— На, — Шпаковский извлёк из рюкзака кожаный чехол, — тепловизор. Этот в тумане ловит. Смотри не пролюби. На свои кровные покупал к "Сайге". Не ёмпартный, "меркурьевский", но хоро #769;ш. Такого теперь нигде не достать. "Калаш" у тебя новосуперский, как раз на "пикатини" станет без подгонки.
(ПНВ — прибор ночного виденья. Российская компания "Меркурий-ПРО", занимающаяся разработкой и производством оптических и электронно-оптических приборов. Планка Пикатини — универсальное посадочное место на стрелковом оружии для различных приспособлений (прицелов, тактических фонарей, сошек).)
* * *
— Пристрелять бы…, - лейтенант уже прикидывал место крепления, — хотя дистанции у нас точно будут не снайперские. Спасибо.
— Ага. Пригодится — с тебя бутылка. Но не особо бы ты на тепловизор надеялся. По уму бы вам нарезать небольшой круг в обход и встретить с расчётом в упреждении. Скорость упряжки примерно 20 километров в час. А то и того меньше. Не думаю, что они быстрей пойдут. Собачки подуставшие.
Я остаюсь на судне. От экипажа старшим пойдёт подшкипер. Он у нас практически полярный следопыт, охотник и зверобой. И с лайками самоедскими, если что справится. Прислушивайся к нему.
Связь поддерживайте, не отключайтесь. Мы ж переживать будем, — начбезопасности хмыкнул, но эдак — на полном серьёзе, — ладно. Там, поди, уже собрались. Поехали обратно.
Стояли, ждали, полукольцом, порыкивая газом.
Шпаковского сменил подшкипер, представившись: — Александр.
— Добро. Тёзки, — пожал руку старлей и проорал:
— Так. Всё парни. По ко #769; ням! Выдвигаемся, держим постоянную связь. Я иду головным.
Шли вереницей друг за другом по проторенной санями дорожке, чтобы не налететь на торос или трещину, повинуясь головной машине — подшкипер знал своё дело и скорость держал нормальную — почти 50 км/ч и только снежная пыль шлейфом, пороша #769; едущих сзади.
Когда отмотали десятку Волков достал тепловизор и стал поглядывать, помня предупреждение о засаде. Воющий под жопой двигатель, казалось разносить весть об их кавалькаде на несколько вёрст вокруг.
— Ничего? — Перекрикивая двигун и свист ветра, спрашивал подшкипер. И получив отрицательный ответ, шипел, — уж больно шибко идут, гады. Успеем ли до кромки?
Первые признаки преследуемых обнаружились только через 22 километра — на снеге обрывки тряпок, консервная банка и собачьи "кучи". Свежие.
Старлей не смотря на нервное напряжение, поржал на это следопытское подшкипера — "свежее говно". Но тому беглого взгляда хватило при лёгком притормаживании, чтобы определить — чужаки тут делали короткий привал.
— Они уже недалеко! Внимательно!
Одометр намотал ещё 8 кэмэ — через окуляр тепловизора старлей наконец углядел движение впереди. Тут же известил по рации и продублировал "внимание" поднятой вверх рукой.
Затем по команде отряд разделился: четыре снегохода под управлением опытных водил, включая командирский, пошли в охват. Остальные продолжали нагонять по накатанной "колее".
Их уже слышал. Непонятный, странный, страшный гул позади, как будто охватывающий со всех сторон. И подстегнули собак.
— Саша, поднажми! — Орёт на ухо старлей.
Поднажал.
И с виду ровное снежное поле показало все свои изъяны.
Езда превратилась в бешенную скачку. Свист ветра, рёв движка, хруст снега, брызги ледышек, крик-мат подшкипера, едва увернувшегося от неожиданно "выскочившего" из-под снега торосистого гребешка. Мотнувшийся в этих выкрутасах влево-вправо старлей, вцепившийся, удержавшийся на ремнях. И надежда, что дистанция позволит едущим сзади увидеть манёвр головного, успеть среагировать. И хрен там — писк в рации и хриплый голос-доклад:
— Я "седьмой". Выбыли. На время.
Всё ж ребята влетели.
Практически вышли на траверз, Волков отчётливо наблюдал — матрица тепловизора высвечивала горящие разгорячённые силуэты собак. В санях мерцающие под тёплыми одеждами копошащиеся человекоподобные "йети".
И выстрел!
Первый выстрел сделал противник! По догоняющей группе. На звук или уже видели чего….
Волков понимал, что сани более устойчивая позиция для стрельбы и отреагировал моментально — поднял ствол и короткими очередями дал по концевой упряжке, шикнув сквозь зубы:
— На, сука!
Удачно! Прямо в кучу. Дёрнулись, валясь. Один выпадает из саней, замер.
Старлей сразу в рацию предупредил:
— "Углич", у вас на треке "двухсотый" чужак. Не споткнитесь. "Контрольный" для верности.
И уже водиле:
— Давай, давай. Обходим голову! Как бы они врассыпную не разбежались. Ищи их потом….
Отжал ещё патронов пять и по вторым саням, но тряхнуло, и очередь ушла куда-то к солнцу.
Сумасшедшим скачком обошли вереницу упряжек, опережая.
Сходясь на дистанцию приемлемой видимости в тумане, следовало скинуть скорость для меткого огня. Выждав нужный момент, дал команду поворота на цель "все вдруг".
— Цели распределять по очерёдности и приоритету. Две концевых упряжки — группе "Углич"!
Гавкнули-хрипнули ответы подтверждений.
Их тоже увидели и тоже стреляли в ответ (послышалось ли, нет — что что-то вжикнуло мимо…). И надо ж! Упряжки почти слаженно отвернули в сторону, пытаясь оторваться. Но…! Там у них торосы. А вдогонку автоматическое оружие. Выкашивая подчистую.
И всё тот же рёв движков, свист ветра, пальбы, людские крики…, визг собак — несчастных, попавших под раздачу.
Закончилось всё резко. Та-тахнул напоследок короткой "калаш" чуть левее у отбежавшей дальше всех упряжки. И всё. И опасения Волкова были напрасны — собаки без понукания просто стали.
Короткая перекличка в эфире. Все были целы. Лишь одни боец получил скользящий по каске вплоть до короткой отключки. Да снегоходы приняли на себя немного: у одного нормальная такая дыра от крупной пули в лобовой проекции — попади куда метили и броник не спас бы. А мелких срикошетивших насчитали навскидку три-четыре.
Ходили, спуская "контрольные" в разбросанные бесформенные меховые фигуры. В санях, на снегу, средь белого, чёрного и…, алого, разбрызганного.
И в собак, что получили шальные пули.
Уцелевших псов подшкипер сказал, все же заберут на "Ямал".
Те, кто из экипажа, матросы — притихшие кучковались в стороне у снегоходов. Одни вроде бы блевал.
"Знали ж на что идём. Ничего, оботрутся".
Волков перед своими парнями храбрился, но настрой был препоганейший — один из поморов-возниц доходил, уже даже не хрипел, но кинуть последний мучительный взгляд укора успел. Глаза в глаза.
"До чего ж неприятно".
И сам того не замечая, вышагивая, лейтенант зло пиная носком берца наст, болезненно морщась на каждый жалобный визг добиваемого пса. Ища оправданий, что ли….
"Людей не жалко, в конце концов, все мы за презренный металл, а вот почему невинная животина должна гибнуть"?
А в мыслях, точней на глазах стояла какая-то нестыковка….
"Что-то не так".
Оглянулся, разыскивая старшего от экипажа судна.
— А где шкипер? Водила мой…. Не видели?
— А вон он, — указал боец на виднеющуюся чуть впереди фигуру.
Подшкипер прошёл чуть дальше, в ту сторону, куда мчали упряжки, в сторону лагеря и ожидающего барка. Прошёл недалеко, метров тридцать и присел, разглядывая что-то на снегу. Что-то, что ему явно не понравилось.
Видя это, Волков тоже двинул в ту сторону, всё быстрей, пока не перешёл на бег.
Эта лёгкая рысь видимо вытряхнула из него неожиданную и неуместную рефлексию, и вот тогда он, наконец, понял, что ему упало в глаза, а он по горячке не сообразил.
"У ледокола было семь упряжек! А тут насчитали всего шесть"!
— Один ушёл? — Выдохнул па #769; ром, даже не запыхавшись от бега, — упустили?
— Раньше, — подшкипер снова присел, смахнув перчаткой снежную пудру с прибитой санями лыжни, — успело присыпать, видишь. Он ещё от нашей стоянки рванул.
А Волков вспомнил ещё одну деталь — среди трупов не увидел одного из тех трёх переговорщиков, которого запомнил по нелепым гетрам.