— Как я буду жить? На что? А наша общая квартира и дом? Они же были куплены в браке!
— Дом записан на мою мать, не делай вид, что ты этого не знала, — холодно отрезал он в телефонную трубку.
— Я знала, но ты говорил…
— Стелла, пожалуйста, бога ради, — устало выдохнул он тоном совершенно чужого человека. — Ты же прекрасно знаешь, что не вложила в покупку этого дома ни копейки, собственно, как и в покупку квартиры. Всё это приобретал я! Хочешь судиться — судись, но поверь, мой адвокат не зря ест свой хлеб, ты ничего не добьёшься, максимум, что тебя ждёт — тонна зря потраченных нервов, денег и косые взгляды окружающих. Думаешь, я стану скрывать, что ты залетела от другого, будучи в браке?
— У тебя вообще была другая семья, не смей строить из себя несчастного обманутого мужа! — я почувствовала, как завожусь. — Моя связь длилась месяц, и я её прекратила, твоя же — более двух лет, и ты вообще жил на два фронта. Да вы даже умудрились родить общего ребёнка! Имей совесть, ради всего святого, я скоро стану матерью, и мне совершенно негде жить.
— Пусть тебя спонсирует тот, кто тебя трахал.
— Но…
— Все претензии можешь выложить в письменной форме моему адвокату, — где-то на заднем фоне послышался плач младенца, и сердце моё болезненно сжалось. — Мне больше некогда говорить, будь добра, собери вещи к концу месяца, я хочу продать дом.
— До конца месяца? Это же менее двух недель! Я не успею!
— Значит, тебе стоит поторопиться. До связи, — и всё, послышались короткие гудки.
Я шокированно опустилась на край софы, продолжая бездумно смотреть на уснувший экран телефона.
Скоро я останусь на улице. Я и мой ребёнок.
Я понимала, что могу попробовать всё-таки что-то отсудить, нанять дорогого адвоката по сложным бракоразводным процессам, но где мне взять денег на этого адвоката? Отдать последние, чтобы просто рискнуть?
Адвокат Игоря тоже непростой парень, я его знаю — молодой, но с хваткой акулы, он будет биться до последнего, и у Игоря хватит средств продолжительное время спонсировать этот бой. А где брать деньги мне? Тем более зная о том, что скоро мне пригодится каждая копейка.
Развод — это всегда сложно и страшно, а когда ты разводишься беременной и знаешь, что уходишь ни к кому и в никуда…
Как Игорь мог так со мной поступить? Так цинично и хладнокровно вышвырнуть беременную женщину на улицу. Да, беременную не от него, но он ведь тоже действительно не святой!
Хотя о чём я — в народе так давно повелось, что если мужчина заводит любовницу в браке, значит, жена дура и наверняка что-то ему недодаёт, а вот если женщина имеет наглость позволить себе адюльтер — она опустившаяся шлюха. Так же думает и Игорь, ведь на свои грешки глаза закрыть всегда проще, они ближе к телу, чем чужие.
Я действительно не могла понять, за что он со мной так. Если он полюбил другую, мог бы уйти намного раньше. Стать счастливым сам и позволить мне переболеть, дать возможность тоже как-то выстроить свою жизнь. Не доводя всё вот до такого… Я не требую многого, пусть забирает дом, бог с ним, но оставил бы мне хотя бы квартиру! Они же всё равно не будут в ней жить, для семьи с ребёнком она слишком мала — всего две спальни, гостиная и кухня. Наверняка они купят на вырученные за дом деньги что-то более просторное и комфортное.
Как? Вот как я не могла понять за столько лет, с каким человеком делю постель?
Я не снимала с себя ответственности за свои грехи, но быть настолько жадным и мелочным… Мы же жили вместе, не чужие друг для друга люди! Я верила ему, позволив записать дом на его мать. Дура. Наивная беспросветная идиотка.
Я долго не могла прийти в себя, но я не плакала и не бросалась в панику, наоборот, достала из шкафа дорожный чемодан и начала аккуратно складывать туда свои вещи. Потом поняла, что вещей слишком много, а чемодана всего два… Я снова не отчаялась и принялась складывать одежду ещё плотнее, с каким-то маниакальным рвением. А потом, когда я, обливаясь от усердия потом, запихивала в накладной карман своё бельё, меня вдруг накрыло осознанием, что я не уезжаю куда-то в отпуск, я собираю вещи, чтобы уехать отсюда насовсем. То есть вообще навсегда. Я буду жить непонятно где и на что, работу в галерее придётся бросить, потому что я физически не смогу каждый день приезжать сюда за сотню километров. Пока я найду что-то и обустроюсь на новом месте в столице, пока отыщу подходящую работу, у меня уже будет торчать живот и никто меня никуда не примет. Даже если не заметят сразу, к концу испытательного срока наверняка всё поймут, и исход будет плачевным — я останусь без средств к существованию…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот только тогда я заплакала — тихо, горько и совершенно безудержно. Потом открывала распухшие глаза, смотрела на гору разбросанных вещей и начинала рыдать снова.
Я понимала, что не будь я беременна, всё было бы намного проще, да даже в суде у меня были бы хорошие шансы надавить на то, что муж изменял меня не один год, а теперь вышвырнул из своей жизни без всего. Этот ребёнок от Рината менял всё кардинально, но не было ни одной, даже мимолётно проскользнувшей, мысли, что всё это было зря.
Я не просто спала с Ринатом, он нравился мне, я была в него влюблена. Я безмерно счастлива и не устаю благодарить бога, что он подарил мне такое чудо. Да, пусть я буду матерью-одиночкой, но я буду матерью, а это самое главное.
Я справлюсь, обязательно. Я смогу!
Когда раздался звонок в дверь, я уже не знала, чего ожидать, и была готова ко всему. Что это приехали из службы перевозки вещей, чтобы вывезти из дома всю мебель, потому что так распорядился Игорь; что это пришла моя "подружка" Лола, чтобы высыпать на мою голову очередную порцию проклятий; что, может, даже Андрей, чтобы снова протянуть руку помощи…
Но когда я открыла дверь, то буквально остолбенела — на пороге стоял Ринат.
Часть 30
Ринат? Здесь?
Я не ожидала его увидеть совершенно. Мысленно я поставила крест на наших отношениях и убедила себя в том, что он никогда не уйдёт от Жанны. Что наш ребёнок ему не нужен.
Я твердила это снова и снова, с упрямой настойчивостью, чтобы привыкнуть к данной мысли, чтобы переболеть сильно, но как можно быстрее. Всё-таки так лучше, чем жить и каждый день ждать звонка, кормить себя иллюзиями — "а вдруг?". Мы не нужны ему, я поняла это по выражению его лица, по его словам, даже по взгляду — там, в клинике. Не нужны.
Ночью я услышала какие-то странные звуки из дома напротив и выглянула в окно: над соседским крыльцом светилась тусклая лампочка, багажник внедорожника Рината был открыт, и он методично складывал туда чемоданы. Мелькнула мысль, что они решили взять отпуск, погреться где-то в тёплых краях и наладить отношения. Так же ведь поступают провинившиеся перед жёнами мужчины?
Он узнал о моей беременности и решил увезти свою жену подальше, и там, где-то в более благополучной обстановке мягко рассказать о том, что между нами было и к чему в итоге привело.
Но то было ночью, сейчас вечер следующего дня, и Ринат здесь, на пороге моего дома. Получается, он никуда не уехал…
Мне было стыдно и даже противно признаться в этом самой себе, но я была рада видеть этого предателя.
— Привет.
— Привет.
— Я войду? — произнёс он и, не дожидаясь ответа, мягко отстранил меня от двери и вошёл в гостиную. Я впустила его, продолжая недоумевать, что же ему здесь понадобилось.
Может, он пришёл попросить меня молчать обо всём? Скрыть от общественности, от Жанны, что ребёнок, которого я жду — его?
Или… вдруг он пришёл потребовать прервать беременность?
От одной только подобной мысли мне стало физически нехорошо.
— Ты одна?
— Да.
— А твой муж?..
— Он съехал.
Странное дело: казалось, что ещё совсем недавно мы были близки не только физически — мы хоть и немного, но общались, разговаривали, рассказывали друг другу о своих жизнях, а теперь создалось такое чувство, что мы словно чужие друг для друга люди.