Читать интересную книгу Авианосцы Евразия против Америки - Владимир Контровский

Японский авианосец «Акаги» – флагманский корабль вице-адмирала Нагумо

Но японцы, впечатлённые Исландской победой Хохзеефлотте, сочли, что подходящий момент наступил, и восьмого ноября 1940 года начали боевые действия. «Внезапный удар» по Пёрл-Харбору сорвался: японская ударная волна была обнаружена на подлёте и рассеяна американскими истребителями (понёсшими при этом тяжёлые потери), а четыре авианосца адмирала Нагумо были атакованы американской авиацией берегового базирования и отбили эту атаку с большим трудом, сумев избежать потерь и повреждений. Первый раунд кончился вничью, но это не обескуражило адмирала Исороку Ямамото, командующего императорским флотом Японии. Преимущество в силах всё равно было на стороне японцев – оставалось только его реализовать, дав американскому флоту решительный бой. А покамест японские вооружённые силы развернули широкое наступление по всему Тихоокеанскому фронту – в полном соответствии со своими предвоенными планами.

Одиннадцатого ноября 1940 года США объявили войну Германии и России, опередив немецких и русских дипломатов, уже получивших указания сделать то же самое. Война стала поистине мировой…

«Европа и Азия зажали нас в тиски, – резюмировал президент Рузвельт, выступая на заседании комитета начальников штабов, – и это может для нас очень плохо кончиться».

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. НОВЫЕ НОРМАННЫ

Могучий дуб может простоять века, меняя зелень летней листвы на багрянец и золото осени, презирая наскоки холодных ветров и радуя глаз человеческий своей воплощённой природной мощью. Но жить он будет только до тех пор, пока его разветвлённая корневая система будет питать древесного титана живительными соками – если приток живой силы земли иссякнет, цветение быстро сменится увяданием. Осыпятся листья, засохнут ветви, с кряжистого ствола пластами сойдёт кора, и рухнет столетний исполин под напором первого же шквала, прилетевшего с моря, и обратится в труху, и развеется невесомой пылью.

Нечто подобное случилось и с Великобританией – с империей, над которой никогда не заходит солнце. Англия могла воевать, напрягать свои индустриальные мышцы и вообще жить только когда в её портах ежедневно разгружались десятки танкеров и сотни грузовых судов, доставлявших всё необходимое, от промышленного сырья до колониальных товаров, пахнущих экзотическими ароматами дальних стран. И как только тевтонский морской топор разрубил тысячемильные корни океанских коммуникаций, питавшие метрополию, Англия зашаталась, теряя силы в голодном обмороке и неумолимо сползая в экономический коллапс, в тисках которого даже пудинг, бекон и традиционный эль становятся предметами роскоши.

Стаи «зигфридов» и «валькирий» ежедневно взлетали с континентальных аэродромов и обрушивали тысячи тонн бомб на города Британии, оставляя за собой дымящиеся руины. Им навстречу взмывали «спитфайры», но число английских истребителей от вылета к вылету уменьшалось – конвейеры авиазаводов работали с перебоями, не успевая восполнять потери, и всё чаще и чаще нечем было заправить даже имевшиеся боевые машины. Над опустевшими пирсами английских западных портов заунывно выл ветер – полноводный поток ленд-лиза иссяк, обернувшись скупыми каплями редких блокадопрорывателей. Флот кайзера перекрыл Атлантику – конвои рассевались комбинированными ударами с моря и воздуха и добивались торпедами немецких U-boats и скорострельными орудиями быстроходных «корсаров»: вдали от своих берегов британские «каунти» и «линдеры» становились лёгкой добычей палубных «берсерков» и «нибелунгов» и тяжёлых орудий германских линейных крейсеров, оставляя беззащитными караваны транспортов. «Василиски», вооружённые планирующими бомбами, методично атаковали базы Ройял Нэйви: в Скапа-Флоу погиб дредноут «Куин Элизабет», в Росайте были тяжело повреждены линкор «Дьюк оф Йорк» и новый авианосец «Формидебл» (оба корабля сели на грунт), а Хамбере полузатонул линейный корабль «Кинг Эдуард VII». Бритты спешно переводили свои уцелевшие боевые единицы в западные порты, спасая их от ударов авиации и уступая кайзермарине Ла-Манш и воды восточного побережья Альбиона.

Океан между Исландией и Шотландией кишел подводными лодками четырёх стран, охотившимися друг за другом, и зачастую английский или русский подводник отказывался от атаки, опасаясь торпедировать американскую или германскую субмарину. Ощутимого успеха в этой битве добилась британская подлодка «Тайгрис», торпедировавшая германский авианосец «Блюхер»; субмарина погибла, закиданная глубинными бомбами и протараненная немецким эсминцем, но «Блюхер» на три месяца вышел из строя. Черчилль тут же сообщил об этом Рузвельту, взывая о помощи и недвусмысленно давая понять, что в случае высадки немцев на британские острова английский флот станет добычей кайзера, который наверняка найдёт такому трофею должное применение. Рузвельт обещал помочь, туманно намекая на некую американскую «диверсионную» операцию против Исландии и заклиная коллегу «ради спасения свободного мира не сдавать корабли Ройял Нэйви тевтонским варварам и русским дикарям», а перевести его (вместе с королевской семьёй и английским золотым запасом) в порты США, где британцы «в полной мере смогут вкусить американского гостеприимства и продолжить борьбу».

Английский премьер на это ничего не ответил – прожжённый политический циник, он отлично понимал, что американский президент блефует. Белоголовый заокеанский орёл не прилетит на помощь отощавшему британскому льву – нет у США ни сил, ни оперативных возможностей для деблокады Англии – на Тихом океане вовсю набухает «жёлтый прилив», затопивший Индонезию и Филиппины, глотающий атолл за атоллом и подступающий уже к Гавайским островам. Что же касается британского флота и английского золота, то на этот счёт у Черчилля были свои соображения: торг уместен в любой ситуации.

Пятого января 1941 года операция «Зеедрахе» началась: тевтонская армада вторжения получила приказ наступать.

* * *

– Ну, мистер Черчилль, – принц Август, командующий армией вторжения, растянул губы в улыбке, похожей на оскал голодного крокодила, – поговорим. Место здесь для этого, – он оглядел подземный бункер, в котором располагался «военный кабинет» английского премьер-министра, – самое подходящее. Я понимаю, вам несколько не по себе: девять веков Британия не знала вражеских нашествий, а последние четыреста лет вы покоряли всех, кто только попадался вам на пути. Как сказал ваш поэт Редьярд Киплинг, «от Оркнея до Горна и звёзд, протянем же кабель – взять! Вокруг всей планеты, с петлею, чтоб мир захлестнуть. Вокруг всей планеты, с узлами, чтоб мир затянуть!». Очень откровенно сказано, не так ли? И вы, бритты, захлёстывали и затягивали, но теперь… Моё полное имя Август Вильгельм Генрих Гюнтер Виктор – на ваши острова явился новый Вильгельм Завоеватель, Вильгельм Победитель, чтобы исправить вопиющую историческую несправедливость и воздать вам по делам вашим. Как вы себя чувствуете в шкуре правителя покоряемого народа? Ощущение, надо думать, незабываемое?

Сэр Уинстон Черчилль промолчал. В его «военном кабинете» ничего не изменилось – те же столы, та же карта на стене, тот же телефон прямой связи с надписью «Индия», и та же бесшумная пишущая машинка, – но наверху, у незаметной двери, выходящей в парк Сент-Джеймс, стоят на страже не британские коммандос со «стенами», а парашютисты кайзера со «шмайссерами». «Железный принц» откровенно издевался, но главное – за последние недели произошли события, выбившие почву из-под ног даже у такого незаурядного человека, как герцог Мальборо.

…Удар германской армады рухнул на берега Южной Англии «гневом богов, молотом Тора», как высокопарно сообщил в Берлин принц Август. Сотни и сотни самолётов шли волна за волной, вываливая свой бомбовый груз на британские позиции, и самолёты эти были не только немецкими. По просьбе германского командования Россия перебросила во Францию Отдельную воздушную армию, насчитывавшую в своём составе до тысячи боевых машин, и русские штурмовики атаковали Англию вместе с германскими пикировщиками. Островитяне не могли противостоять этому натиску: хребет королевских военно-воздушных сил, обескровленных жестокой «битвой за Британию» и выжатых как лимон пятимесячной блокадой островов, был сломан. Бритты уступили противнику небо, а с появлением русской авиации господство союзников в воздухе не только в районе высадки, но и почти над всей Англией стало абсолютным. А с моря, из Ла-Манша, очищенного от мин и подводных лодок Ройял Нэйви, непрерывно гремели крупнокалиберные орудия германских дредноутов, и если на восточном участке высадки (от Портмсута до Рамсгейта) по берегу работали «Бисмарк», «Байерн», «Баден», «Шарнхорст» и лёгкие крейсера, то западный участок (от Плимута до Портленда) прикрывали «Фридрих дер Гроссе» («Ришелье»), «Император Вильгельм» («Жан Бар»), «Адмирал Ингеноль» («Дюнкерк»), «Адмирал граф Шпее» («Страсбург») и «Аларих» («Алжир»). Бывшие французские корабли получили немецкие имена, но в их экипажах было немало французских добровольцев, офицеров и матросов. Французы не простили бриттам обстрела Тулона, и теперь уже французские пушки били по английским портам.