– Я не… – Мар-Сен понял, что оправдываться нет смысла, потому что в мозг хлынули видения, как он бродит по несуразным иллогично закрученным коридорам, пытаясь отыскать с помощью прибора резонансные отклонения.
– Что ты хотел найти здесь? – спросила Ранет.
– Я не знаю, – пролепетал Мар-Сен.
– Что еще велел тебе сделать Лок-Кли?
– Ничего.
– Сарс говорит, что слышал твои переговоры с монополистом.
– И что?
Ученые сверлили Мар-Сена взглядами, и он готов был сжаться, раствориться.
– О каком теракте идет речь? – спросила Ранет.
– Что?
– Сарс говорит, что слышал, как ты заверял Лок-Кли, что навредишь экспедиции, совершив теракт.
– Не было такого…
– Не ври нам! Сарс говорит, что его раса не хотела появляться, но в свете грозившей беды…
– Не было такого! – закричал Мар-Сен, вырвался из рук Марла и побежал прочь по длинному извилистому коридору.
– Мы поможем вам найти его, – пообещали ученым призрачные существа перед тем, как исчезнуть.
Ученые тревожно молчали, поглядывая в сторону мобильной станции.
– Как думаете, предатель акеми задумал совершить теракт на базе или на мобильной станции? – спросила бабушка Ариши. – Потому что если на базе, то не будет ли лучше покинуть эти стены?
– А если теракт должен повредить мобильную станцию? – спросила Ранет.
Идола прикусила губу, неосознанно сильнее сжимая плечи внучки.
– Бабушка, мне больно, – тихо сказала Ариша.
Идола извинилась, тщетно пытаясь изобразить беспечность и успокоить ребенка. В мозг ворвалось нейронное послание Сарса, извещавшее, что Мар-Сен закрылся в своей каюте и пытается выйти на связь с Лок-Кли.
– Нужно остановить его! – оживились ученые.
– Останься с Аришей, – велел Орлан жене.
Идола кивнула и снова до боли сжала плечи внучки.
– Бабушка! – обиделась девочка, наблюдая, как уходят ученые, строя на ходу планы, как лучше проникнуть в каюту предателя. – Почему вы верите Сарсу? – спросила Ариша, когда они с бабушкой остались одни в разгрузочном секторе.
– Почему верим? – бездумно переспросила Идола, не придавая словам ребенка значения.
– Мар-Сен человек, он один из нас, а кто такой Сарс?
– Сарс появился, чтобы спасти нас.
– А если нет?
– Что?
– Я прочитала мысли Мар-Сена. Там нет ничего о теракте. А мысли Сарса… Они не похожи на мысли живого существа. Скорее, что-то холодное и липкое. Как если бы я попыталась заглянуть в мысли… – взгляд Ариши зацепился за механического жука. – В мысли вон той восьминогой машины.
– Ты не должна читать чужие мысли, – забеспокоилась Идола. – Мы же говорили тебе, что если ты не будешь контролировать свои способности нейропата, то они начнут выжигать твои чувства.
– Я не могу это контролировать, когда мне страшно. А Сарс пугает меня. Все эти странные существа пугают.
– Ты не должна читать чужие мысли! – повторила Идола, повышая голос.
– Ты не слушаешь меня! – топнула ногой Ариша. – Мама меня слушала, а ты…
– Мамы сейчас здесь нет!
Глава девятая
Игровой проект «Фивы». Повозка торговца по имени Эзоп неспешно ползла по пыльной дороге, направляясь в город. Теплый ветер колыхал бесконечные пшеничные поля. Со дня начала игры минуло три ночи, но Саломее казалось, что она здесь как минимум месяц. Изменения, внесенные в точку сборки игрового персонажа, подменяли настоящие воспоминания, затягивая реальность туманной дымкой.
Саломея ехала на одной повозке с Эзопом. Торговец рассказывал легенду о своей семье, детях. Все это было вымыслом, но разговор нравился Саломее. Она вспоминала собственную дочь, выжидала момент, когда торговец сделает паузу, чтобы она могла взять слово, но… Саломея не знала, что происходит, но каждый раз, когда она пыталась заговорить об Арише, точка сборки персонажа начинала сбоить, подменяя основные воспоминания. Согласно игровой легенде, у Саломеи не было ни детей, ни бывшего мужа хранителя, а значит, и говорить об этом во время игрового процесса не стоило. И чем больше упрямилась Саломея, тем бледнее становились воспоминания. Мать забывала своего ребенка.
Несколько раз Саломея порывалась закончить игровой процесс – дождаться, когда начнется ночь, и система, отправив игроков в комнаты личных достижений, предоставит возможность выхода. Но каждый раз, ближе к вечеру, все как-то забывалось, становилось менее острым, и Саломея решала остаться еще на один день, затем еще на один, и еще… Как-то раз она поймала себя на мысли, что начинает воспринимать игровой процесс как реальную жизнь. Факты и вымысел смешались, и Саломея, запаниковав, решила, что в эту ночь точно покинет игру. Желание было четким, ясным, легко читаемым для основных адаптивных протоколов.
Анализ проблемы и принятие решения заняли долю секунды, явив на свет новый несуществующий образ, целью которого было убедить игрока оставаться в игре. Главным критерием в принятии адаптивными алгоритмами подобного решения был приобретенный Саломеей ключ игрока. Выбери она востребованный персонаж, и система не стала бы мешать игроку покинуть игру, но танцовщицы в игре были редкостью, если не считать имитаций, которых без специального допуска невозможно отличить от настоящих образов игроков. Но театр Торсия не пользовался спросом – так было всегда, и адаптивные алгоритмы давно пытались сбалансировать востребованность игровых ключей. Так, чтобы удержать в игре Саломею, на свет появилась имитация по имени Криста.
Женщина в дорогом черном платье стояла на обочине пыльной дороги – единственная на окраине золотого пшеничного поля, за которым виднелись далекие и манящие шпили города. Торговец остановил повозку и заговорил с незнакомкой, предлагая подвести ее до Фив в обмен на разговоры и немного обаяния. Речи его казались Саломее приторными до отвращения, но незнакомка принимала их с радостью.
– Я Криста, – представилась имитация, забираясь на загруженную товаром повозку рядом с Саломеей.
Новая знакомая вела себя сдержанно, но и в то же время задорно, оживляя разговор, заставляя всех, кто был рядом, рассказывать свои истории… Отмалчивалась лишь Саломея, все больше уверяясь, что этот вечер станет последним в игровом мире. Какое-то время Криста, казалось, и не замечает ее, но потом, слово за слово, завоевала доверие, втянула в доверительный разговор, заставив признаться в страхах забыть Аришу.
– У меня в КвазаРазмерности тоже осталась дочь, – сказала Криста. – Я в первые игровые дни, когда процесс начал захватывать меня, тоже боялась, что воспоминания о дочери сотрутся, но… – Криста выдержала паузу, заглядывая Саломее в глаза. Со стороны это добавляло имитации человечности, но в действительности было необходимо, чтобы получить от основных адаптивных алгоритмов обновленные указания ведения диалога. – Я не хочу распространяться, почему не могу покинуть «Фивы», но могу дать тебе пару советов, как не потерять связь с реальностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});