Спустя вечность, показалось Яфит, Арон отстранился от неё и произнес:
— Ты только моя, Яфит. И больше ничья. Запомни это.
— Ненавижу тебя! — в сердцах выкрикнула Яфит и заколотила кулаками по мощной груди Арона. — Не смей больше так делать! Слышишь?! Не смей!
— Не сметь что? Целовать тебя? Прости, но это выше моих возможностей, — с деланной наигранностью покаялся Арон и, фыркнув, добавил. — Да и не хочу я себе отказывать в удовольствии целовать собственную айше.
— Ты!.. Ты… — она задыхалась от эмоций.
— Я, Яфит. Я, — довольно ухмыльнулся Арон. — Ты такая очаровательная в гневе! Такую я тебя хочу еще сильнее!
— Не смей ко мне прикасаться! Я невеста другого! Вот! — Яфит махнула перед глазами Арона левой рукой. В тусклом магическом свете блеснул браслет. — Я приняла предложение руки и сердца от Адриана. И я выйду за него замуж, — распалялась она, трясясь от гнева. — И тебя, Высочество, в моей жизни не будет! Вот так!
С лица принца вмиг слетело довольство. По телу стали пробегать магические всполохи. На скулах заходили желваки, а глаза недобро сузились.
— Душа моя, — ровным, безэмоциональным голосом произнёс Арон, и Яфит запнулась, оборвав заготовленную тираду. — Я же тебе сказал, что ты моя. И только моя. Что было тебе непонятно в моих словах? М-м-м? — Арон оперся рукой на стену и, наклонившись, заглянул в глаза Яфит. — Душа моя, чтобы ты осталась со мной, я готов сослать этого твоего Адриана на границу царства. Там как раз идет война с аэрсами. Много погибших и там просто необходимы воины. Там рады каждому вновь прибывшему.
— Ты не посмеешь, — прошептала Яфит, в ужасе глядя на принца.
— Ну отчего же, посмею, — скривил губы Арон. — Если понадобится, я сделаю всё, но ты все равно будешь только со мной, Яфит. Я уничтожу любого русала, кто рискнет покуситься на тебя. Прими это как данность, милая.
Арон отстранился и, склонив голову набок, холодно посмотрел на Яфит. В его темно-зеленых глазах плескалась бездна.
— Не вынуждай меня перейти к крайним мерам, Яфит.
Под тяжелым взглядом принца Яфит поежилась. Таким жестким, властным, пугающим она Арона никогда не видела. Раньше она даже не задумывалась, что Арон кронпринц Кораллового царства, что он будущий повелитель русалов, а потому он, по определению, должен быть волевым, мощным, властным и… опасным. Как сейчас.
Такой Арон ей не нравился. Он пугал её. Яфит привыкла видеть принца обходительным, нежным, заботливым… Резкий контраст отрезвил её. Сразу пришло понимание, что пожелай принц, и в ту же секунду у Адриана начнутся неприятности. Притом, смертельные. Против приказа повелителя не пойдет ни один русал, даже если тот прикажет залезть в пасть к селаху. Такова магия власти правящего рода.
Её сердце болезненно сжалось от страха. Руки задрожали. Стало трудно дышать.
— Не надо, — взмолиласть Яфит, с трудом сдерживая подступающую истерику. — Пожалуйста, Ар, не причиняй вреда Адриану.
— Он так тебе дорог? — ровным ледяным голосом спросил Арон, сжимая руки в кулаки.
Яфит стало страшно за друга, за те неприятности, что она ему уже доставила. Ей остро захотелось соврать. Просто сказать, что Адриан не так уж и дорог, что это все несерьезно… Но она не решилась. Неким внутренним чутьем Яфит понимала, что Адриана сейчас спасёт только правда. Поэтому, решившись, она кивнула.
— Очень. Он мой друг детства. Даже больше. Он тот, кого я воспринимаю как брата и не хочу опять потерять. Пожалуйста, Ар, — сложила в молитвенном жесте руки Яфит.
Арон, словно каменное изваяние, обдумывал услышанное. Молчание затягивалось, и Яфит казалось, что её перепуганное сердце грохочет на всё тюремное подземелье.
Спустя бесконечно долгие минуты, Арон хрипло произнес.
— Хорошо, Яфит. Я не причиню ему вреда и не отправлю на заставу, если он сам того не пожелает. Но… — услышала обрадованная Яфит и замерла, предчувствуя нехорошее. — За это ты вернешь брачный браслет этому Адриану. И заберешь свое опрометчивое обещание стать его женой. Таковы мои условия, моя Яфит, — жестко закончил Арон, выделив голосом окончание фразы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тайфун чувств разрывал Яфит. Внутри всё болезненно сжалось, тело словно окаменело. Ей казалось, что время замедлилось, давая возможность подумать и принять решение. Не было даже доли сомнения, что она примет условия Арона, но… От этого на душе становилось мерзко.
Обхватив себя руками, Яфит потупила взор и тихо произнесла.
— Хорошо. Я согласна.
— Я не сомневался в твоём благоразумии.
Не говоря ни слова, Арон поплыл к выходу из камеры. Он остановился ненадолго в открывшемся при его приближении проходе. Посмотрел на Яфит через плечо и холодно произнес.
— Ты пока останешься тут. Подумай над своим поведением. Я распоряжусь, чтобы для тебя обустроили камеру. До скорой встречи, моя Яфит.
Принц выплыл из камеры, и решетка тут же опустилась, перегораживая выход.
— Арон, — бросилась к прутьям Яфит. — Арон, ты обещаешь не трогать Адриана?
Принц, не оборачиваясь, замер с нереально ровной спиной и сжатыми кулаками. Казалось, спустя целую вечность, он произнес глухим голосом:
— Мы заключили с тобой сделку, Яфит. Я держу свои обещания.
Яфит смотрела вслед уплывающему принцу. Силы её покинули, и она сползла по решётке вниз на каменный пол. В душе морским ежом кололо беспокойство, вызывая отупение.
«Почему? Ну почему всё стало так? И когда?» — пульсировала мысль.
Сколько она так просидела, Яфит не знала. Очнулась от резкого звука открываемых в отдалении дверей. Попыталась встать и охнула. Тело затекло, а хвост онемел. Постанывая, она добралась до настила и рухнула на твердую поверхность.
После той встречи Арон больше к Яфит не приплывал. На следующее утро в её камеру ворвалась толпа стражников и под раскатистые приказы бородатого русала начала втаскивать мебель. Яфит и моргнуть не успела, а в её камере появилось удобное большое кресло, резной стол на который охранники поставили ракушку с книгами-свитками. На настил, что был тут кроватью, водрузили толстый губчатый матрас, предварительно стащив водоросли. Находящиеся в углу «удобства» отгородили плотной ширмой. За несколько минут тюремную камеру облагородили до неузнаваемости.
«Ну они бы еще на решетку шторки повесили», — мысленно хмыкнула Яфит и опешила. Словно услышав её, с наружной стороны камеры, под потолком, прикрепили ракушечные кашпо с посаженной филлоспадией. Длинные водоросли ниспадали изумрудным ковром до самого пола, создавая уединение.
Следующей деталью, удивившей Яфит, стала явно не тюремная пища. Ещё в первый день пребывания, когда она проснулась, Яфит увидела остаток от принесенного ей ужина. От него остались небольшие, покусанные куски, благодаря стараниям мелких вездесущих рыбок. Теперь же все изменилось. Яфит приносили изысканную еду, скорее всего, с царской кухни. Да еще три раза в день, подавая в ракушках-контейнерах. Посуду забирал вечером один из суровых стражников.
Дни летели за днями. Её больше не вызывали на допрос, не предъявляли обвинений, но и не отпускали. Сколько Яфит не пыталась хоть что-то разузнать про свое положение, про семью, Адриана, ответом ей всегда было молчание.
Она постоянно думала, находясь в одиночестве. Вспоминала свидания с Ароном и с Адрианом, невольно сравнивая этих русалов, и понимала, что они абсолютно разные. Но каждый нашёл в её сердце место, оба были ей дороги и каждый по своему. Но Арон притягивал больше.
Когда Яфит стало казаться, что про неё забыли, в один из дней, за ней наконец-то приплыли.
— Госпожа Яфит, прошу вас следовать за мной, — уважительно, но строго сказал стражник.
— К-куда?.. Почему? Что случилось? — засыпала Яфит вопросами русала.
— Вам всё объяснят на месте. Плывите за мной, госпожа, — поморщился стражник от словесного потока и, развернувшись, поплыл на выход.