— Прекрасная идея, — одобрила Лиссия. — Подари мне один, Рафейо.
— Почту за честь, графиня, — ответил он с поклоном.
— Лисси, — сказал Арриго, — по-моему, все уже здесь, а даже если и нет, я все равно умираю от жажды. Принести тебе чего-нибудь выпить?
И они с Тасией улизнули к столикам с закусками. Блюда с фруктами оставались практически нетронутыми, конфеты, как и следовало ожидать, почти все уже были съедены. Картину дополняли семь огромных чаш с лимонадом самых немыслимых расцветок. Тасия с сомнением показала на ярко-фиолетовый. Слуга, ухмыльнувшись, налил ей полный кубок.
Арриго рассмеялся.
— Это всего лишь сливовый сок. Неплохой, кстати.
— Представляю себе кошмарные эксперименты, которые начнутся завтра на кухнях Мейа-Суэрты. Все дети захотят пить что-то зеленое, как в Палассо! — Она отпила глоточек, кивнула в знак одобрения. — И никакого вина, даже для взрослых. Очень умно. Мне кажется, ты вспомнил, что случилось на празднике Миррафлорес, когда тебе было четырнадцать…
Арриго застонал.
— Весь город слышал, как ты, напившись до безумия, вылез на балкон и распевал там во всю глотку!
— Как неделикатно с твоей стороны помнить такие вещи, которые я сам, честно говоря, забыл. Попробуй вот этот пирожок, у нашего кондитера появился новый рецепт.
— Нет, спасибо. Мы все время встречаемся за столом, уставленным сладостями, — пора прекращать эту практику, Арриго. Ты подумал, что станет с моей талией?
— Ты говоришь глупости, Тасия, — сказал он вполголоса. — Никогда не слышал от тебя раньше ничего подобного.
— Я могу это же сказать и о тебе, — ответила она столь же тихо, подумав о находившемся где-то поблизости слуге. — Арриго…
— Тебе не стало полегче?
— Если ты имеешь в виду осаждающих меня графинь и баронесс с ядовитыми языками, то их стало меньше, спасибо. Но если ты… Она замолчала, глядя в сторону.
— Скажи мне.
Она покачала головой, но он настаивал:
— Тасия, скажи!
— Если.., если ты хочешь спросить, стало ли мне легче жить без тебя, ответ всегда будет один — нет.
Подняв голову вверх, чтобы заглянуть ему в глаза, она улыбнулась сияющей светской улыбкой.
— Как мило с твоей стороны, что ты уделил Рафейо столько внимания, я так благодарна. Надо поглядеть на его рисунки, разреши мне пойти.
— Нет, не разрешаю, я…
Слуга напряженно вдохнул, и голова Арриго повернулась в направлении его взгляда. В дверях музыкального салона показалась жена. Мечелла была чем-то озабочена и напугана, ее лицо казалось бледнее обычного. Она направилась прямо к ним с Тасией.
— Арриго, — прошептала Мечелла, даже не заметив Тасию. — Ужасные новости! Вы с Лиссией должны немедленно идти.
— Что такое? Тересса? Родители?
— Нет, нет, с ними все в порядке. Это…
Мечелла увидела Тасию. К ее лицу прилила кровь, она просто оцепенела от ненависти. Тасия встретила ее взгляд, в глазах ее что-то вспыхнуло, она отвернулась.
Арриго выглядел одновременно обеспокоенным и раздраженным.
— Люди смотрят, Мечелла. Ты всех напугала. Почему нельзя было послать слугу? Скажи, что случилось, чтобы я мог их успокоить.
Мечелла бросила на Тасию последний ненавидящий взгляд и сказала:
— Страшное землетрясение в Кастейе, в предгорьях Монтес-Астраппас. Сотни людей погибли, может быть, тысячи…
— И отец послал за мной, потому что ему нужна моя помощь. — “Наконец-то!"
— Не знаю, я с ним не говорила. Я только услышала случайно, когда шла в Галиерру, как об этом говорили слуги. Один из них как раз накануне проводил курьера к твоему отцу. Я сразу побежала сказать тебе и Лиссии…
Арриго с трудом сдержал ярость. Слуги и те узнали раньше него! Его отец сейчас планирует спасательные операции, распоряжается относительно еды, рабочих, лекарств, которые надо отправить в пострадавшие районы, а он, его наследник, будущий Великий герцог Тайра-Вирте, стоит в комнате с детишками.
Он огляделся в поисках Лиссии. Человек, склонившийся к ее уху, был не кто иной, как личный адъютант его отца. Выражение ее лица совсем не переменилось, она лишь сжала руку, услышав новость, да на одной щеке предательски дернулась жилка. В каком бы состоянии она сейчас ни была, она знала, как надо вести себя на людях. Арриго взглянул на Тасию — она была так же невозмутима, как его сестра, — потом на Мечеллу.
— Иди к отцу, — прошептала Тасия, — ты" ему нужен.
— Нужен ли? — не смог сдержаться Арриго. И тут Мечелла удивила их обоих.
— Конечно, он ждет! Я уже передала ему, что вы с Лиссией придете немедленно. И, Арриго, надеюсь, я все сделала правильно — приказала приготовить наши экипажи. В них можно уложить много еды, одеял, лекарств, и, кроме того, они поедут быстрее, чем фургоны.
— Прекрасно придумано, ваша светлость, — сказала Тасия, кивнув в знак одобрения.
Могла бы и промолчать, Мечеллу это явно не огорчило.
— Все будет готово к рассвету, Арриго. Мы поедем… Лиссия объявила о случившемся серьезно, но очень спокойно, стараясь никого не испугать. Небольшое землетрясение, небольшие разрушения, нет нужды прерывать веселье, поймите, мы вынуждены вас покинуть, развлекайтесь, пожалуйста…
Арриго недоверчиво уставился на жену.
— Мы? — повторил он. — Поедем? Она посмотрела ему прямо в глаза. В отличие от Тасии ей не пришлось для этого поднимать голову.
— Мы должны помочь им чем сможем, а как мы узнаем, что нужно, если останемся здесь?
— Ваша светлость, — нахмурилась Тасия, — я думаю, вы не осведомлены, но за первым толчком обычно следует второй. В вашем положении вам и думать не стоит о таком путешествии.
Мечелла обернулась к ней, ее голубые глаза засверкали.
— Как вы смеете указывать мне, что я должна делать и чего не должна! Это наш народ, и мы поедем!
— Ваша светлость! — в ужасе отпрянула Тасия. Не успел кто-нибудь из них сказать еще хоть слово, как к ним подбежала Лиссия, сердито цокая каблучками.
— Чего ты ждешь? — вцепилась она в Арриго. — Папа сказал, чтобы мы пришли немедленно!
Арриго подозревал, что прийти было приказано только Лиссии, графине Кастейской. Кивнув Тасии, он взял под руки жену и сестру, и все трое покинули музыкальный салон. Но, уходя, он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Тасию, одинокую, покинутую, с широко раскрытыми глазами — от беспокойства за него и обиды на Мечеллу. Арриго внезапно почувствовал, что его захлестывают сильные противоречивые чувства.
Тасия знала, как опасно это путешествие для Мечеллы и ребенка, предвидела повторение толчков и беспокоилась, беспокоилась за него. Мечеллу больше волновал народ, чем собственный нерожденный сын. Она слишком мало знает, чтобы бояться. Эйха, но она права. Это его народ, и помогать людям — его прямая обязанность. Мечелла понимает такие вещи инстинктивно, она Принцесса Гхийаса. Тасия этого не понимает. Но именно ее первые слова были о том, что отец нуждается в нем, а Мечелла занялась подготовкой к путешествию еще до того, как поспешить к нему с рассказом о бедствии, проявив разум и практичность, которых он прежде в ней не замечал. И все же ее бешеная реакция на вполне разумное замечание Тасии была неоправданной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});