Помню, в нашем десятом, кажется, классе внезапно ввели новый предмет – «Этика и психология семейной жизни». Даже учебник по нему совсем тоненький выпустили – довольно пустой. Вести этот загадочный предмет был поставлен наш англичанин, самый безответный из всех учителей. Он и в самом деле рассказывал нам что-то о семейной жизни, краснея, белея. Слушать его было дико – жена, муж, у нас это ассоциировалось с папой и мамой, а не нами. Мы были девочками и мальчиками, и в ответ на все его рассуждения только хихикали и опускали глаза. Словом, профанация была полная! Я к чему? Как научить людей? Как это сделать практически? Снова ввести такой урок в школе, только продумать предмет получше, учебник написать поумней? Или у каждого должен быть в поликлинике психолог, который к нему прикреплен, как ангел-хранитель, и к которому он должен ходить на диспансеризацию раз в полгода, не реже? Давайте быстренько придумаем для наших чиновников, как эту учебу можно осуществить.
Т. Б. Мне кажется, чиновники тут вряд ли помогут. И учиться, я думаю, надо добровольно. Вот те, кто осознал эту необходимость, те и могут пойти в психологическую «школу». Сегодня есть множество разных курсов, тренингов – без практических занятий не научишься, есть индивидуальные консультации. А еще есть книги – те самые, что читали и психологи, которые ведут занятия.
М. К. Но это ведь уже всё и так существует, всё, что вы описываете! Всё это есть.
Т. Б. Вот именно. И тренингов – множество, каждый тренирует что-то свое. Хорошо, что человек имеет возможность выбирать, этот тренинг ему нужен или другой.
В большинстве своем наиболее популярные тренинги есть ответ на массовые запросы. Это ведь рынок – психологические услуги. Наиболее востребованными являются, например, тренинги по развитию способности противостоять давлению – безусловно, нужная вещь. Столь же популярны тренинги на тему, как воздействовать на других, чтобы добиться от них того, что человеку нужно. Часто это делается в жанре развития способности манипулировать другими. А тренинги, направленные на развитие способности понимать другого человека и строить равноправные, удовлетворяющие обоих отношения, – еще нужно поискать.
Кому-то учиться общению не нужно – он уже владеет этим тонким искусством. А кому-то не нужно потому, что его вполне всё устраивает в его жизни. С этим дело обстоит, мне кажется, как с прививками от гриппа: хочешь – делай, не хочешь – не делай.
А есть люди, которых, на мой взгляд, учить общению нужно в обязательном порядке. Учителя, воспитатели детских садов…
М. К. И не только! Всех, у кого психотравмирующая профессия. Священников! Вот уж кого точно. Наше духовенство. Ведется, если я не ошибаюсь, психология и в семинариях, как, кстати, и в педагогических университетах, но обычно довольно формально. В семинариях/ академиях к тому же и с извинениями – мол, наши методы, в смысле православные, молитва, послушание и пост, всё равно лучше! Но так и быть, расскажем вам еще и о существовании психоанализа и лжеучителе Фрейде. Кто бы спорил – молитва и пост – дело хорошее, про них сам Христос сказал, но… Христос был и всеведущ, он видел, знал человеческие души, он был еще и гениальный психолог!
Скольких же глупостей бы не было совершено, ах, если бы только глупостей – жизней бы не сломалось, обладай те, кому вверена чужая душа, наши священники, хотя бы элементарными знаниями по психологии. Хотя бы пониманием, что давить, ломать человека бесполезно – слишком устойчивая он система, а и сломаешь, тоже к Христу не приведешь.
Психотерапия, а в идеале в ней нет насилия над тем, кто пришел «лечиться», ни в чем христианству не противоречит. Но, думаю, эта стена будет сокрушена последней. Поэтому оставим батюшек, вернемся ко всем остальным, тем, кто готов изучать психологию без оговорок…
Т. Б. Да в общем-то, не изучать психологию им надо, а учиться общаться. Хорошо бы учить людей этому с пленок. На примере родителей. Тогда и правильные способы общения усваиваются, как родной язык. Но если этого не произошло и человек хочет освоить правильный язык общения, он вполне может это сделать – учат же взрослые люди язык иностранный.
Но мы говорили о том, что есть профессии, в которых люди так или иначе формируют способы общения у тех, с кем они взаимодействуют. Чаще всего неправильные и невольно – потому что не понимают, что делают. И обучать их надо в обязательном порядке. И конечно не так, как учили вас в школе, а практическими занятиями – как при обучении иностранному языку.
А вообще, мне кажется, было бы здорово, если на телевидении рекламировались бы не только подгузники, фильтры для воды или пепси-кола, но и правильные, эффективные способы поведения, разрешения конфликтов. А государство финансировало бы создание коротких, занимательных роликов на эту тему и их прокат на телевидении. Думаете, не сработало бы? Очень многое мы усваиваем в жизни именно на основе подражания.
М. К. Почему? Думаю, отлично б сработало! Социальная реклама. Как избегать конфликтов в семье, как нельзя говорить с ребенком? Бесценно. Мечтаю о времени, когда мы с нашим предложением будем услышаны. Но послушайте, вот что интересно. Раньше мир обходился без психологических школ. И можно себе представить почему. Действовала сила традиций, и традиции, четкие, ясные, передающиеся из поколения в поколение, давали ответы на главные вопросы. Как жить с женой, как воспитывать сына. Никакой психологии. И я не про времена «Домостроя» даже, я про начало XX века. Люди без психологии справлялись! Что случилось с человечеством, почему вполне здоровые, психологические полноценные люди стали нуждаться в подмоге психотерапевта? Не оттого же лишь, что теперь они могут себе это позволить? Может быть, просто людей этим отношениям учили иначе? И не психотерапевты?
Т. Б. Учили. Розгами, наказаниями, санкциями – добиваясь от них предписанного статусом или ролью поведения. Вы правы – правила были жесткими, и задачи на понимание почти ни перед кем не стояли. Свободомыслие не приветствовалось. Людей интересовали не чувства, а поступки, действия. Родителей не волновало, что испытывает их ребенок, он обязан был слушаться. И хотя правило «Почитай отца и мать свою» адресовано детям, взяли его на вооружение родители, в смысле – мы заставим тебя почитать нас! И был у них на это дело ремешок. Соответственно, ребенок понимал – спрашивать не надо. Надо делать то, что велено… Потом он точно так же воспитывал своих детей, а те своих, и так передавался стиль отношений.
М. К. На ваш взгляд, для общества это не было здраво? способствовало тому, что важные вопросы загонялись внутрь?
Т. Б. Мне думается, что здравость общества действительно во многом определяется порядком. Не так важно, какой это порядок, насколько он жесткий. Важно, что он есть и он понятен, а значит, к нему можно приспособиться. Порядок определяет место человека в социальной системе и предписывает соответствующие этому месту формы поведения. И это очень облегчает человеку жизнь – надо усвоить правила и следовать им. Пока человек ведет себя в рамках допускаемых обществом форм, все в порядке. Выход за рамки, особенно нарушение иерархии, общество пресекает с помощью санкций. Это снимает множество психологических проблем. Человек знает: «Я начальник – ты дурак. Ты начальник – я дурак». И обижаться здесь нечего. И проблем с выражением агрессии тоже нет – каждый спускает ее на того, кто ниже его в иерархии. Такое положение вещей – у сильного всегда бессильный виноват – было нормой, о чем нам еще в школе поведал дедушка Крылов. Только вот что делать крайнему?
И религия дает человеку действенные инструменты регуляции эмоционального состояния – например, человек может «поручить» Богу отомстить за него. Мысль, что твой обидчик будет вечно гореть в аду, столь сладка, что ради этого человек может отложить свою месть. Веря, что возмездие непременно будет и что суд Божий будет суров, можно не только потерпеть обиду, но даже «подкопить» ее, с готовностью подставляя ударившему вторую щеку. А главное, человек может считать себя хорошим, потому что его жажда мести не воспринимается им как грех. Человек считает, что если он не мстит сам, то, значит, и претензий к нему никаких быть не может. Более того, он преувеличивает свою «добродетель кротости», потому что видит только «белую» сторону своей души.