вздохнул я. И почувствовал как меня под столом пнул Илья. Больно. Я недоуменно посмотрел на него.
— Гусь-матершинник? — недоуменно спросила рыженькая. Я посмотрел на Милену. Что-то она тихая. Я наивно подумал, что она сидит загруженная, переживает. На неё ведь покушение сегодня случилось. Не каждый день на тебя гнусность всякая кидается. Да которую еще и пули не берут. Что гнусно вдвойне, как по мне. Но хватило одного взгляда, чтобы понять — все у неё нормально. Она сидела слегка розовая, чуть улыбалась, невзначай трогала пальчиками губы. Я поймал её как раз на том моменте, когда она завершала упражнение «в угол, на нос, на объект». Обожгла синим огнем взгляда своих глазищ Илью. Мне показалось, что его сейчас вместе с стулом назад снесет. Без всякой магии. Я заглянул ему в лицо. Лицо человека которого уже не спасти. Прости друг.
— Простите, мы не представ… сь… Меня промур… мур… То есть, это… — вдруг заговорил Илья таким голосом как будто ел сухой песок последние два дня. И даже закашлялся. Я чуть по лицу себя не хлопнул. ну конечно же. Правила этикета. Мы, вообще-то, тут с девушками безобразничаем. Нас должны официально представить друг другу. Но некоторые послабления, в виду особенных условий содержания, тоже бывали позволительны. Все же тут не так строго, как в девятнадцатом веке в Англии. Общество побрутальней, законы порасплывчатей.
Но из вежливости стоило хотя бы представиться. А то веду себя как мужик.
— Простите, я не представился, — немедленно поспешил исправиться я. Я Храбр Королев, из под Ростова. Это Илья Муромский, человек хорошо знающий Лицей и любезно согласившийся помочь мне в нем освоиться.
— Это так благородно с вашей стороны, — томно промурлыкала Милена, восторженно смотря прямо в глаза Илье. Здоровяк обильно вспотел, хотя в зале было довольно прохладно. Будь он немного постарше, я бы всерьез забеспокоился не поплохеет ли ему.
— А можно к вам присоединиться? — закончила Милена свою мысль после паузы на смущенное опускание глазок в пол.
Так, стоп. Куда присоединиться? К чему присоединиться? Я планировал поесть и в спальню, отрефлексировать все, что тут творится. Гусь меня просто доконал, если честно. Я недоуменно посмотрел на Милену. Але, девчуль, тебя ж только недавно чуть не сожрали!
— Меня зовут Лизавета, а это Милена, — рыжая лисичка подозрительно хитро улыбнулась, искоса глянув на Милену. А еще, она опустила фамилии, что тоже от меня не укрылось. Но уточнять я не стал. Успею еще. Лиза посмотрела на меня искренним взглядом темных глаз, в которых, где-то на самом дне, угадывался бешенный хоровод чертенят. И бархатным голоском прощебетала:
— Мы очень хотим попасть в Музеум! Очень-очень! Но нам сказали, его открывают только через четыре дня…
Лиза тяжело вздохнула.
— Так… Это… Так я ж знаю, как туда пройти! — неожиданно раздеревенел Илья. И, явно засмущавшись от взгляда сразу двух пар восторженных девичьих глаз, добавил. — Мне брат рассказывал. Есть способ один. Держитесь меня, девчонки, со мной не пропадете! То есть девушки. Барышни. Эээ…
— О, еда! — пришел я ему на помощь, сбивая синеглазый прицел Милене. К нам спешил дородный мужик в белоснежном фартуке с огромным двухъярусным подносом. А за ним два пацана чуть младше нас, с посудой и небольшим бочонком.
Илья машинально глянул в ту сторону, мельком. И вернулся было к попытке ментально утонуть в глазах Милены. Но уже через секунду его взгляд стал осмысленным, он снова повернулся к еде.
— Ух ты, молочный поросенок с яблоками! Вот, это я понимаю! Ща поедим!
Я ехидно улыбнулся своим коленям. А этот парень вовсе не так уж и безнадежен. Может, он даже сумеет спастись. Есть два хороших способа потерять друга. Дать ему денег взаймы и сказать то, что думаешь о объекте его любви. Второй надежней. В принципе, я и не планировал заводить друзей… Ладно так и быть. Я попытаюсь спасти Илью от Милены.
Глава 17
В которой главный герой наконец прекращает заниматься глупостями и начинает говорить и думать о чувствах. И повышает культурный уровень через посещение Музеума через туалет.
Я каждый раз удивлялся еде в этом мире. Пока её всегда было много. А еще она была хоть и простая, зато сытная и вкусная. Молочный поросенок, оказался редким исключением. Жуткая дрянь на вкус. Мышцы не сформировались, под шкуркой вместо мяса однородная сладковатая масса с резким привкусом. Может, привычка нужна, потому что остальным зашло — уплетали с удовольствием.
Я поковырялся в поросенке, понял что традиционные ценности в кулинарии меня угнетают и налег на хлеб с копченой уткой. За столом не было особо много разговоров. Я молчаливо сидел, изредка выдавая односложные уклончивые ответы и докидывался поджаренными ломтиками, похожими на картофельные. Но не картофельные. Опять брюква какая-нибудь. В бочонке оказался просто охренительно кислый хлебный квас с медом вместо сахара. И все равно вкусный. И, похоже, с градусом. Из-за стола мы встали розовые, довольные и хохочущие.
Посещение Музеума было решено не откладывать. Фактически, Милена с Лизой то и дело подгоняли Муромского. И Илья повел нас. Дело ли в квасе, или его мотивировали восторженные девичьи мордочки, но в этот раз Илья шел уверенно. Я тоже не переживал. Если что, у утки дорогу спросим. Впрочем, мы быстро вышли на внутреннюю площадь Лицея, на которую мы с Миленой и прибыли. Приятно чувствовать себя бывалым.
На улице было прохладно, но наша мундирообразная униформа довольно теплая. Некоторое время поморозить уши было терпимо.
Следуя за Ильей мы прошли мимо парадного входа в музей, искоса посматривая на суровых стражников. Они хмуро смотрели на нас. Но мне показалось, при этом тихонько улыбаясь в бороду. Пройдя мимо, Илья нырнул в низкую неприметную калитку. За ней скрывался узкий, темный проход с низким потолком. Я безошибочно почуял в нем техпомещение для обслуживающего персонала. Оказывается, два года студенческих подработок — опыт легко масштабирующийся на все, даже на другие миры. На самом деле, с поправкой на материалы, такой узкий ход, с рядом дверей в стенах, можно найти в любом ресторане или бизнес центре. Обслуживающий персонал тоже должен где-то ходить. В одном месте нам пришлось протиснуться мимо пары невозмутимых мужичков в рабочих овчинных зипунах, катящих на маленьких, одноколесных тачках березовые дрова.
Я воспользовался заминкой, отстал и потянул за рукав Милену. Она тоже приотстала. Я склонился к ней и зашептал на ухо:
— Говорят, если боярина заморочить, то можно в горящий сруб попасть, — я предварительно сверился с заемной