Твое недоверие вполне оправданно. Однако я хотел попросить тебя лишь об одной небольшой услуге. Ты когда нибудь слышал о Ламариле?
Я покачал головой.
— Ламариль Непобедимый, — сказал маг. — Он движется сюда с Севера, намереваясь опустошить прибрежные равнины и обратить в рабство всех, кому повезет остаться в живых после резни. Или, скорее, кому не повезет. Меня же он уничтожит после долгих дней и ночей медленных пыток, поскольку мы когда то поссорились и он считает меня своим первым врагом.
Маг помолчал, все так же пристально глядя на меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});