— Доброго дня, Арне. Надеюсь, ты не очень пострадал.
Он сделал несколько шагов и оказался возле кровати. Сосредоточенный, без единой эмоции на лице и, кажется, постаревший на несколько лет, хотя мы виделись меньше месяца назад.
— Что вы тут делаете? — только и смог спросить я, не сумев придумать более подходящего вопроса.
— Долго объяснять, — кратко бросил он, коснувшись моего плеча, которое тут же сильно кольнуло.
Я слабо охнул, по телу пронеслась горячая волна. Перед глазами потемнело, голова пошла кругом, воздух в лёгких превратился в нечто холодное и неприятное.
— Прости, я, кажется, немного не рассчитал, как это подействует на оборотня, — тем временем торопливо пояснил гость, склонившись над моим лицом и внимательно глядя в глаза. — Но эффект тем не менее должен быть хорошим.
Сухая широкая ладонь легла мне на лоб, светлые-светлые глаза, такие, что край радужки терялся в белке, смотрели очень внимательно. Я впился пальцами в больничный матрас, с губ сорвался стон. Воздуха не хватало, хотелось выть и выгибаться диким зверем. Внутри будто кипел сумасшедший огонь, сжигая всё дотла. В ушах гудело, я практически не понимал, где верх, а где низ.
— Слушай меня, — донесся сквозь гул спокойный голос, — времени не так много. Сыворотка будет действовать не больше трёх дней, ты должен успеть. Препарат тоже экспериментальный, поэтому до конца не понятны все возможности. В почте тебя будет ждать адрес, где сейчас находится твоя невеста. Поедешь и заберешь её. Постараешься не попасться на глаза тому, кто тебя так отделал. Но даже если попадёшься, какое-то время выдержишь — мой препарат делает устойчивым к холоду и некоторым способностям ледяных.
Он ещё говорил, я с трудом удерживался на грани сознания. А потом в один миг вдруг отпустило, и всё погрузилось в непроглядную тьму. Словно со стороны я услышал собственный голос:
— Зачем ты это делаешь?
И пусть я уже ничего не видел, но буквально почувствовал, что посетитель остановился у выхода. Даже обернулся, чтобы посмотреть на меня.
— У меня больше нет детей, Арне. Пусть я не самый лучший отец, но хочу сохранить то, что есть.
Меня словно окутал лёд со всех сторон, а сердце само превратилось в безжизненный камень. Давно уже не было в палате никого кроме меня, но в ушах по-прежнему стояли последние слова Биргира Сундстрёма, случайного соседа в шверге и внезапного гостя здесь, в Доме Стражей, возле моей постели.
…Когда зашёл Гуннар, я даже не сразу понял, что снова отключился. В голове было кристально чисто, ничего не болело. Разве что голос пока плохо слушался, да и вряд ли удастся вскочить на ноги по первому желанию.
Про Полину спросил машинально. В мозгах всё смешалось, но сейчас прояснилось, и я понял, что у него попросту не может быть ответа на это вопрос. Надо срочно добраться до своего смартфона.
— Примят, но жив, — констатировал кто-то, стоявший рядом с Гуннаром. — Сейчас возьмём записи с камер, я уже послал запрос на считывание информации. Что с тобой сделал тот, кто здесь был?
Гринберг! Надо же, какая удача… Хотя, с другой стороны, это удача, когда он издевается над кем-то другим, а не над тобой. Ну ладно, переживём. Если что — буду защищаться подушкой.
— Примят я не внезапным гостем, — проворчал я, переводя взгляд на медика.
Улыбается, зараза. И смотрит очень невинно, будто выполнил годовую повинность по уборке всего Кристианнсанда.
Я протянул чуть дрогнувшую руку к Гуннару.
— Мне срочно надо войти в свою почту.
Тот ни слова не сказал и протянул мне телефон, однако при этом наградил таким взглядом, что пришлось всё выложить на огромной скорости. Даже сам поразился, насколько у меня прокачан скилл делать доклад начальству в предельно сжатые сроки.
Немного поругавшись на непривычный интерфейс гуннаровского аппарата, я всё же зашёл в свою почту. Ещё ничего нет. От досады скрипнул зубами. Биргир, давай быстрее.
Гуннар и Гринберг тем временем тихо переговаривались. А потом медик и вовсе рванул куда-то из палаты.
— Анализы хочет взять, — пояснил Гуннар с такой милой улыбкой, что мне стало не по себе. — Мы должны выяснить, что ввёл в тебя Сундстрём.
— Дело хорошее, — согласился я, — только просьба: не угробьте при этом меня. Мне…
— …невесту ещё спасать. Замётано. Можешь не переживать, спасёшь — и сразу сюда, на опыты.
Я фыркнул, потер глаза. Состояние всё же было премерзкое.
— Расскажи, что случилось, — потребовал Гуннар.
Рассказывать особо нечего. Пришлось изложить, что видел, сухо и максимально информативно.
— Сначала появилось нечто похожее на провал, даже полетели изумрудные искры, как при появлении оутти. Я крикнул Полине, чтобы она бежала к лодке и уплывала. Сам принял орлиный облик.
— В человеческом был не уверен?
Я скривился и мотнул головой.
— Я всё же думал, что это оутти. Сам знаешь, в человеческом мы более уязвимы.
Гуннар молча кивнул. В это время зашёл Гринберг со стеклянным ящиком, в котором покоились нужные инструменты.
— Полина практически уже отчалила, когда я увидел его, — продолжил я, стараясь не смотреть на медика, любовно вынимающего шприц и одноразовую колбу. — Это был ледяной с безумным взглядом. Его окружал какой-то странный туман, сквозь который невозможно было нанести удар. Я только получал сам и пытался потом увернуться. При этом вся атака была направлена только на меня. Создалось впечатление, что этот псих выбрал целью только меня.
Гуннар нахмурился, обдумывая мои слова. Гринберг ввёл игру в руку, заставив поморщиться и зашипеть.
— Ничего личного, дорогуша, — проворковал он, — всё ради дела.
— У тебя и трупы ради дела, — буркнул я.
— Перестаньте оба, — резко оборвал нас Гуннар. Только и осталось, что переглянуться и снова зашипеть, когда Гринберг вытянул из меня нужную порцию крови и аккуратненько слил её в колбу. — То есть «псих» — сын Биргира Сундстрёма?
— Это единственное объяснение. Сейчас, конечно, сложно вспомнить, что и как, но вроде в шверге он не упоминал про многодетность. А псих…
Слова застряли в горле, стоило только вспомнить его взгляд. Всё же этот ледяной — ненормальный. И ему зачем-то понадобилась Полина. Теряя сознание, я успел только смутно сообразить, что снова вспыхнул изумрудной зеленью псевдопровал, и Полина с психом исчезли в нем.
— Займемся, — буркнул Гуннар, тут же набирая номер. — Алло, Ворг, ты мне срочно нужен здесь. Собираем данные, будет вылет и нагрузка в виде недовыздоровевшего Арне. Сообщи ребятам, как только данные будут у меня, всё должно быть готово.
Ему что-то ответили, однако я так и не понял что. Гринберг тем временем уже собрал все вещи и направился к выходу.
— Сколько человек будет со мной? — нетерпеливо спросил я.
Неважно, какой адрес пришлёт Биргир, одного меня туда точно не пустят. И в этом есть логика.
— Пять или шесть, — прикинул Гуннар, — возможно, пилот.
— Я и сам могу вести афлай и…
— Исключено, — отрезал он.
Я собрался возразить, но зазвонил телефон, и Гуннар схватил трубку.
— Да, Видар, да… Что? — в его голосе появились изумлённые нотки. — Ты уверен? Именно оттуда?
Некоторое время он молча слушал, а потом присвистнул.
Едва он нажал отбой, донесся короткий мелодичный звук входящего сообщения. Я чуть не подпрыгнул на месте и напряжённо замер, глядя на начальника. Гринберг так и не покинул палату, только занес ногу над порогом.
— У меня две новости, — сообщил Гуннар. — Первая: вот он адрес, где твоя Полина. Вторая: Видар, кажется, попал.
Глава 15. Украденная невеста
Шёл мой второй день в снежном лесу на окраине Карлсунда. Да-да, в снежном, вы не ослышались. Специальная зона, искусственно созданная для ледяных, которые не в состоянии управлять своими способностями. По сути, я тут на правах пленницы со всеми удобствами. Не обижают, не трогают, кормят и даже скрашивают досуг. Но при этом не позволяли взять и поехать домой, привести Арне и завести котика. Это меня удручало.