— Кайл, — вклинилась я.
— Нет, дай мне закончить.
Я закрыла рот.
— Если ты когда-нибудь, хотя бы на секунду, почувствуешь себя так, скажи мне… и дай мне пощечину. Я здесь не только для секса. Ты не моя шлюха. Я люблю грязные разговоры, да, но секс — это не то, ради чего все это затевается.
Мое сердце бешено колотится от его признания, и я с трудом подбираю слова, глядя на него.
— Значит, это не просто случайный секс между двумя соседями?
Его губы растягиваются в улыбке.
Я улыбаюсь ему в ответ.
— Абсолютно, блять, нет. Опять же, я могу найти секс где угодно. — Он сжимает меня.
Если бы я могла видеть свое сердце, оно бы светилось.
Я устраиваюсь поудобнее, и он кладет руку мне на талию. Тепло его кожи расслабляет меня.
В комнате становится тихо, единственным шумом является включенный им телевизор, и он почесывает челюсть, прежде чем заговорить.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Смотря о чем, — пробормотала я.
Его рука перемещается и начинает поглаживать мое плечо.
— Эй, не вини мужчину за то, что ему любопытно, что за женщина в его постели.
— Я уже немного пьяна, так что спрашивай.
— Почему ты решила стать писателем?
Я сглотнула. Я ненавижу, когда мне задают этот вопрос, и обычно я лгу. Но не ему.
— Из-за отца Трея.
Он напрягается.
— Из-за этого засранца?
Я киваю.
— Он был единственным парнем моей сестры, который хорошо ко мне относился. — Я поднимаю палец вверх. — Поправка: он был милым тогда.
Он крепче сжимает руку, ожидая плохой истории.
— Он помогал мне с домашними заданиями и говорил со мной о моих целях. Я брала книги только у него или в библиотеке, поэтому, когда у меня заканчивались деньги, я читала газету. Это была национальная газета, и мне нравилось читать статьи. Он сказал мне, что писателям платят гроши и что нужно выбрать лучшую профессию. Не буду врать и говорить, что я не передумала, но потом он разбил мне сердце. Я залезла в свой дневник и написала о нем, желая опубликовать это, чтобы все остальные тоже узнали. Я устроилась в газету, чтобы насолить ему, не заботясь о том, заработаю ли я деньги, и я влюбилась в это.
— Что он сделал, чтобы причинить тебе боль?
Я потираю лоб, и воспоминания о страхе и обиде играют в моей голове.
— Он был таким же, как и все остальные ее бойфренды. Он лучше умел притворяться. Он причинил боль мне, он причинил боль Трею, и я никогда не прощу его за это.
Он скрипит зубами.
— Что ты имеешь в виду, он причинил тебе боль?
— Нет, нет, ничего подобного. Скорее, задел мои чувства.
Он прижимается губами к моей щеке, потом к носу, а затем отстраняется с нежной улыбкой.
— Мне жаль, что так получилось.
Я опускаю голову. Я ненавижу говорить о Сэме.
— Почему ты так упорно не хотел заниматься юриспруденцией и политикой?
— Ожидалось, что я вырасту в тени своего отца. Вместо этого я решил, что хочу стать офицером полиции. Это злило его, но мне было все равно.
— Мне нравится, что ты последовал за своим сердцем.
— Я рад, что ты последовала за своим. К черту отца Трея. — Его грудь двигается, когда он смеется. — Когда ты стала редактором школьной газеты, мисс Сандерс разрешила мне читать твои неодобренные статьи.
Смущение и шок струятся по моему позвоночнику.
— Что?
В его тоне чувствуется игривость.
— Я был ее помощником, и она говорила о том, что ты хотела вызвать споры своими статьями. Ты всегда говорила правду, неважно, на сколько пальцев ты наступала.
— Нет. Правда освобождает тебя.
— Если я помню, ты написала интересную статью обо мне.
Мое лицо покраснело. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
— Нет, не писала.
— Да, написала.
— Разве это не противоречит правилам хорошего тона?
— Как будто это имеет значение. Она позволяла мне делать все, что я хотел.
— Боже мой, ты спал с нашей учительницей?
— Почему ты так думаешь?
— Она была молодая и сексуальная, и почему бы еще она не одобрила мои статьи о тебе? — Я ударила его локтем. — Это противозаконно, ты же знаешь. Моя следующая статья будет о мисс Сандерс, женщине, которая замужем за директором, которая была предубеждена против моих статей, потому что ты трахал ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он поднимает руку вверх.
— Стоп, подожди, киллер. Она не нарушала законов и не трахалась со мной.
Я фыркнула.
— Мы переспали один раз после того, как я закончил школу и мне исполнилось восемнадцать. Она тогда еще не была замужем.
— Эх, неважно. Я буду копать на нее компромат. Не могу поверить, что ты не убил меня за то, что я написала статью.
— Милая Хлоя, кому захочется расстраиваться, что кто-то написал статью о том, что он хулиган?
— Я не называла твоего имени.
— Описание подходит мне как нельзя лучше. Молодой спортсмен с властным отцом получает благосклонность от директора и учителей и употребляет алкоголь на вечеринках.
— Почему ты ничего не сказал?
— Это не было опубликовано, не так ли?
— Могло быть опубликовано.
Он пожимает плечами.
— Мне нравится, что ты думала обо мне достаточно, чтобы написать статью. — Он целует меня в макушку. — Ты опытный писатель. Я прочитал все, что ты написала. Не думай, что я преследую тебя.
— Правда?
Он кивает.
— Все, что было и не было опубликовано.
— Почему? Многие из этих статей были скучными.
— Я не буду этого отрицать. — Быстрое дыхание покидает его. — Ты всегда интриговала и интересовала меня, Хлоя. Ты писала от сердца, нравилось это людям или нет. Гейдж так меня изводил за то, что я их читал. Ты ненавидела меня, но эти статьи позволили мне узнать о тебе больше.
Я вижу искренность и честность в его глазах.
Он не лжет.
Он выдохнул.
— Мы выпили, поэтому я сделаю пьяную исповедь, и если тебе это не понравится, может быть, ты забудешь об этом утром.
— Как насчет того, чтобы сделать эту ночь пьяных признаний? — глупо отвечаю я.
Следующие слова покидают его рот несколько секунд спустя, как будто он ждал, чтобы выпустить их.
— Я больше не думаю, что ты мне нравишься. Это нечто большее. Сильнее, чем это. Я влюбляюсь в тебя быстрее и сильнее, чем в кого бы то ни было. — Он берет мое лицо в руки, потирая пальцем маленькие круги на верхней части моей щеки. — Пожалуйста, скажи мне, если ты тоже это чувствуешь.
Мое сердце бьется в груди, и в нем зарождается страх.
— Да… Я чувствую то же самое.
Он усмехается, но все еще выглядит обеспокоенным.
— Ты можешь погубить меня. Пожалуйста, не надо.
Это странно, видеть Кайла таким, таким открытым, уязвимым, а не сильным, шутливым парнем, каким он всегда был. Его чувства ко мне пугают его.
— Я не буду.
И, вот так, я солгала ему прямо в лицо.
Глава 17
ХЛОЯ
Утреннее солнце пробивается сквозь занавески. Мы в отеле, и я не хочу покидать эту комнату, где за одну ночь мы вылили больше секретов, чем за все время наших отношений.
Отношения.
Это то, что между нами?
Отношения?
Идея о том, что мы не просто случайные приятели по сексу, захватывает, но что случится, когда мы вернемся в реальность Блу Бич?
Что произойдет, когда то, что я скрываю, станет известно?
Я прижалась спиной к груди Кайла. Мы оставались в этой позе всю ночь, и сегодняшнее утро отличается от всех других, когда мы просыпались бок о бок.
Его пальцы обхватывают мой живот, и до моего уха доносится звук его зевка. Мне каким-то образом удается вывернуться из его объятий, пока я не оказываюсь лицом к лицу с ним, грудь к груди, наши рты на расстоянии дюйма друг от друга.
Мне нравится смотреть на его красивое лицо по утрам. Его волосы непослушны. На его безупречных щеках красуется дневная щетина. Он такой беззаботный по утрам. Черт, да он и в жизни такой беззаботный. Это равновесие приятно, потому что я полная противоположность. Кайл успокаивает меня, когда весь остальной мир терзает меня. Уголки его глаз морщатся, когда он замечает, что я изучаю его.