Читать интересную книгу Герой - Александр Мазин

— Это почему ты так решил? — заорал страж.

— Да всякому видно! Ты даже на сапог себе помочиться захочешь — и то промахнешься!

— Это почему это я на сапог промахнусь?! — возмутился страж.

Гридни захохотали. На стене — тоже. Даже князь улыбнулся. А вот страж побагровел и дернул из налуча лук. Все заржали еще пуще. Никому в голову не приходило, что боярский страж настолько тупоумен, что рискнет выстрелить в княжьего гридня. Не говоря уж о воеводе.

Но этот оказался тупоумен именно настолько. Он выстрелил. В Йонаха он, естественно, не попал. Взял выше и угодил в Святославова гридня, который, естественно, тоже не стоял столбом, а отшиб стрелу щитом. И прежде, чем отбитая стрела упала на землю, защелкали тетивы луков, и стража снесло со стены.

И быть бы большой беде, потому что на вышгородской стене тоже схватились за луки, но тут Святослав бросил коня вперед и бесстрашно сдернул с головы шлем. Солнечный луч свернул на его бритой загорелой голове. Мотнулся назад пшеничный чуб, когда князь запрокинул голову и рыкнул почище пардуса:

— Не стрелять!!! Ополоумнели, дурни! Я — князь ваш! Шкуру сдеру! Живо открыть ворота!

Тут уж и вышгородские опомнились. Попрыгали вниз, вытянули засов, потащили створы.

Не дожидаясь, пока ворота откроют полностью, Святослав бросил коня внутрь, едва не сшиб кланяющегося в пояс вышгородского десятника и поскакал вверх по улице. А за ним, галопом, княжьи и духаревские.

На просторном подворье боярина Шишки было весело. Но не всем. Не веселилась меньшая челядь, которую согнали смотреть, как боярин наказывает того, кто ему не угодил. Не веселился наказываемый, гридень Зван, с которого содрали бронь и одежду и привязали к столбу посреди подворья. Не веселилась дочка боярина, к которой, собственно, и приехал в гости Зван.

Дочки, правда, на дворе не было. Ее по приказу отца еще утром двое доверенных увезли из города в потаенное место.

Не веселились и псы. Были у боярина три зверюги, специально натасканные на человека. Были. Теперь два «людоеда» валялись со вспоротым горлом, а третий медленно издыхал с ножом между ребер.

Не рассчитал боярин Шишка. Хотел продлить удовольстие и перед травлей велел освободить Звана. А тот ножик у челядника отнял да на Шишку кинулся. Тут псарь «людоедов» и спустил. И всё. Нет больше «людоедов». Правда, и гридня порвали собачьи клыки. Не то чтобы опасно, но потрепали основательно. Так что взяли Звана во второй раз и теперь уж воли не дали. Раздели и привязали к столбу, у которого Шишкин палач порол провинившихся холопов.

Привязали. Привели других псов, попытались науськать. Но не получалось. Не хотели охотничьи псы брать человека.

Зван, хоть и крови потерял изрядно, но держался. И вел себя храбро: поносил разными нехорошими словами боярина и описывал, что с Шишкой сделает воевода Серегей, когда обо всем узнает.

Боярин Шишка, в красных сапогах, будто ромейский василевс, в дорогой шелковой одежке. На жирной груди — византийский крест с рубинами и изумрудами, у пояса — короткая сабля с рукоятью в самоцветах. Морда толстая, красная, злая, брызги слюны изо рта:

— Запорю всех! Жрать его, жрать!!!

Хохот Звана.

— Ори, ори! Лопнешь — будет чем собачек накормить! Они гнилую требуху любят!

Псы лают, псари кричат... На дворе никто не услышал, как подскакали к воротам всадники. Стучать не стали. Духарев узнал голос Звана — этого достаточно. Махнул рукой...

Забор у Шишки высокий. Однако намного ниже крепостной стены. Змеями взлетели арканы. Побежали вверх по частоколу гридни... Сам он остался в седле. Рядом с князем, который улыбнулся одобрительно — понравилась ему выучка духаревских дружинников. Хотя, если вдуматься, — ничего хитрого. Вот когда под обстрелом, да наверху — вои с оружием...

Пять секунд — и за забором перестали орать. Только собаки забрехали еще пуще. Еще пять секунд — и створки ворот попозли в стороны.

— Добре, — похвалил Святослав и тронул коня. Окруженные дружинниками великого князя Духарев и Святослав не спеша, стремя в стремя, въехали во двор.

Картина им представилась живописная. На ступенях терема сгрудились, выставив разномастное оружие, челядники Шишки. Человек пятьдесят. Вокруг крыльца, двумя линиями, гридни Духарева. Первое полукольцо — с мечами наголо, второе — с луками на изготовку. Их меньше, но результат схватки ясен даже ёжику. Поэтому и не нападают. Успеется. Звана уже освободили. Кто-то и меч ему в руку сунул...

«Лучше бы перевязали», — подумал Духарев.

Псари с собачками уже слиняли — от греха подальше.

— Убери своих, — сказал Святослав Духареву.

— Гридь, на-конь, — скомандовал Сергей. Цепочки мгновенно рассыпались. Дружинники, не выпуская оружия, разобрались по седлам. И снова построились позади воеводы.

— Прочь! — велел князь Шишкиным челядникам, и те, не заставляя повторять, кинулись кто куда. С большой охотой — умирать никому не хочется. Остались только четверо наемкиков-нурманов. Эти тоже в Валхаллу не рвались, но работа есть работа.

— Шишка! — рявкнул Святослав. — Вышел сюда!

Боярин появился в дверях. Уже не красный, а бледный. Но даже страх не выбил из него природного гонора.

— Здрав будь, княже! Зачем пожаловал?

— Ты что творишь, боярин? — спокойно произнес Святослав.

«Неужели выгородить хочет мерзавца?» — удивился Духарев.

Определенный резон в этом был. Шишка — боярин сильный. При Ольге власть имел изрядную и пользовался ею наверняка не только себе во благо, за что и был у княгини в большой чести.

Но Святослав — не тот человек, который ради выгоды пожертвует честью и Правдой.

— Я — в своем доме. — Увидев, что князь с ходу не отдал его воеводе Серегею, Шишка взбодрился. — А этот, — кивок на Звана, — дочь мою обесчестил. По Правде за бесчестье охальника отцу головой выдают.

— Верно, — согласился Святослав, Шишка совсем воспрял.

Зван с беспокойством посмотрел на своего воеводу. Духарев чуть заметно качнул головой: не беспокойся, мол, я тебя не выдам.

— Только вину его не тебе определять, боярин, а мне, — напомнил Святослав. — Это мое право. Княжье.

— Вышгород — великой княгини городок. Он киевскому столу не подлежит, — на знакомом поле законов и тяжб боярин снова надулся.

Зря.

— Был — княгини, — ровным голосом произнес Святослав. — Теперь — мой. И суд здесь — тоже мой. А ты, боярин, помню, моей матери верно служил. А мне?

Шишка хрюкнул. Удивился. Но быстро сообразил, куда идет.

— А тебе, великий князь, еще верней служить буду! — и даже попытался поясной поклон отвесить. Получилось плохо — брюхо мешало. А уж глазки как замаслились. Должно быть, представил боярин, как он при великом князе славно заживет. Великом князе, который всегда в походах...

А Святослав сделал паузу небольшую и совсем спокойно добавил:

— А я на этом гридне вины не вижу.

— Э-э-э... Как не видишь? — Шишка аж глаза выпучил. Удивился.

— А так. Не вижу, и всё.

— Но у меня видаки есть... — растерянно проговорил боярин.

— А зачем мне твои видаки. Я, боярин, свое слово сказал. Но если рассудить по Правде...

— Вот-вот! — оживился Шишка. — Если по Правде...

— Хочешь — по Правде? — осведомился князь.

— Хочу! — бодро ответил Шишка. Не почуял подвоха.

— Что ж, боярин, за верную службу моей матери надо тебя отблагодарить. Быть посему. Варяг Зван, готов ли ты постоять за себя по Правде?

— Благодарю, княже, за подарок! — Зван низко поклонился. — Только я не могу. Дочку я его люблю, жениться на ней хочу. А как это можно, если я ее отца убью?

Тут до Шишки доперло. Аж борода затряслась. По варяжской Правде подобные спорные вопросы решались непосредственным обращением к Перуну. То есть — поединком, в котором правый оставался живым, а неправый — соответственно, мертвым. Шишка был христианином, Зван — тоже. Так что Перун мог оказаться в затруднении. Вдобавок Зван был изранен и измучен... Но ни сам Зван, ни кто-либо из присутствующих ни на миг не усомнились, кто окажется правым, а кто — нет.

— Прости меня, княже, не могу я с ним биться, — Зван был простым гриднем, не князем. У князей — другая мораль.

Сыну Святослава Владимиру, например, ничто не помешало сделать своей женой дочь Роговолта полоцкого, предварительно убив не только ее отца, но и всю ее семью.

— Великий князь, неужели ты спустишь ослушнику? — закричал воспрявший Шишка.

— Соглашайся, Зван, — негромко посоветовал Духарев. — Дашь ему легонько по башке — и дело с концом.

Зван подумал — и кивнул.

— Коли боярин настаивает, будем с ним биться, — сказал он.

— Не со мной! — мгновенно отреагировал Шишка. — По закону я имею право выставить за себя поединщика. Вот он, Харальд, будет биться за меня! — Шишка показал на одного из своих нурманов.