Читать интересную книгу Непогребенные - Сергей Антонов

— Огонь! — скомандовал Толик и покачнулся от удара крови в голову, вызванного собственным криком. — Короткими очередями!

Пули разорвали в клочья нескольких червей, отбив у остальных охоту гнаться за Вездеходом. Затаив дыхание, друзья следили за тем, как Носов карабкается по трубе. Она сильно прогнулась и лишь чудом выдерживала карлика. Любое его движение так сотрясало чертову штуковину, что казалось, она вот-вот рухнет, доставив Вездехода прямиком на пиршественный стол безглазых чудовищ.

До спасительной стены оставалось меньше трех метров, когда ситуация кардинально изменилось. Один из червей оставил тщетные попытки дотянуться до жертвы и вместо этого обвил своими кольцами нижний конец трубы. Томский выстрелил. Пули выбили фонтанчики бетона вокруг червя. Промах! Под напором чудовищной силы труба согнулась. Новая очередь. Червь дернулся и бессильно свесился вниз, однако было слишком поздно: верхний конец трубы соскочил с ребра тюбинга. Ржавая железка с громким звоном упала на пол. Вездеходу, проявившему чудеса ловкости, удалось приземлиться на ноги. Резко повернувшись к стене, он вцепился в ближайший кронштейн и повис на нем. Карлику требовалось всего несколько секунд, чтобы взобраться повыше, но как раз этих секунд у него и не было.

Теперь черви знали точно, где их цель, и крошево бетона у самых ног Вездехода заходило ходуном. Носов оставил попытки влезть на стену, стал к ней спиной и вытащил рычаг, явно собираясь продать свою жизнь подороже.

К этому времени Толик уже плохо соображал, что делает. Голова больше не откликалась на каждый звук новой болезненной вспышкой, она просто перестала перерабатывать информацию о происходящем. Болевой порог остался где-то позади. Томский следил за своими действиями со стороны, даже не пытаясь руководить ими.

Он вырвал у Аршинова автомат и, уперев приклады двух «калашей» в живот, переступил через порог. Направив стволы вниз, Томский нажала оба курка. Брызнули в разные стороны куски бетона. Толик двинулся вперед, срезав очередями первую пару червей, появившихся у ног.

Это был абсолютно безрассудный и самоубийственный марш-бросок, однако в тот момент Толика меньше всего интересовали логика и здравый смысл. Он действовал, как робот, сосредоточившись лишь на том, чтобы из одного ствола поливать свинцом пол, а пулями из другого сшибать червей, высунувшихся на поверхность.

Треск автоматов, визг, шрапнель разлетающихся бетонных осколков звучали для Томского, как симфония. Он топтал дергающихся в агонии червей и с бездушной улыбкой смотрел на ручьи темной жижи, выдавленной из обрубков его сапогами.

Поступок Толика отвлек внимание безглазых мутантов от Вездехода. Тот сразу воспользовался шансом, забрался на стену и, надежно закрепившись, крикнул:

— Хватит, Томский! Остановись!

Анатолий замер, испытывая лишь досаду и злость на карлика, прервавшего развлечение на самом интересном месте. Впрочем, взамен удовольствия убивать Толик получил возможность рассмотреть червей вблизи.

Картинка была занимательной лишь для него. Друзья с ужасом смотрели на безглазых тварей, окруживших Томского тесным кольцом. Они чуть заметно покачивались, и это движение довершало сходство червей со стеблями диковинных черных цветов, чьи лепестки подрагивали на ветру.

Глава 16

АРШИНОВ ТАНЦУЕТ ВАЛЬС

Напряженную тишину разорвали гулкие удары. Вездеход что есть мочи молотил по трубам, а чтобы усилить эффект, раскачивал их всем своим весом. Какими бы умными ни были черви, инстинкт оказался сильнее.

В кольце вокруг Томского появились прорехи. Сначала под землю нырнул один червь, за ним — второй и третий. Еще через пару минут Толя мог продолжить путь — все твари занялись Вездеходом. Они сосредоточились у стены, на которой обосновался карлик. Удары рычага Вездехода чередовались с ударами безглазых, таранивших стену.

Стараясь производить как можно меньше шума, Томский двинулся к лестнице. Старания Носова дали результат — черви не обратили на вибрацию шагов Толика никакого внимания. Он благополучно поднялся на платформу и, устроив ствол «калаша» на перилах ограждения, приготовился поддержать огнем Лёху и Шамана.

Тем временем Вездеходу приходилось туго. Беснующиеся черви пытались добраться до карлика, используя для опоры ребра тюбингов. Носов перебрался повыше. Он заметно устал, но продолжал без передышки молотить по трубам. Аршинов понял: Медлить больше нельзя. Усадив Шестеру себе на шею, он первым рванул к лестнице. На этот раз прапору повезло — до платформы он добрался в целых штанах, избежав встречи с безглазыми.

Шаман, стараясь подражать движениям Аршинова, побежал следом. Только вот слишком быстро и слишком неуклюже. Как ни старался Вездеход, но черви почуяли присутствие новой жертвы. Отрезая Шаману путь, из груд обломков вынырнули три черные головы. Автоматы Толика и прапора затрещал одновременно. Одного червя пули разорвали в клочья, остальные успели скрыться.

Шаман, наконец, добрался до лестницы. Ноги его были на второй ступеньке, когда вокруг нижней обвился червь. Уже в который раз тварь продемонстрировала чудовищную силу. Ступенька выгнулась, с лязгом оторвалась от лестницы и исчезла под землей.

Аршинов втащил пыхтевшего, как паровоз, Шамана на платформу. Блистательный план Вездехода претворился в жизнь. Правда, его автор пока находился в весьма щекотливом положении. Швырнув рычаг вниз, он принялся перебираться по трубам к платформе. Огонь из трех автоматов не позволял червям слишком разгуляться.

Вездеходу оставалось преодолеть всего несколько метров, когда произошло невероятное: кронштейн, на котором повис карлик, с треском обломился. Носов с воплем рухнул вниз. По счастью, червей рядом не оказалось, но ждать их оставалось недолго — шум падения сразу привлек внимание безглазых. Черви ринулись к Вездеходу. Сначала карлик попытался взобраться на стену, но лишь потратил драгоценные секунды — его рост не позволял дотянуться до нижней трубы. Коле пришлось сменить тактику — он бросился к лестнице.

Толя первым понял, что у карлика нет никаких шансов. Отшвырнув автомат, он схватил свисавшую с потолка цепь с крюком, уперся ногами в платформу и рванул цепь к себе. Лязг. Скрежет. Цепь заклинила. После нового рывка монорельс дрогнул по всей длине, колеса тали соскочили с направляющих, и громоздкий механизм рухнул на платформу. Прапор и Шаман с недоумением смотрели на Томского, силясь найти логику в его действиях. А логика была. Железная.

Толик схватил конец цепи с крюком на конце, раскрутил и швырнул. Крюк зацепился за сплетение кабелей и труб на стене. Томский позволил цепи провиснуть, а когда карлик повис на ней, резко натянул. От рывка такой силы цепь завибрировала, как струна. Карлик едва удержался на ней, но главное — черви вновь остались ни с чем! Собрав последние силы, Вездеход полез вверх по цепи к платформе. Добравшись до нее, упал. Аршинов и Шаман бросились помогать Носову.

Толик выпустил цепь и с трудом сделал несколько шагов. Почувствовав, что ноги больше не держат, сел. Прилив нечеловеческой силы сменился болью, наполнившей каждую клетку тела, и полным отупением. Томский слышал радостные голоса друзей, видел счастливые лица. Хотя не мог присоединиться к общему веселью, был полностью доволен собой. Впервые он смог использовать приступ болезни и силу гэмэчела во благо. Его темная половина оказалась способной не только на преступления.

В отличие от временно выбывшего из игры Толика Аршинов развил бурную деятельность. Он сорвал с шеи рваные брюки, швырнул их на платформу и подошел к вентилю трубы, торчавшей сбоку цистерны.

— А сейчас — обещанный сюрприз! Сдается мне, что в этой бочке осталось немного солярки! А ну-ка, братва, поможем мне провернуть эту хрень!

Измотанной поединком с червями «братве» пришлось поднапрячься вновь. Совместными усилиями вентиль удалось провернуть. Сначала — всего на несколько сантиметров. Показался блестящий краешек резьбы. После короткой передышки к остальным присоединился Томский, после чего сопротивление вентиля все же удалось сломить. В трубе раздалось урчание. Аршинов с надеждой смотрел на конец рваного шланга. Урчание стихло, но через пару минут возобновилось. Правда, на количестве вытекающего топлива это никак не отразилось — шланг подрагивал и выпускал наружу лишь воздух.

— М-м-м, чертова бочка! — прапор в ярости пнул цистерну ногой. — Давай же! Ну!!!

Как ни странно, емкость отреагировала на столь грубое обращение. Из шлага вытек ручеек черной, с желтыми прожилками жидкости. Цистерна всхлипнула еще пару раз и, наконец, разразилась целым потоком солярки.

Томский подошел к краю платформы. Черви, следуя своей традиции, спрятались, как только прекратилась вибрация. Однако теперь в схватку с ними вступали не люди, которые могли лишь убегать и защищаться. Ручьи солярки затекали во все щели и собирались в лужи в любом углублении.