ли много внимания ты уделяешь обычной жалкой шлюхе?
Огрызнулась она из последних сил. Схватил ее за шею и одним легким движением втолкнул в туалет, захлопывая дверь. Он, не сдержавшись, хотел ее ударить в порыве бешеных эмоций. Но действовал уже в независимости от своего разума. Прислонилась в стене. Она шумно дышала, грудь ее призывно вздымалась, словно кричала ему: «возьми меня!». Девушка смотрела на него затуманенным взором, сглатывая слюну. Губы ее приоткрыты. Мозг его разорвался. Мощный приток крови между ног. И он не мог остановиться. Это было выше их сил. Эта животная страсть, основной инстинкт. Адский огонь прожигал землю под ними. И тела их возбужденные полыхали в нем. Ему было сложно контролировать себя. Хотел разорвать на ней одежду, обнажив ее манящее тело полностью. Она невольно постанывала, сгорая от нетерпения. Назад было уже не повернуть. Не отмотать. Слишком поздно. Развернулась к нему спиной, упираясь руками в стену, грациозно изгибаясь. Его горячее дыхание, сила рук. Расстегивал брюки, сжимая ее упругие ягодицы, понимая, чего она хочет. Искры россыпью посыпались из ее глаз. Томный вскрик оглушил туалет. Мужчина постарался закрыть ей рот, скользя пальцами по влажным губам. Он словно не знал секса до неё. Эти эмоции были на пике, ни с кем более он не испытывал подобного. Голову обносило, а ноги подкашивались. Что они делали друг с другом? Так или иначе, их тела на волне экстаза были единым целым. Одним плотным комком животной страсти.
Смотрит на свои дрожащие руки под струей холодной воды. И не понимает, причём совершенно искренне, как все это произошло. Как это могло снова произойти с ней. В отражении бросает гневный взгляд на Максима.
— Ненавижу тебя!
— Сука…
Выдыхает он, поправляя рубашку. Она выходит из туалета на дрожащих ногах гораздо позже, не в силах даже сообразить сколько времени они отсутствовали.
Сокольский далеко не сразу заметил пропажу. Он был увлечен важными разговорами. Один человек, за ним другой, и так по кругу. Сейчас же он безмерно довольный хотел вернуться к спутнице. Но… Огляделся. Народу было полно. Хотя ревнивый зверь в грудине моментально заскрёб когтями. Аню было сложно не заметить. Тогда мужчина, нервно озираясь стал искать глазами Астахова. И сейчас мозг его запульсировал, как часовая бомба. Сжались зубы, кулаки. И даже внутренности стянулись в напряженный ком. Он заметался среди людей, стараясь делать это спокойнее, чтобы не выглядеть идиотом. Но его то и дело останавливали, пытаясь завести беседу. Он вежливо отмахивался, продолжая искать глазами. К тому времени Максим уже вернулся к своей спутнице. Они остались стоять в небольшом закутке у балкона. Дама что-то ему лепетала, но он внимательно следил за передвижениями Губернатора. И всецело понимал, что продолжение только следует. И в эти минуты поймал себя на мысли, что не переживает за себя… а думает о том, как подставил её. Ведь Громов одним легким жестом старался его предостеречь от этой роковой ошибки.
Анна поднялась обратно в зал. Вновь идеальная. И даже ни тени волнения на ее лице. Астахов невольно помотал головой, в очередной раз поражаясь, как ей это удаётся. Вернувшись, наконец, она попала в поле зрения своего мужчины. Он настиг ее молниеносно. Хватая мертвой хваткой, рывком на балкон, при этом все же стараясь не привлекать к ним внимания. Максиму, как и его сопровождающей, всё происходящее было видно, как на ладони. И они в четыре глаза, не отрываясь, наблюдали эту сцену, выпучив глаза. Александр был крупнее своего конкурента. И та сила, с которой он вдавил возлюбленную в стену. Больно было не только ей, но и партизанящим за ними. Аня хлопала глазами, всем своим видом изображая невинность и искреннее непонимание. Но разгневанный ревнивец был в бешенстве, эти штучки на него не действовали.
— Где ты была?!!!
— В туалете…
Прошептала она, глядя ему прямо в глаза, перепуганная, как лань. Его лицо скривилось в гримасе. Он не верил. И сейчас всё его естество вырывалось наружу, как джин из бутылки.
— Врешь, тварь!
В следующую секунду, продолжая ее держать одной рукой в капкане, второй рукой он рванул под платье, под которым не оказалось трусиков. Низко и унизительно. Но к собственному удивлению, не обнаружил там следов чужого вмешательства… Он был в замешательстве. Растерялся.
— Почему ты без белья?
Пыл его заметно поугас, и это единственное за, что он мог хоть как-то зацепиться. Не понимал, как мог он так ошибиться. Она пронзала его взглядом, полным отчаяния. Влепила ему пощёчину, так что Макс закрыл глаза в этот момент, будто прочувствовал это на себе.
— Смс прочитай!
Бросила она возлюбленному фразу, затолкав свои трусики в карман его пиджака. После кинулась прочь, сквозь толпу удивленных гостей к выходу. А Александр оставался стоять, переваривая инцидент. Достал телефон, сжимая пальцами кружево в кармане. И действительно увидел сообщение от неё: «Я уже без трусиков», пришедшее ранее. Ревность медленно угасала, давая возможность разуму проясниться. Чувство вины не заставило себя ждать. Ощущал себя моральным уродом. Вместе с этим появился и стыд. За несдержанность, за гнев, за недоверие. Астахов же потихоньку охреневал от изобретательности девушки. Это было уму непостижимо. Он был готов ко всему, но не к подобному. Анна же во всем вечернем великолепии вырвалась на свежий воздух, ещё до конца не веря, что всё получилось. Хотя пятая точка сейчас неприятно поднывала, напоминая об омерзительной измене в туалете, об предусмотрительном анальном сексе. Влад, увидев ее, вышел из машины. Но девушка поймала тачку и устремилась прочь. Сокольский бегом выскочил спустя несколько минут.
Квартира встретила его тишиной, и темнотой. Телефон возлюбленной не отвечал. Он, уже окончательно раздавленный чувством вины, волновался не на шутку. Потерять ее из-за подобной глупости… одна мысль об этом была страшнее любого кошмара. Минуты отбивали ровный ритм, сводя ревнивца с ума.
Аня стояла на набережной, вглядываясь в гладь воды. Мыслей было много. Но главным было то, как она могла допустить подобное… ведь ничего не предвещало беды. Телефон разрывался. Булькнуло сообщение. Но оно было, к удивлению, от Максима. Одно слово в нем: сука. Невольно рассмеялась до слез. Час прошёл и нужно было что-то решать. Ответила на звонок, услышав срывающийся голос Губернатора. Дома, он обнимал ее, целовал, заключая лицо в свои руки и просил прощения. Умолял о прощении. Она хмурилась, изображая вселенскую обиду от пережитого оскорбления. Важно было не перегибать.
Вышла из ванной. Александр уже забрался в постель, так ещё и не разобравшись простили его или нет. Легла на свою