Успокоенная, она пошла дальше, но снова остановилась, когда я открыл дверь со стороны пассажира.
— Куда ты меня везешь?
— Домой. Теперь ты живешь со мной.
Она кивнула, но ее брови оставались плотно сомкнутыми. Я почувствовал, что она не убеждена, и это меня задело. Она все еще не понимала, что я в ее жизни навсегда.
Роуэн была моей, и я бы доказывал ей это каждый день, если бы пришлось, пока она наконец не поймет.
30
Той ночью, пока Роуэн спала, я лежал в постели и обдумывал свои дальнейшие действия. У меня было две большие проблемы — предательство Орана и опасность, окружавшая Роуэн.
Дамион получил свое прозвище не зря. Этот человек был буквально тенью — без фамилии, без прочных деловых или личных связей. Он появился на сцене из ниоткуда и за несколько недель создал себе дикую репутацию.
Когда я впервые услышал разговоры о нем, я наполовину подумал, не является ли он городской легендой. Как человек мог прославиться за такое короткое время, сохранив анонимность? Как он до сих пор жив, не имея никакой организации, которая бы его поддерживала? Я решил, что его выдумали для устрашения, а история менялась по мере распространения. Потом я увидел его своими глазами.
Это было около шести месяцев назад, примерно через месяц после того, как начали ходить слухи. Я пошел посмотреть один из боев Торина. Место проведения наших бойцовских вечеров регулярно менялось, чтобы снизить вероятность закрытия. Это была заноза в заднице, но деньги были феноменальными.
В тот вечер мы были на складе в Бруклине. Мы предпочитали подвальные помещения для большей приватности, но это место находилось рядом с верфью на редком, изолированном участке земли. Зная теперь, что я узнал о связи Дамиона с Веллингтоном, это, вероятно, объясняло его появление в тот вечер.
Тор был последним боем в расписании и единственным, который меня интересовал, поэтому я появился только поздно. Все, кто пришел на бои, уже были внутри. Я уже собирался войти, когда услышал странный звук со стороны здания. Он был похож на мычание раненого животного.
Возможно, ничего страшного, но я решил заглянуть, потому что Тор обычно был главным в этих делах, и он был занят подготовкой к бою. И если по какой-то причине полицейские окружили это место, я хотел застать их врасплох и поднять тревогу. Я тихо подошел к углу здания и прислушался. Снова послышался высокий голос.
Медленно я заглянул за металлическую обшивку.
Трое мужчин стояли над четвертым, который лежал на земле. Он двигался, но как-то странно, болезненно. Я рассматривал их всего несколько секунд, когда один из троих повернулся и посмотрел прямо на меня, как будто каким-то образом знал, что я здесь. Я не ускользнул. У меня не было привычки трусить. Так я оказался перед самым арктическим, безжалостным взглядом льдисто-голубых глаз, который я когда-либо видел, со шрамом, о котором я так много слышал, идущим от виска к губам.
В конце концов, двое других мужчин тоже посмотрели в мою сторону. Я перевел взгляд на каждого из них по очереди, затем на лежащего на земле мужчину, после чего небрежно повернулся и пошел прочь. Я оставил их в покое, и они, похоже, сделали то же самое со мной. Из этой встречи ничего не вышло. Однако на следующее утро, когда наши люди пошли на склад, чтобы убедиться, что там нет никаких улик, ведущих к нам, они нашли человека, который корчился на земле. Его язык был вырезан, а затем засунут обратно в горло, и по крайней мере половина костей в его теле была раздроблена.
Мы не были добры к нашим врагам. Было бы ложью утверждать обратное. Однако нужно было обладать особой безжалостностью, чтобы нанести такой ущерб на публике. В тот день я понял, что слухи были правдой.
Дамион был психопатом и практически неприкасаемым, о нем так мало известно. И теперь он мог хотеть или не хотеть смерти Роуэн. Я понятия не имел, что с этим делать и с чего вообще начать. На данный момент, лучшее, что я мог сделать, это заявить о своих правах на Роуэн и надеяться, что это сдержит волков.
Ситуация с Ораном, с другой стороны, была намного проще. Я знал, какие шаги нужно предпринять; я просто ненавидел делать это. Но имело смысл сначала разобраться с Ораном. Если он был связан с Дамионом, у него может быть информация, которая поможет мне добраться до этого человека.
Боже, помоги нам обоим, если Оран не захочет говорить.
Я сделаю все необходимое, чтобы Роуэн и моя семья были в безопасности, но мне было неприятно думать о том, что это может означать.
Я перекатился на бок и посмотрел на спящую жену. Она лежала лицом от меня, открывая мне прекрасный вид на плющ, чернеющий вдоль ее позвоночника. Она была такой чертовски сильной. Но даже самые крепкие деревья нуждаются в прочном фундаменте для своих корней. Я хотел дать ей это, чтобы она процветала, и я вырежу сердце любому мужчине, который будет представлять для нее угрозу, даже если этот мужчина будет членом моей семьи.
На следующее утро я снова отвез Роуэн в дом ее родителей, чтобы она не оставалась одна, пока я встречаюсь со своей семьей. Ее отец должен был работать, но он распорядился, чтобы охрана осталась в доме с Роуэн и ее матерью. Я бы предпочел оставить ее в руках одного из моих кузенов, но мне нужно было, чтобы они все присутствовали при этом разговоре. Пришло время ввести их в курс дела и решить, что делать с Ораном.
Каждый день в Moxy был короткий промежуток времени с шести до десяти часов утра, когда клуб закрывался на уборку. Я назначил нашу встречу на девять и приехал на десять минут раньше. Торин уже был внутри, сидел за барной стойкой и пролистывал свой телефон.
— Спасибо, что пришел, — сказал я, подходя к нему. — Я знаю, что для тебя это, наверное, рано.
— Вчера вечером не было драк, так что я не задержался.
Поздно было относительно. Большую часть времени его ночи и дни менялись местами. Я не был уверен, было ли дело в этом или просто в его характере, но парень, казалось, был вечно в плохом настроении. Он был надежным и верным — у меня не было с ним проблем, но я также не понимал его до конца. У меня было ощущение, что ему это нравится. Он всегда был своего рода одиночкой.
— Ты скоро выйдешь на ринг?
Я бы подумал, что в двадцать восемь лет он уже покончил с этим дерьмом, но фишка на его плече позволяла ему оставаться в игре. Его выбор.
— Сейчас ничего нет. Сегодня вечером мы показываем нового парня с Кубы. Решил посмотреть, что он умеет. Если он покажется мне подходящим, я могу устроить с ним матч.
— Дай мне знать, если ты это сделаешь. Я приду посмотреть.
— Не поощряй его, мистер, — укорила Сторми своим мягким южным голосом, выходя из-за стойки бара. — Ему незачем это делать. Он только причинит себе вред.
Уголок моего рта дернулся вверх.
— Нет ничего лучше небольшой боли, чтобы заставить человека почувствовать себя живым.
Торин хмыкнул.
Сторми поставила стопку стаканов, которую несла, на стойку и закатила глаза.
— Если тебе нужно почувствовать себя живым, прыгни с тарзанки или пробеги марафон — не нужно рисковать повреждением мозга ради небольшого количества адреналина.
Я постучал костяшками пальцев по голове Торина.
— Здесь нечем рисковать, Сторми.
— Да пошел ты, — язвительно сказал Тор.
И если я не ошибаюсь, думаю, он даже ухмыльнулся.
Входная дверь распахнулась, впуская ослепительный поток света, и Коннер, папа и Нана вошли внутрь.
Какого хрена здесь делала Нана Байрн? Я посмотрел на отца.
Он раздраженно поднял руки.
— Не стоит спрашивать меня. У нее прием у врача через час. Тебе нужно было встретиться? Это был единственный выход.
Господи.
Нана продолжала идти к бару, тяжело опираясь на ходунки.
Сторми усмехнулась.
— Я рада, что Нана составит мне компанию, пока вы, мальчики, разговариваете.
— Это мило с твоей стороны, девочка, — сказала Нана. — Но пока что просто налей мне виски, а потом я послушаю, как обстоят дела.