Читать интересную книгу Семь царских камней - Турмуд Хауген

Флоринда вдруг замолчала.

— Что ты? — Николай с интересом слушал ее рассказ.

— Не знаю, — прошептала Флоринда. — Почему-то мне сейчас показалось, что с этими игрушками связано что-то очень неприятное…

Флоринда опять замолчала.

— А что твой отец? И великая княжна?

— Анастасия?.. На другой день мы снова приехали туда. Отец посоветовал Боткину приготовить для великой княжны особый травяной чай. От своей бабушки он знал, что такой чай снимает лихорадку. Отец говорил, что Боткин не поверил ему, но все-таки решил попробовать. На другой день больная почти поправилась, и царь пришел, чтобы поблагодарить отца. Мы вернулись на поезде в Петербург и назавтра уехали домой.

— И ты не помнишь никаких драгоценных камней?

— Нет, не помню.

— А почему тебе показалось, что с игрушками связано что-то неприятное?

— Не знаю. — Флоринда покачала головой. — Не помню даже, какие там были игрушки. Вроде бы кукла, даже две, и какая-то игра — доска с фишками…

— Мне тоже было неприятно, когда я увидел ангела и черного зверя, — признался Николай.

— Если ты увидишь их еще раз, не убегай, а послушай, что они тебе скажут, — посоветовала Флоринда. — Я не уверена, что они так уж опасны. Ты испугался от неожиданности. Мало кто видел ангелов.

Николай недоверчиво посмотрел на нее.

— Попробую не струсить, — пообещал он.

— Ну, а что нам делать с Владимиром и Анной Ульсен? — встрепенулась Флоринда.

Но этого они не знали.

Максим бесцельно кружил по городу. Огромная сумма, лежавшая на его счету в Швейцарии, сперва ошеломила его, потом заставила задуматься.

Сидя в Театральном кафе, где он обедал, Максим решил сейчас же вернуться в магазин и снова позвонить в банк.

Помощник Максима удивился, когда тот, придя, отпустил его домой, но промолчал, потому что Максим грозно поглядел на него.

Оставшись один, Максим запер дверь и повесил в окне табличку, гласившую, что магазин закрыт.

Дрожащими руками он набрал номер банка. Его быстро соединили с директором Шнайдером.

— Простите, что я снова беспокою вас, но, боюсь, сумма, которую вы мне назвали, не совсем соответствует действительности.

— Не соответствует? — Директор встревожился. — Вы полагаете, что сумма должна быть больше? Неужели мы ошиблись?..

— Нет, нет! Но вы, кажется, сказали, что мои деньги лежат на четырех счетах?

— Совершенно верно.

— Этого не может быть! У меня в вашем банке только три счета!

— Вы в этом уверены? — помолчав, спросил директор.

— Конечно, уверен. — Максим был даже задет.

— Хорошо, — быстро сказал директор. — Сейчас я еще раз все проверю и через пятнадцать минут позвоню вам. Договорились?

Максим согласился.

Директор банка позвонил только через полчаса.

— Я очень сожалею, но произошло маленькое недоразумение, — сказал он.

— Я так и знал, потому что у меня только три счета.

— Нет, дело не в этом. Даже не знаю, как вам объяснить. Мы обязаны хранить тайну, но раз уж вы узнали об этом… У вас в нашем банке действительно четыре счета, однако четвертый счет предусматривает одно условие…

— Какое условие? — Максим почувствовал дурноту.

— Четвертый счет не должен упоминаться, когда вы запросите сведения о своих сбережениях. Он должен держаться в тайне… В том числе и от вас.

— От меня? — Максим почти кричал. — Почему же мой собственный счет должен держаться от меня в тайне? Как это объяснить?

— Не знаю, господин Сверд.

— Значит, это все-таки недоразумение.

— Нет, все нормально, господин Сверд.

— Ничего не понимаю. Так сколько же у меня счетов, четыре или три? — у Максима сорвался голос.

— Четыре, господин Сверд.

— Вы в своем уме?

— В своем, господин Сверд.

— Если вы сейчас же не признаете, что банк допустил ошибку, я немедленно сниму со счетов все свои деньги.

— Извольте, господин Сверд, я от имени банка с сожалением признаю, что мы допустили ошибку.

Максим опять положил трубку, не попрощавшись.

Домой он пришел совершенно измученный. В центре он попал в автомобильную пробку. Вечер еще не начался, но было уже темно, и в каком бы направлении он ни ехал, снег летел ему в лобовое стекло. Глаза начали слезиться. Дорожка к дому была вся в снегу. Максим окончательно расстроился — он боялся, что зима будет слишком долгой.

— Лидия! — с порога крикнул он.

Ему никто не ответил.

Максим попытался подавить раздражение — все-таки он вернулся домой раньше обычного. В его кабинете царил беспорядок, и он туда не пошел.

В комнате Лидии он с недоумением уставился на два открытых чемодана, стоявших на кровати. Лидия собирается уезжать? Он не помнил, чтобы она говорила об этом. Но…

Зазвонил телефон. Максиму не хотелось разговаривать из комнаты Лидии, где на него смотрели пустые чемоданы, и он пошел к себе.

— Сверд слушает. Ты? Мы же договорились не звонить домой, кто угодно может… Случилось? С тобой? Ты с ума сошел!.. Да, да, понимаю. Как, у тебя? Разве можно, в собственном доме… Следят?.. И за моим тоже? Ладно… хорошо… приеду, но не раньше семи. Да, я знаю, что ты живешь на Вангсвейен. Дом шестнадцать? Хорошо. Впрочем, хорошего мало. Конечно, приеду… А ты ничего не слышал о?.. Впрочем…

Максим положил трубку. Следят. Кто-то следит за их домом.

Спускаясь по лестнице, он ждал, что сейчас откуда ни возьмись появится человек в плаще, шляпе и с пистолетом. Он вспомнил утреннюю кассету с угрозами. Больше этот таинственный незнакомец не подавал признаков жизни.

Максим был уже измучен всеми этими неожиданностями, а ведь он до сих пор еще ничего не узнал о царских камнях.

На телефонном столике лежала записка. Почерк Лидии. Значит, она действительно уехала — вот первое, о чем подумал Максим. Он прочитал записку:

Сегодня семейная встреча не состоится. Дитер не может вернуться из Парижа. У Патрика неотложные дела. Звонила Эллен. Привет.

Лидия.

— Не может приехать, — проворчал Максим. — Неотложные дела. Они даже не потрудились спросить, о чем пойдет речь. От близких помощи не дождешься!

Максим растерянно повертел головой, пожал плечами. Направился было к выходу, но остановился и обернулся.

— Николай! — тихо окликнул он, но ему никто не ответил.

Максим вышел из дома. Он толком не знал, что ему делать до семи вечера, однако оставаться дома ему тоже было тяжело.

Лидия ехала на предельной скорости, какую позволял снегопад и ставшие скользкими мостовые. Машины укатали нападавший снег, и он стал скользкий, как лед.

На Лидии снова был надет парик, платок и темные очки. И она снова держала путь на Веттаколлен.

Она плотно сжала губы. Руки вцепились в руль. Она сосредоточенно следила за движением, не упускала из виду состояние дороги и учитывала густо валивший снег. Даже обратила внимание на то, что правая фара светит слабее, чем левая.

Нельзя сказать, чтобы в машине было темно, но и этот полумрак действовал ей на нервы. А вот в детстве она никогда не боялась темноты.

Стоило Лидии прикрыть глаза, как перед ней возникали два пустых чемодана, брошенные на ее постели.

«Нет, мне это не под силу», — подумала она и наклонилась вперед, чтобы отбросить все лишние мысли, чтобы ее вниманием владели только машина и дорога.

Неожиданно рядом с машиной вынырнул человек. Лидия вовремя не заметила его, не затормозила. Ей стало страшно.

Оставив машину там же, где утром, она, утопая в снегу, стала подниматься к кирпичной вилле, окна которой излучали теплый свет. «Вот бы и нам такие окна», — грустно подумала Лидия, ускоряя шаг. Она нагибала голову, потому что ветер и снег били прямо в лицо.

У ограды она остановилась, отыскала почтовый ящик и после недолгого колебания опустила в него пластиковый пакет с украденными драгоценностями.

«Зачем я это сделала? Я ненормальная, они так легко мне достались», — пронеслось у нее в голове. Потом она вспомнила свой дом, тяжесть одиночества, давившую ее там. А скоро она станет еще более одинокой…

Лидия вернулась в центр и оставила машину недалеко от магазина Максима. Еще издали она увидела, что магазин закрыт. Странно. Ведь всего половина пятого. Лидия даже встревожилась.

Она прошла к задней двери магазина, открыла ее и начала обыскивать кабинет Максима. Сперва шкафы, потом все остальное. Она работала методично и соблюдала осторожность, чтобы Максим не заметил вторжения, но постепенно в ней поднималась досада оттого, что она не находила алмазов и не понимала, где они могут лежать.

В конце концов она вышла из себя и начала переворачивать все вверх дном. Бумаги разлетелись, лампа опрокинулась, телефон упал на пол. Лидия выбрасывала из ящиков папки, раскрывала те, что уже валялись на полу, но не находила ничего заслуживающего внимания.