Читать интересную книгу Интервью со смертью - Николай Зорин

– То есть ты хочешь сказать, что он скончался в самолете?

– Вот-вот!

– Намекаешь на то, что его грохнули?

– А на что мне еще намекать? Правда, в справке причиной смерти указана острая сердечная недостаточность, но вы сами знаете, как обделываются такие делишки.

– Да уж!

– Но это еще не все. На втором В месте летела его жена, Фридман Римма Адамовна, а вот на втором С знаете кто летел?

– Кто? – Андрей и Илья с двух сторон придвинулись к Веньке.

– Бессонов Семен Валерьевич!

– Бессонов? Что-то знакомое. – Илья потер лоб. – Слышал я где-то уже такое сочетание.

– Сочетание! Темнота беспросветная! Бессонов Семен Валерьевич – самый реальный кандидат на роль мэра в нашем с вами родном городе. Предвыборная кампания начнется через десять дней. Понятно теперь, отчего такая спешка в устранении свидетелей? Что, если он Фридмана грохнул, а кто-то из сидящих рядом пассажиров что-то заметил?

– Рядом сидела жена, с нее бы и начали.

– Ну, не знаю, может, ее вообще не тронут, может, как раз она ничего и не видела, в туалет в этот момент вышла или спала. Остальных он мог тогда подкупить, и они согласились молчать, но это тогда, когда Бессонов был просто рядовым Бессоновым, а сейчас? Если его рожа появится на плакатах и на экранах телевизоров, а кто-то его узнает, представляете, чем для него это кончится?

– Твою мать! – Бородин вскочил с табуретки, подбежал к распахнутому настежь окну, свесился вниз, словно хотел с горя выброситься, и зло проговорил: – Кандидат в мэры! Влопались так влопались! Лучше бы это был маньяк!

* * *

С Бородиным они решили разделить работу таким образом: Илья занимается стюардессой, вдовой Фридмана Риммой Адамовной и – на десерт, для поднятия тонуса – берет в оборот кандидата в мэры. Андрей же с утра пораньше двигает к Володину. Он понимал, что задача Бородина гораздо сложнее и ответственнее, но все же где-то ему завидовал: разговор с отчимом Ольги, который, возможно, и являлся убийцей Павла, представлялся крайне неприятным и тягостным.

И потому Андрей был очень удивлен, когда Володин легко и без всяких отговорок согласился на встречу, да еще попросил, чтобы она состоялась с глазу на глаз, без свидетелей.

Сергей Юрьевич не стал юлить, отпираться, признался, что в банке был именно он. И о содержимом свертка сам рассказал: да, в нем находились деньги, а именно сто тысяч евро. Он одолжил их Павлу на неопределенный срок для открытия магазина. Как ему удалось забрать их из ячейки? Да очень просто. Паспорт Павла оставался у Ольги, он его незаметно взял, а с охранником договорился, объяснил, что Назаренко попал в автокатастрофу, сам, понятное дело, прийти не может, а деньги нужны на операцию. Ну, конечно, пришлось охраннику приплатить. Зачем пошел на такой рискованный шаг? Потому что в тот момент был в самой настоящей панике, не обдумал как следует последствий. У них в правлении фонда сейчас очень напряженная ситуация, а деньги эти он взял именно из фонда. Ну да, поступок нечестный и некрасивый, но очень хотелось помочь дочери: муж – простой продавец чужого магазина – совсем не тот вариант, о котором он для нее мечтал. Оля привыкла жить ни в чем себе не отказывая, но полюбила нищего Павла. Впрочем, он и сам против Павла Назаренко ничего не имел: хороший парень, добрый, трудолюбивый, умный и очень душевный. Вот если бы не одно обстоятельство… Да, Павел был очень хорошим человеком, но обладал одной непереносимой чертой – был до какого-то помешательства ревнив. Ревновал он Ольгу ко всем и вся, а больше всех к нему, Сергею Юрьевичу. Страшно мучился и мучил других. И до того дошло, что деньги на открытие магазина, о котором он столько мечтал, стал расценивать как отступной. Да-да, отступной за Ольгу. У них с Павлом вышел за неделю до его гибели страшный конфликт: Павел кричал, что не продается и что Ольга только его, Володин не сразу понял, о чем идет речь, пытался зятя успокоить, после чего тот совсем разбушевался и чуть не зашиб его стулом.

В конце концов конфликт удалось потушить, Павел согласился взять деньги, но так до конца и не поверил в чистоту помыслов своего тестя. Сомнения его еще усиливались тем, что Сергей Юрьевич попросил никому не рассказывать, что финансировал проект именно он, не объясняя причин.

Ну вот, а через неделю он погиб при странных обстоятельствах. Милиция обязательно докопалась бы до банковской ячейки, обнаружила бы там деньги и легко вычислила бы, откуда они могли взяться у Павла: тесть – председатель фонда, из фонда непонятно куда делась крупная сумма, ясно теперь, куда она делась. Допустить этого Володин не мог, потому и пошел на то, чтобы воровским путем опустошить ячейку. Теперь он понимает, что поступил глупо, подставил себя под еще больший удар.

Проговорили они с Володиным больше часа, впечатление об этом человеке у Андрея осталось весьма благоприятное, несмотря на то что тот выступал в роли нелицеприятной. О Назаренко он рассказывал легко, с юмором, где это было уместно, но чувствовалось, что очень сожалеет по поводу его гибели, искренне сожалеет, и не только из-за Ольги. Кто и за что мог убить Павла, он не знает.

Ну что ж, версия об ограблении отпадает. Рассказ Володина, конечно, требовал проверки и документального подтверждения, но, скорее всего, все было именно так, как он говорил.

Выйдя из офиса, Андрей решил позвонить Бородину, сообщить ему о результатах разговора и узнать, что у него-то новенького. Долго никто не отзывался, но, когда Андрей собрался нажать на повтор, Илья все-таки соизволил ответить, но попросил перезвонить через час, так как сейчас он занят и говорить не может.

Андрей открыл еженедельник, просмотрел записи, сделанные в течение тех дней, которые он занимался делом Назаренко. Версии, которые он строил до этого, вдруг все разом засбоили – нужно было выстраивать новые. Хочет он того или нет, придется признать, что его Павел Назаренко – один из четырех убитых за эти две недели, смерть его не индивидуальна, работать теперь только и возможно в связке с Бородиным. Но без той информации, которую тот должен был сегодня добыть, двигаться дальше нельзя. И что тогда ему сейчас делать? Ждать, когда Илья освободится? Он сказал, что освободится через час, но кто может поручиться, что час не обернется двумя, а то и тремя часами? Интересно, с кем он сейчас разговаривает: со стюардессой? с Риммой Адамовной? с будущим мэром? Подтвердится ли Венькина версия? Вообще, конечно, она не лишена рационального зерна. В таком случае неплохо было бы поговорить еще с кем-нибудь из тургруппы. С Кирой Самохиной, например…

Н-да, с Кирой по-любому надо бы встретиться. Давно пора. Бородин его отговаривал, боялся, что спугнет подозреваемую. Боялся, боялся, а как припекло, сам помчался на встречу. Да еще и повел себя как последний дурак. Если уж кто и мог насторожить ее, так это именно он. Зря он его послушался, надо было еще позавчера пойти.

Ничто не мешает пойти к ней сегодня, тем более Бородин почти исключил журналистку из подозреваемых, теперь всю свою подозрительность он направил на кандидата в мэры. Скорее всего, он прав. Да, прав… Вот и Малиновский считает, что Самохина не может быть убийцей.

А Столяров боится, что может.

Надо съездить к ней и самому посмотреть.

Никитин снова раскрыл еженедельник, нашел номера телефонов Самохиной: рабочий, мобильный и домашний. Посмотрел на часы – двенадцать дня – и решил начать с рабочего. Но в редакции ему сказали, что Кира в отпуске. Ну что ж, в отпуске так в отпуске. Андрей попробовал связаться с ней по сотовому – но и тут его постигла неудача: телефон не пожелал отозваться. Тогда он набрал домашний номер, уже не надеясь на успех. Домашний ответил.

– Слушаю вас, – проговорил мужчина в возрасте. В первый момент Никитин подумал, что по ошибке попал не туда, но потом вспомнил ревнивые восклицания Столярова по поводу некоего опустившегося бывшего редактора «Происшествий», которого Кира приютила у себя.

– Это… – Андрей судорожно рылся в памяти, пытаясь отыскать там имя этого самого бывшего редактора. Зовут приживальщика Лев, как и его отца, но вот отчество напрочь вылетело из головы. – Это Лев… – Фамилия Годунов, как у царя-душегуба, но отчество, отчество?

– Да, это Лев Борисович, – назвался наконец тот, но как-то робко, словно сам не был уверен в своем имени-отчестве. Отвык, наверное, бедолага, за время беспутной жизни. Или живет у Киры на птичьих правах, без прописки, и потому боится.

– Это Андрей Никитин, частный детектив, – решил он представиться полностью, чтобы не нервировать антисоциальный элемент мучительными подозрениями. – Мне хотелось бы поговорить с Кирой.

– Ах вот оно что! – В голосе Годунова послышалось явное облегчение. – Киры сейчас нет дома, но она вернется минут через двадцать.

Договорились, что Андрей подъедет через полчаса – к этому времени Кира точно появится.