– Нет… – я едва могла дышать, наблюдая за закрытыми глазами девушки, которые больше никогда не откроются.
Миг, тело засветилось и от него отделилась белесая дымка, формируясь в девичью фигуру, которая испуганно заозиралась по сторонам, а, увидев убившего ее, упала на пол, в страхе отползая к окну.
– Тише, успокойся, – поспешила я к ней. – Все уже позади…
Мне было больно... Больно, что не смогла заступиться! Не смогла спасти и уберечь!
Из коридора слышались крики. Это бежали врачи, чтобы спасти измученную жизнью девушку, но я знала, что уже поздно.
Маньяк, добившись своего, конечно же собрался уходить. И только я приготовилась следовать за ним, вскидывая взгляд и разглядывая его лицо, как от увиденного чуть не лишилась равновесия…
– Ты… – мне будто дали под дых. Словно ненормальная смотрела на омерзительный шрам на щеке ублюдка, который преспокойно открыл дверь палаты, с наигранной тревогой рассказывая медработнику, что нужно срочно подготовить реанимацию.
Ярость охватила меня, затапливая до краев. Я видела только его, только его одного и эту омерзительную бугристую полоску шрама, которую запомнила на всю оставшуюся жизнь, ведь это было последним, что я увидела перед своей смертью…
44. Я обещаю
Сиа
Маньяк, не чувствуя угрызений совести, преспокойно вышел за дверь палаты, и я было кинулась за ним, но меня остановил душераздирающий плач умершей. Она рыдала так горько и жалобно, что я не смогла оставить ее одну, позволяя мерзавцу, творящему все, что ему пожелается, сбежать.
– Что со мной? – рыдала Ория, разглядывая свои трясущиеся руки и продолжая сидеть на полу палаты, прижимаясь спиной к стене. – Я умерла? – она вскинула на меня полный отчаяния взгляд. – Умерла, да?
В палату вбежали врачи, обступая со всех сторон тело брюнетки. Массаж сердца, а затем и дефибрилляция… но их действия не принесли результата.
– Нет… – всхлипывала умершая, раскачиваясь словно душевнобольная из стороны в сторону. – Я не хочу! Не хочу умирать! Мама, отец… – захлебывалась слезами она, размазывая их по щекам, в то время как один из врачей озвучил дату ее смерти.
В этот момент я клятвенно пообещала себе, что отыщу ублюдка. Отыщу и сделаю так, чтобы он получил сполна!
– Не плачь, – села рядом с ней, закипая праведным гневом, но стараясь не показать этого. Сейчас было важно успокоить девушку, чтобы Ория собралась и ушла с миром, отправляясь к распределительным вратам. – Все уже позади…
– Мои родители… – заикалась она, шмыгая носом. – Что теперь будет с моими родителями? – из ее груди вырвался вой, и она уткнулась лицом в согнутые колени, трясясь всем телом.
– Знаешь, – тяжко вздохнула я, с грустью смотря, как накрытое тело бедняжки увозят на каталке, прикрывая за собой дверь палаты, – жизнь несправедливая штука.
– Они ищут меня… – всхлипывала брюнетка. – До сих пор ищут меня! А я… я так хочу увидеть их хотя бы еще раз! Обнять и сказать, что люблю! Люблю их больше жизни!
– К сожалению, обнять уже не получится, – качнула я головой, ощущая горечь в груди, – но знаешь, – коснулась ее растрепавшихся волос, – увидеть их ты все же сможешь.
– Пр-правда? – заикание после продолжительного плача и опухшие от слез глаза терзали мою душу, усиливая желание размазать ублюдка, возомнившего себя богом.
– Я отведу тебя к ним, но ты должна мне пообещать, что после этого покинешь мир живых…
Понимала, что поступаю жестоко, но Ория не могла здесь оставаться. Души, задерживающиеся в людском мире, в итоге становятся злыми. Они напитываются негативом и жаждут мести, не разбирая, кто ее заслуживает, а кто нет. На таких ведется охота специальным подразделением, а после поимки, которая обязательно происходит, следует казнь. Не заслужила эта бедняжка такой участи. Она и так достаточно настрадалась.
– Ты… кто ты? – шмыгнула носом брюнетка. – Смерть?
– Нет, – улыбнулась ей в ответ. – Я жнец.
– Жнец… – слетел испуганный шепот с ее губ.
– У нас мало времени, Ория. Пока никто из моего начальства не распознал моих намерений помочь тебе встретиться с родителями, давай не станем оттягивать, иначе потом уже будет поздно. Никуда не отходи от меня, договорились? – смотрела в ее лицо, понимая, что она в шоке.
«Ну еще бы была не в шоке. Удивительно, как она вообще может вести беседу, после всего того, что пережила».
Ория ничего не стала говорить, вымученно кивая в ответ. Я протянула ей руку и помогла подняться, придерживая под локоток.
– Где сейчас могут быть твои родители? – спросила осторожно.
– Я не знаю, – всхлипнула бедняжка, склоняя голову, отчего ее волосы закрыли лицо.
– Тогда отправимся к тебе домой. Не бойся… – произнесла осторожно, открывая воронку портала, который настроила отталкиваясь от домашнего адреса девушки, взятого из книги Знаний.
Аккуратный двухэтажный дом с белым резным забором и черепичной крышей предстал перед нами во всей красе. Аккуратно стриженная лужайка раскинулась по округе, разрезанная брусчатыми дорожками, ведущими к надворным постройкам в стиле главного здания.
– Ты здесь жила? – спросила я у Ории, которая замерла, с тоской вглядываясь в окна.
– Да, – прошептала она в ответ. – Здесь…
Она хотела сказать что-то еще, но тут входная дверь отворилась, и на пороге показался солидный мужчина, под глазами которого залегли черные круги.
– Папа… – закричала Ория, срываясь с места и бросаясь к нему. – Папочка! Я здесь! Здесь!
Она раскинула руки, желая обнять его, но ее бестелесное тело прошло сквозь мужчину, вырывая мучительный крик из горла девушки.
– Папа! – звала она его, падая на газон и рыдая в голос. – Я здесь, папочка! Я дома! Дома! – кричала она, пока мужчина неспешно брел по дорожке в сторону гаража, из которого виднелся бампер автомобиля. – Услышь меня! Я прошу тебя, услышь! Пожалуйста… – Ория срывала голосовые связки, утопая в собственном горе.
– Лентар, – на крыльцо дома вышла женщина, при виде которой Орию затрясло еще сильнее и она, не вставая, поползла к ней, рыдая в голос.
– Мамочка… – ее голос дрожал, речь прерывалась, но несмотря на это и так было понятно, как сильно терзается эта девушка. – Я так люблю тебя! Прости меня! Прости, что не слушала! Что отправилась на ту вечеринку и поссорилась с тобой! Я ненавижу себя за это! Ненавижу, что причиняла тебе боль своими словами! Ты у меня самая лучшая! Вы у меня самые лучшие!
Я не могла больше наблюдать за тем, как душа Ории бьется в истерике.
– Успокойся, прошу тебя, – я присела рядом с ней и накрыла хрупкие плечи своими ладонями. – Смотри на меня! – легонько встряхнула ее. – От твоих слез им плохо, они страдают еще сильнее. Слышишь? Не могут найти успокоения. Случившегося уже не изменить, но ты можешь избавить их от страданий, перестав плакать. Они чувствуют боль твоей души и мучаются еще сильнее. Если ты действительно их любишь, то возьми себя в руки!
Девушка, из глаз которой текли ручьи слез, кинулась ко мне и прижалась головой к моей груди, учащенно дыша. Не стала ее отталкивать, если ей так спокойнее и поможет хоть чем-то, то мне не жалко.
– Я так виновата перед ними… – послышался ее судорожный шепот. – Грубила им, вечно спорила и препиралась, но только сейчас поняла, как сильно была неправа. Этот вечер… – она всхлипнула, но тут же пресекла дальнейшие рыдания, – этот чертов вечер перечеркнул всю мою жизнь! Если бы послушалась маму, если бы не пошла на ту вечеринку, то не оказалась бы в том ужасном месте…
– Расскажи мне, – осторожно начала я, – что ты помнишь?
Ория молчала несколько секунд, а потом, отстранившись, заглянула в мои глаза, проявляя в своем взгляде вселенских масштабов ужас.
– Там, где меня держали, есть еще девушки… – прошептала она, а ее тело начала бить заметная дрожь. – Пять, семь, десять… я не знаю точно, – брюнетка прикрыла глаза, цепко держась за мою руку. – Они стонут, плачут, умоляют не трогать их, но он… Он не внимает ни чьим мольбам. Я изрядно перебрала в тот вечер и вызвала такси. По дороге мне стало плохо, и таксист остановился, но вместо того, чтобы помочь, он оглушил меня, а очнулась я уже в том жутком месте, в какой-то камере, на грязной кровати, прикованная цепями к стене…