— Лайра, Рифер не собирается сбегать.
Негодяй даже смеялся красиво.
— Он подает большие надежды. У него открылись способности к огненной магии, а в единоборствах я лично его натаскаю.
Ну-ну…
— Он не побоялся выступить против старшекурсника, защитил друга. Конечно, это не то, чем стоит гордиться, ведь был нарушен приказ, но у вас смелый и стойкий брат. Теперь я вижу, что не такие уж вы и разные.
Я кисло улыбнулась, а затем кивнула. Не дезертирует он, как же… Уже! Непонятно куда умчался и где его искать, я не представляла. Как и не могла открыться Эскорну. Не сейчас. Послезавтра, когда всем станет ясно, что Рифер исчез, я брошусь ему в ноги и буду умолять помочь отыскать брата.
И да, при таком раскладе замужества можно не бояться.
Я настолько глубоко ушла в свои мысли, что не сразу заметила, как нас кто-то окликнул. Вернее, окликнул не нас, я Эскорна. Молодая, со вкусом одетая женщина.
Обернулись мы одновременно, чтобы увидеть, как брюнетка, грациозно подхватив юбки, двинулась к нам.
— Кто это? — спросила я и снова несколько бесцеремонно.
Не стоило, но вопрос сорвался с губ прежде, чем успела себя сдержать.
— Никто, — мрачнея на глазах, ответил генерал, и напряженно замер, наблюдая за приближением красавицы.
— Тогда мы оба видим и слышим то, чего на самом деле не существует, — справедливости ради сказала я, отмечая, сколько изящества заключено в каждом движении незнакомой шиари.
— Вейнанд, ты вернулся! — поравнявшись с нами, проворковала наша общая галлюцинация, после чего прошлась по оборотнику долгим, внимательным взглядом. Немного собственническим, как мне показалось. — Рада, что целый и невредимый.
Духи! А ведь я даже не поинтересовалась его самочувствием! Не спросила, при каких обстоятельствах его ранили и куда вообще он так внезапно сорвался. Хотя, вполне вероятно, он бы и не рассказал. Из нежелания меня тревожить или потому что не положено.
Впрочем, с чего это вдруг я должна за него тревожиться?
— Здравствуй, Катрина, — поздоровался Эскорн, пока я пыталась успокоить свою внезапно взбунтовавшуюся совесть.
— А это, я так понимаю, очаровательная шиари Ноэро. — Красавица удостоила и меня взглядом. Изящным движением руки откинув назад смоляную прядь, произнесла: — Дорогая Лайра, Вейнанд столько о вас рассказывал…
Может, я ошибаюсь, но будучи «никем», она слишком вольно себя с ним вела.
— Жаловался на меня? — натянуто улыбнулась я.
— Сказал, что вы истинная дочь своего отца.
Я же говорю, жаловался. Характер у маршала был не сахар. Скорее, его можно было сравнить с солью с перцем, смешанными с самыми острыми приправами с Креимских островов.
— Был рад с тобой повидаться, Катрина, — неожиданно свернул общение Вейнанд. Сказал тихо, но твердо.
Он явно находил этот разговор неуместным, а может, неловким, и был раздражен этим.
— Здесь неподалеку есть уютная кофейня со вкуснейшими десертами. Я как раз туда собиралась. Не составите мне компанию? — Голубые глаза красавицы, как и ее улыбка, излучали безмятежность, но вот движения стали более напряженными и резкими.
— Мы бы хотели продолжить прогулку. — А вот в глазах генерала лед присыпали порохом.
Малейшая искра, и сразу рванет. Увы, с женским окружением Вейнанду не везло.
— Что ж, — разочарованно вздохнула молодая женщина, — была рада знакомству, шиари Ноэро. Вейнанд… — кивнула ему и, понизив голос до томного шепота, продолжила: — Надеюсь, мы увидимся в ближайшее время.
Бесстыдница!
Мне бы духу не хватило сказать такое мужчине, не мужу, да еще и при свидетелях! А Катрина даже не покраснела. В то время как у меня почему-то уже щеки горели!
Просто стало стыдно за эту распутницу.
— Светлого дня, шейла Соран.
Шейла? То есть она еще и замужем?
Я смотрела вслед удаляющейся брюнетке и чувствовала, как меня берет злость. Ведь из-за таких вот пустоголовых кокеток всех женщин и считают… пустоголовыми кокетками.
— Ваша жена? — задала я очередной прямолинейный вопрос, но сейчас даже не стала утруждаться прикусывать себе язык.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Если тут все такие наглые, то чем я хуже?
— Я не женат, — отворачиваясь от шейлы Соран, грациозно плывущей по аллее и, словно сачком мотыльков, собирающей взгляды всех встречных прохожих, проговорил Эскорн.
— Тогда сестра?
— Пойдемте, Лайра. Я вам еще не показал…
— Я бы хотела вернуться к баронессе.
Оборотник, было двинувшийся в противоположную Катрине сторону, резко остановился.
— С чего вдруг смена настроения? Вам же здесь нравилось.
— Я устала.
— Опять мигрень? Тогда предлагаю не терять время и поехать к мэтру Орвену. Он вас осмотрит.
— Дело не в мигрени, а в том, что я не в состоянии долго вас выносить! — выпалила я и заметила, как меняется выражение его лица.
Раздражение, вызванное разговором с Катриной, прячется за непроницаемой маской. Из того же льда, а может, камня. Резкие черты лица обостряются еще больше, а на лбу меж бровями пролегает глубокая складка.
— Как вам будет угодно.
Я позвала Морри, и мы двинулись обратно. Служанка бросала на меня вопросительные взгляды, Эскорн смотрел прямо, рассекая пространство широким, по-военному резким шагом. Мы едва за ним поспевали.
Выйдя за ворота, сразу устремились к экипажу. Распахнув дверцу так резко, что та едва не отлетела, он протянул мне руку, предлагая помочь забраться в карету. Я к тому времени уже немного остыла, поэтому помощь приняла, вложила свои пальцы в его и почувствовала, как внутри снова начинает что-то искриться.
Пришлось остывать заново, мысленно ругая генерала.
За всю обратную дорогу до дома ни он, ни я не проронили ни слова. Только уже когда выходила из кареты, Эскорн обмолвился:
— Завтра утром к вам приедет портниха. Снимет мерки и обсудит с вами платья для бального сезона.
— Благодарю. — Я прохладно кивнула и, изобразив жалкое подобие реверанса, направилась к крыльцу, уговаривая себя не оборачиваться.
Почему-то мне этого хотелось. Чего не могу сказать об Эскорне. Он явно не провожал меня взглядом: карета сорвалась с места почти мгновенно.
Ну и ладно.
Остаток дня прошел ужасно. Вроде бы ничего не происходило, я сидела в четырех стенах, никого не трогала и меня никто не дергал, но настроение было такое, что хотелось кого-нибудь цапнуть.
Я злилась на Эскорна, на себя, на брата. Возможно, я была слишком груба и вела себя недостойно шиари, но генерал тоже хорош… Обсуждает меня в постели со всякими куртизанками!
Дорогая Лайра, Вейнанд столько о вас рассказывал…
Тьфу!
И Рифер… Как можно вести себя так безответственно и безрассудно? Ты же глава рода, его надежда и опора.
Но пройдет совсем немного времени, и надеяться нам уже будет не на что. Уверена, император будет счастлив добраться до наших рудников. Очень сомневаюсь, что нас с Тессой просто оставят в покое. Меня вполне могут лишить титула и выставить из родного дома, за ошибку Рифа и за преступления прапрабабушки Мэв.
Зачем мы теперь Великому?
К ночи я совсем раскисла и уже представляла, что вместо лишения титула меня попросту лишат головы. Или отправят в какую-нибудь обитель замаливать грехи родни. А Тесса… Бедная моя Тесса. Она же долго не продержится в сырости затхлой кельи. Зачахнет, как нежный цветок, коим она и являлась.
Это будет ужасно!
Но, возможно, я преувеличиваю, и правитель о нас просто забудет. Ведь не вспоминал же последние годы. Хорошо бы… Только вдруг не вспоминал, потому что знал, что о нас должен будет позаботиться генерал?
Сомневаюсь, что он продолжит о нас заботиться, узнав о побеге Рифера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Так, все, хватит, Лайра, ложись-ка ты спать!
В постели я долго ворочалась, продолжая истязать себя страхами и тревогой. Наконец, сморенная этими горькими чувствами, уснула, но даже во сне облегчения не почувствовала.
Мне снова снилась бальная зала. Огромная, роскошная, которой, казалось, не было конца и края. Хрустальные люстры, обрамленные лепными кругами, освещали каждый малейший закуток. В отблесках пламени сверкали украшения шейл и шиари, нежными переливами блики скользили по шелковистой ткани бальных нарядов.