— Это… досадно. Тогда, возможно, ты расскажешь мне больше? Например, об Ариадне?
Вмешательство нейросети было мгновенным. Имплант подавил часть реакций в мозге, блокируя выработку части гормонов и нейромедиаторов, превращая Каина в аналитическую машину.
— А что вы хотите узнать? Ариадна — это всего лишь искусственный разум наших ковчегов. Пусть и весьма продвинутый.
— Разум? Я думаю, что она всё-таки полноценный искин, который, по факту, правит огромной общиной людей, — математически выверенная улыбка Аманды потеряла своё обаяние.
— Орденом правит Пророк. В его отсутствие — Совет конфессоров, — холодно ответил Каин.
— То есть, это не моё дело? Досадно.
— Вы не относитесь к Ордену, не сможете подняться в рядах выше послушницы, а пытаетесь узнать внутреннюю информацию, — кивнул Каин. — Как вы верно сказали: это вас не касается. Я же не спрашиваю, где ваш настоящий мозг? Если всё-таки допустить, что вы человек.
— Что определяет человечность? Я знакома с наёмником, который полностью перенёс своё сознание на квантовый блок. Отчаянный отморозок всё ещё считает себя человеком, — Аманда пожала плечами. — Весь мой мозг здесь.
Она прикоснулась к виску.
— Наша беседа теряет предмет, — Каин поднялся.
— Хор хотел бы заказать у Ордена корабли и бойцов, — бросила Аманда.
— Общеизвестно, Орден подобным не торгует, — сквозь сведённые челюсти процедил Каин. Даже блокада не смогла сдержать вспышку ярости.
— Общеизвестность ненадёжный аргумент, — женщина отмахнулась.
— Я не стану передавать подобное предложение на ковчег.
— Значит, способ связи у тебя есть, — с затаённым удовлетворением произнесла Аманда.
Аналитический блок нейросети немедленно вывел предупреждение об угрозе. Он не мог полноценно заменить социальный имплант, но прекрасно подходил для оценки ситуаций.
— Орден не будет иметь с вами дел. А Сата убьёт каждого из Хора, если он приблизится к ней, — сам Каин добровольно подобного не произнёс бы. — Я ухожу.
Дверь перед ним открылась самостоятельно, и только тогда Аманда заметила искажение воздуха рядом с ногами странника. Искажение едва слышно прошипело что-то явно оскорбительное.
Через десять минут в отсек заглянул Филипп Удов. Аманда приветливо ему кивнула.
— Командир, что произошло? Почему нам запрещено приближаться к страннику?
— Разговор свернул не туда, — Аманда щелкнула пальцами и над столом повисла объёмная голограмма. — Я задаю пробный вопрос и… видишь как меняется мозговая деятельность? Боевой режим?
— Нет, — немедленно отозвался Филипп. Он изучил показания сканеров. — Нет, скорее режим повышенной готовности. Видишь, нет стимулирования мышц, но усилилась работа лобных долей. Я не уверен, что ты разговаривала с мальчиком, в итоге. Какая-то гипнообработка? Специальный режим работы нейросети?
— Простейшие инструменты, усиливающие внимательность, могут служить прекрасным подспорьем в бою, да, — Аманда жестом убрала голограмму. — Сенсоры не видят его биомеханоида. Вообще. Даже массдетекторы.
Филипп задумчиво прикрыл глаза. Ему не требовалось подражать этой части человеческого поведения, но бессознательные элементы в мозге брали своё.
— Хотите?..
— Нет, никакого обострения. Он не поленился накатать жалобу капитану, значит как только мы выйдем в реальный космос, о ситуации узнает Орден. Какой-то канал связи у них точно есть, не удивлюсь, если у него и квантовый передатчик имеется, — Аманда закусила губу. — Мы впервые пообщались с паломником из внутреннего круга на контролируемой территории. И что? Узнали о его опасности. Открытие века! Где отчёт о состоянии Нуньес?
— Ремонтируют её. Повреждена субдермальная броня. Он очень сильный, на уровне наших собственных бойцов.
— На голой биологии, Фил. А мне предлагают довольствоваться прогрессом в уже известных направлениях… у всех наших компаний нет и близко столь эффективных технологий маскировки! — Аманда покачала головой.
Ей очень хотелось вырвать из странника всё, чем тот владел. Узнать его тайны. Узнать тайны Ордена. Большинство паломников не имели никакого значения — обычные люди, которым дали цель, обозначили Путь. А редкие алмазы, порой вырывавшиеся из Садов, сами могли вырвать тайну из кого угодно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому насилие не её выбор. Аманда позволила своей страсти взять над собой верх, и это закрыло перспективое направление работы. Возможно ли ещё наладить контакт со странниками? Она сомневалась.
***
— Барти, ты можешь как-то аккуратнее своими ковырялками работать? Это, в конце концов, нежное оборудование! — Тадеуш подался вперёд в ложементе, наблюдая как несколько дронов ворошат нутро подбитого корвета.
Первый погиб бесславно и мгновенно, но второй ещё пытался сбежать. Естественно, безуспешно. Детский сад с постреляшками и хлопушками не успел себя исчерпать до момента выхода абордажных капсул на курсы перехвата. Тадеуш умел и любил загонять жертву в ловушку. Выстрел там, ракета здесь, и вроде бы верный манёвр превращается в несусветную глупость, которая заканчивается поражением.
Наибольшее удовольствие Тадеуш находил в обмане ожиданий. Его дроны атаковали и отступали, защитникам удавалось отразить атаки, а затем им приходилось покидать позиции. Самое главное в этом театре кукол не перегнуть палку: надежда с отравленный клинком, спрятанным в рукаве, должна преобразиться в отчаяние в один миг, чтобы нанести сокрушительный удар в спину. В сердце! Поэтому пока игра в войну разворачивалась в коридорах корвета, несколько маленьких лазутчиков захватили власть над информационными системами.
Уже потом капитан строил из себя крепкий орешек, словно не знал, что в итоге ломаются все. Тадеуш и не торопился: баржа-мародёр ушла в неконтролируемый прыжок, коэффициент затухания известен, вектор известен, «Гедонист» движется значительно быстрее. Иными словами — у него имелся запас времени на поговорить и поиграть.
— Барти, если ты не сможешь извлечь транспондер, ты пожалеешь, что на свет появился.
— Угрозы не способствуют более качественной работе машин, — безразлично откликнулся дроид.
— Зато угрозы тебе помогают меньше нервничать мне!
Тадеуш напряжённо следил за ювелирной работой кибернетического помощника. Обычно транспондеры можно было извлечь только в стационарном доке с заумными плясками вокруг прибора: при постройке корабля их монтировали таким образом, чтобы при извлечении из гнезда они начинали транслировать сигнал «Погиб», а остальные функции блокировались на аппаратном уровне без возможности восстановления. Здесь и сейчас транспондер мог пригодиться в охоте на беглеца.
— Ничего девочки, мы отомстим, — почти прошипел Тадеуш, сминая пальцами ложечку, которую нервно теребил.
Часть 3.
Глава 15
Головная боль, казалось, грозившая разорвать череп Каина на части, наконец-то отступила. Юноша раскинулся на своей кровати, с которой почти не поднимался двое суток. Милица сидела рядом. Она ухаживала за ним, успокаивала Сату и готова была поклясться, что чуть-чуть поседела от переживаний.
— Воды… — прохрипел Каин.
Милица немедленно подхватила пакет с водой с прикроватной полки и приложила трубочку к губам Каина. Ему потребовалось усилие, чтобы сжать её и втянуть в себя первые капли. После нескольких тяжёлых глотков он отвернулся от трубочки.
— Как ты себя чувствуешь? — наклонилась над ним Милица.
— Как будто меня пропустили через ментальный кастратор… — едва слышно ответил Каин. — Теперь понимаю шутку про лечение головной боли через усечение…
Он изобразил что-то похожее на болезненный смех.
— Мне говорили… у нейросети есть режимы обороны… но… блин… я никогда их не испытывал… — Каин говорил с трудом. Черты его лица заострились. Происшествие выпило из тела все силы.
— Зачем ты вообще пошёл к Хору один?! — немедленно возмутилась Милица.