Наблюдение МИ-5 за экстремистскими ревизионистскими организациями в Великобритании выявило, что некоторые их члены преувеличивали свою собственную значимость и способность проводить теракты. Однако, как отмечено во внутренних докладах МИ-5, самая большая угроза могла исходить не обязательно от ревизионистского мейнстрима, а от отдельных бунтарей, косвенно с ним связанных. Как предположил Алекс Келлар, проблема состояла в том, что «всегда существует возможность того, что какой-нибудь непредсказуемый акт насилия может быть совершен одним из их членов с горячей головой»41.
«Непредсказуемый акт насилия» и произошел. В августе 1948 г., после того как Великобритания фактически вышла из мандата по Палестине, двадцатитрехлетний еврей-бакалейщик из Олдгейта (Восточный Лондон) по имени Монте Харрис, сочувствующий Иргун и связанный с Еврейским легионом, взял на себя осуществление террористического акта в Великобритании – подрыв английских грузовиков и танков, возвращавшихся из Палестины. МИ-5, по-видимому, впервые узнала имя Харриса, когда оно появилось на посылке со взрывчатыми веществами, замаскированными под продукты питания, которая была послана из Соединенных Штатов сторонникам Иргун в Великобритании. В августе 1948 г. после трех недель интенсивной слежки, во время которой в какой-то момент сотрудникам Скотленд-Ярда пришлось переодеваться в специальную спортивную одежду, «ведя» Харриса на теннисный матч, особый отдел Скотленд-Ярда провел обыск в его запертом магазине в Олдгейте, в ходе которого были найдены двенадцать капсюлей, сорок восемь футов бикфордова шнура, две дюжины детонаторов и достаточное количество ингредиентов для изготовления термитных зажигательных взрывчатых боеприпасов. По мнению руководства особого отдела, в Англии началась бы «волна поджогов и диверсий», если бы Харриса не схватили. В октябре 1948 г. в Лондонском центральном уголовном суде он был приговорен к семи годам тюремного заключения, которое, как надеялся судья, послужит средством устрашения для желающих совершить террористические акты в будущем и сторонников политического насилия в Великобритании. Харрис вышел на свободу рано, в 1950 г., и сразу же переехал в Израиль. Но оказалось, что там против него возбуждено уголовное дело за прошлые «подвиги», и он в конечном счете осел в Ирландии42.
Опасные связи
В ходе своей антитеррористической деятельности МИ-5 получала ценную разведывательную информацию от других разведывательных служб Великобритании, а также местной полиции и агентств безопасности в Палестине. Она тесно сотрудничала с SIS, которая во время войны и непосредственно в послевоенные годы руководила региональным бюро на Ближнем Востоке, работавшим под прикрытием как Межведомственное управление связи (ISLD). МИ-5 также поддерживала связь со службой радиотехнической разведки (SIGINT) и GC&CS, которые – хотя документальных свидетельств мало – по-видимому, давали ей ценную разведывательную информацию для борьбы с терроризмом. С 1923 г. у сухопутных войск Великобритании была станция перехвата в Сарафанде (Палестина), и в 1944 г. директор GC&CS воздал должное «тесной связи GC&CS и Сарафанда». Ближневосточный отдел МИ-5 счел, что перехваченные SIGINT в годы войны сообщения сионистов оказали «существенную помощь», и, судя по документам МИ-5, в послевоенные годы GCHQ (Центр правительственной связи) – переименованная GC&CS – успешно расшифровывал большинство основных сионистских дипломатических сообщений, получивших кодовые названия – источники «Сливки», «Туман» и «Лютик». Также кажется вероятным, что GCHQ предоставлял разведывательную информацию о местонахождении радиопередатчиков Иргун и «банды Штерна». Одна из подпольных радисток «банды Штерна» Геула Кохен позже описывала, как палестинская полиция застала ее врасплох и арестовала, когда она передавала сообщения. Ее местонахождение было раскрыто, вероятно, благодаря информации, предоставленной GCHQ, которая позволила засечь ее по сеансам связи, – этот процесс известен как пеленгация (D/F на разведывательном жаргоне)43.
Другим главным источником разведывательной информации МИ-5 по борьбе с терроризмом в послевоенные годы были умеренные еврейские и сионистские группы, как в Палестине, так и в Великобритании. Она наладила тесные связи с организацией, официально несущей ответственность за представление пожеланий сионистов британскому правительству, – Еврейским агентством. На самом деле политика МИ-6 в отношении Еврейского агентства была двойственной: МИ-5 сотрудничала с ним, но в то же время держала его под неусыпным наблюдением, ведя контроль телефонных разговоров и корреспонденции его Лондонской штаб-квартиры даже тогда, когда связывалась с его сотрудниками. Причина этого была в том, что, хотя МИ-5 и доверяла сотрудникам безопасности Агентства, она подозревала, что в его штат вообще могут входить сторонники Иргун и «банды Штерна». Готовность Агентства предоставлять англичанам разведданные на Иргун и «банду Штерна» показывает, до какой степени деятельность этих групп не поддерживало большинство еврейского населения Палестины – и этому, следует отметить, нет аналогий в современном арабском и исламистском терроризме. Взрыв в гостинице «Царь Давид» положил конец координированному еврейскому сопротивлению между Хаганой, Иргун и «бандой Штерна». Операция по осуществлению взрыва Иргун не была одобрена Хаганой, и поэтому после 1946 г. она передавала МИ-5 информацию об Иргун и «банде Штерна» и помогала английским сотрудникам службы безопасности выслеживать их44.
В самой Палестине бывший депутат парламента от Консервативной партии, а теперь офицер по вопросам обороны и безопасности МИ-5 Генри Ханлоук, работавший в Иерусалиме в послевоенные годы, поддерживал тесную связь с сотрудниками Еврейского агентства и получал от них ценную разведывательную информацию, например, о людях, подозреваемых в террористической деятельности, которые нелегально въезжали или выезжали из Палестины. Одним из сотрудников Агентства, от которого получали разведывательную информацию для борьбы с терроризмом и МИ-5, и SIS, был Реувен Зислани, который работал в отделе внешней разведки Агентства. После 1948 г. Зислани поменял свою фамилию на Шилоах и стал первым начальником израильской службы внешней разведки – МОССАДа45.
В своих попытках установить контакты с сотрудниками Еврейского агентства в Великобритании МИ-5 сначала предложила использовать одного из своих давних агентов с кодовым именем У-35: это был «Клоп» Устинов, отец драматурга сэра Питера Устинова, однако после некоторых размышлений было принято решение использовать других людей в качестве посредников или связных для контактов с Агентством. Первый неофициальный контакт состоялся через одного из офицеров МИ-5 Энтони Симкинса, который позднее стал одним из соавторов Ф.Г. Хинсли при написании официальной истории британской разведки во Второй мировой войне. Затем был налажен постоянный канал связи через неназванного человека из британской военной разведки с кодовым именем «Скорпион». И хотя рассекреченная документация в настоящее время еще не полна, кажется вероятным, что представителем Еврейского агентства, который встречался со связным МИ-5 в Лондоне, был Тедди Коллек – впоследствии знаменитый мэр Иерусалима, который во время войны стал заместителем начальника отдела разведки Еврейского агентства. С января 1945 по май 1946 г. Коллек был старшим офицером внешней разведки Агентства в Иерусалиме и поддерживал регулярную связь с офицером по вопросам обороны и безопасности МИ-5 в Палестине Генри Ханлоуком и SIME, которым он передавал сведения о «планируемой террористической деятельности». Известно, что Коллек предоставлял МИ-5 разведывательные сведения о террористах в Палестине: например, в августе 1945 г. он раскрыл местонахождение секретного тренировочного лагеря боевиков Иргун неподалеку от Биньямины и сказал сотруднику МИ-5, что было бы «здорово совершить налет на это место». Предоставленная им информация привела к аресту двадцати семи боевиков Иргун, включая отца человека, который станет одним из членов кабинета министров Израиля46.
Некоторые встречи, имевшие место в марте 1947 г. между сотрудником Еврейского агентства – возможно, Коллеком – и связным МИ-5 «Скорпионом», происходили в лучших ресторанах Лондона. Во время одной встречи подали обильный ужин из «устриц, утки и petit pot de creme au chocolat», а во время другой фигурировали джин и «роскошный ростбиф с кровью». Во время этих встреч была передана информация о боевиках Иргун и «банды Штерна», подозреваемых в намерении покинуть Палестину, имена которых МИ-5 внесла в «списки наблюдения», имеющиеся в портах и аэропортах. Несмотря на ценность этой информации, один из офицеров МИ-5 не мог не отметить, что у него начинали течь слюнки, когда он читал донесения «Скорпиона». В конце концов, это было время, когда в Англии царила строгая экономия, и хлеб продавали по карточкам47.