– Но я незнаком с твоими почтенными родителями!
– Я сирота. Ацет, Ацет!
– Да, госпожа.
– Я выхожу замуж за Тцаля. Сообщи об этом жрецам и кому там еще надо.
– О Кукулькан! – ахнула Ацет. – Вы действительно решились на это, славная госпожа?
– Да, и хотела бы, чтоб церемонию совершили поскорее.
– Я сообщу господину змее.
– Кому?
– Верховному жрецу, – пояснил Тцаль.
– Вот, вот, – кивнула Юля. – Скажи этой змее, что мы просто еле удерживаемся от того, чтобы броситься друг другу в объятия.
Ацет ушла. Юля села на лавку рядом с узником. Вдохнула его запах – мускус, амбра, сандаловое дерево – и пожелала себе счастья. С таким мужчиной оно ей обеспечено. Правда, ее принесут в жертву. Ну это еще как поглядеть!
– Расскажи мне о себе, – попросила Юля Тцаля.
– Моя недостойная жизнь не стоит разговоров.
– Да хватит тебе смиренничать! Такой видный мужчина, а ведешь себя как старик.
Тцаль побагровел:
– Не забывайся, женщина!
– Всё, всё, молчу. И жду твоего рассказа.
Тцаль вынул из-за пояса перо сокола, воткнул его в землю и сказал:
– Вот вокруг этого пера я и буду плести рассказ.
Перо неярко засветилось, когда Тцаль заговорил.
– Родился я в девятый год Клыкастого Колибри. Отец мой – Ахаль Розовый Змей, мать – Леуйя Горная Река. Полное мое имя – Тцаль Ахаль Леуйя Пернатый Посох. Родился я на планете Орчи и видел Землю только на стенных росписях учебной комнаты. Орчи – сложная планета, на ней тяжело жить. Там часты пылевые бури и дожди из кислоты. Но мой народ приспособился и выжил. И все время жрецы предсказывали тот час, когда мы сможем отправить первый корабль на родину – Землю. И вот я, как и другие подростки из знатных семей, стал учиться в школе жрецов. Но меня привлекали звезды, космические путешествия, математические расчеты. Тогда главный жрец сказал моему отцу, чтобы тот отдал меня в школу навигаторов. Десять лет я провел в школе навигаторов и еще десять – в школе, готовившей командиров космических кораблей. Это очень ответственно и свято! Я горжусь этим. Впрочем, что теперь гордиться, если я подвел собственное племя.
– Погоди переживать, может, еще все наладится.
– Не наладится.
– А ты мне поверь, я же ведьма.
– Ты настоящая ведьма?
– Настоящая, конечно. Видишь, у меня даже хвост есть. Тебе нравится мой хвост?
– Он очень красивый. Можно его потрогать?
– Тебе можно. Но, вообще, я девушка честная и не позволяю кому попало трогать мой хвостик. Что еще о себе расскажешь?
– Я окончил школу и стал водить корабли в ближние системы. А мой брат завидовал мне. Он родился сухчи – с мертвой рукой – и не мог быть капитаном. Но ему легко удавались все расчеты, поэтому я и доверил ему их. И вот…
– А женщины у тебя были?
– Я девственник. Я уже говорил тебе, ведьма, что пожертвовал свою девственность на алтарь ночных богов. А у тебя были мужчины?
– Нет, конечно, – легко соврала Юля и не покраснела. – Когда мне увлекаться мужчинами? Я только и делаю, что колдую.
– А ты сильная ведьма?
– Да уж не слабая.
Юля вытянула вперед руку ладонью вверх, и на этой ладони материализовался сгусток пламени.
– Не обжигает? – поинтересовался Тцаль.
– Меня – нет, а тебя может обжечь, если обниматься полезешь.
– Не полезу я обниматься! – отшатнулся Тцаль.
– Ну и зря, – мрачно хмыкнула Юля и погасила пламя. – Тцаль, а зачем вашим лекарям было разрабатывать смертоносную болезнь? Вы хотите убить все человечество?
– Не всё. Мы хотели уничтожить только тех людей, которые заняли наши коренные земли. И напугать всех остальных – чтобы к нам никто не приезжал, не касался нашей жизни.
– Какие вы все-таки противные! – в сердцах сказала Юля. – А еще древнейшая цивилизация. Хотя есть и подревнее вас. Ты знаешь, что будет двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года?
– То есть через пол-луны?
– Да.
– Закончится цикл Долгого Счета, и вернется комета. Она выжжет всю землю. Останутся только майя.
– С чего это вы такие избранные?
– Мы уйдем в тайные подземные города, созданные давным-давно. А потом, когда комета пройдет и мир обновится, мы выйдем на поверхность.
– Чушь какая-то! Комету еще приплел… А ты знаешь, что в мире уже появился мальчик, который через добро творит великое зло?
– Нет. Что за мальчик?
– Его зовут Собхита. Он реинкарнация Будды. Будда – это просветленный, вступивший на новый путь жизни человек. Будда был милосерден, и Собхита тоже милосерден, но за свое милосердие он выпивает из людей кровь. Вот кто устроит настоящий конец света, а не комета там какая-то!
– Так или иначе человечество погибнет. Жители вашего города уже гибнут от нашей болезни.
– Да. Нетронутыми остаются лишь ведьмы, вампиры, оборотни и прочая нежить. Почему?
– Потому что не подвержены этой болезни только боги.
– Хм. Значит, я – бог?
– Ты ведьма.
– Но по твоей логике, если я не страдаю от вашей болезни, то значит, я бог. Богиня.
Тцаль ответил неохотно:
– Да. Богиня.
– Тогда какого черта! Меня невозможно принести в жертву. Богинь не приносят в жертву. Мы поженимся и будем жить долго и счастливо на зависть всем клыкастым колибри.
Тут в узилище вошла Ацет. Она поклонилась Юле и сказала:
– О великая госпожа, верховное божество хочет говорить с тобой.
– А что насчет Тцаля?
– Насчет Тцаля не было никаких указаний. Но я слышала, что праздник жертвоприношения переносится на завтра.
Тцаль схватился за голову:
– Завтра день Холодного Ягуара! День неудачный для жертвоприношений! О чем только думают жрецы!
– Не волнуйся, дорогой, – сказала Юля. – Разберемся.
Она встала и пошла вслед за Ацет – на разговор с верховным божеством.
Бог сидел уже не на табурете. Ему откуда-то принесли канапе, и теперь он возлежал на нем, вольготностью позы напоминая пожилую матрону великосветского салона. Правда, матроны не носят плащи из алых птичьих перьев, но что ж поделать!
Под взглядом Юли божество поерзало, устраиваясь поудобнее, поправило золотую маску.
– Присаживайся, – сказало божество.
Юля села на табурет.
– Итак, ты, о смертная, хочешь связать свою жизнь с человеком нашего племени? Знаешь ли ты, что он назначен в жертву?
– Да.
– А знаешь ли ты, что, выйдя за него замуж, этой жертвой окажешься ты?
– Знаю.
– И это тебя не пугает?
– Как видите, нет. Послушайте, я думала, вы позовете меня на разговор насчет списка гостей на свадьбу, подарков, лимузина и прочего, а вы вроде как запугиваете меня. Не стоит! Я уже решила, что спасу Тцаля от смерти и он будет моим. Я ведь ведьма.
– Да, нам стало известно, что ты ведьма.
– А по-вашему, ведьма и богиня практически одно и то же.
– Вынужден признать, что да. Просто у нас мало богинь.
– Ничего, – жизнерадостно сказала Юля. – Теперь будет еще одна. Богиня брака и плодородия. В чем проблема?
– Проблема вот в чем. Если мы породнимся на свадьбе, то породнимся народами. Если ваш народ становится нам братом, мы больше не сможем распространять болезнь. Братьев нельзя заражать и губить.
– Верно! – подняла палец Юля. – Видите, как выгодна эта свадьба!
– Но нам-то она чем выгодна? – хитро спросил бог. – Нам нужны земли, чтобы выращивать кукурузу и пшеницу, строить пирамиды, храмы и дома бедняков…
– Будут вам земли! – сказала Юля. – Я не простая богиня. Я богиня-губернатор. Я подпишу указ, по которому земли совхоза «Кривая Мольда», колхозов «Исеть» и «Завет Ильича» станут вашими. Пирамиду выстроите на Желтом мысу. Там, кстати, недавно извергался вулкан, и вообще это священное место. Хрен с ним, с Юкатаном, разворачивайте свою цивилизацию здесь!
– Тогда я согласен.
– На что?
– На твою с Тцалем свадьбу.
– Вот и отлично. Предлагаю без долгих церемоний…
– Нет, как можно! Жених и невеста должны поститься седмицу, каждый день омывая тело в священной воде. Их друзья должны петь искупительные гимны. Потом приданое!
– Глаза, руки и хвост – вот мое приданое. Я ведьма! Я могу свести огонь с небес на землю. Я поражаю и исцеляю, кстати, вас, бог, могу исцелить.
– Откуда ты знаешь, что я болен?
– Запах. Кожа больного человека источает пот, по запаху отличающийся от пота здорового человека. Кроме того, проказа – сама по себе вонючая болезнь, как ни забивай ее благовониями.
Бог трясущимися пальцами снял маску. Лицо его действительно было изъедено проказой.
– Далеко ли распространилась болезнь по телу?
– Пока только лицо и шея. Поэтому я ношу золотую маску.
– Я вылечу вас. Но за это кое-чего потребую.
– Ты действительно можешь исцелить меня?
– Да.