Читать интересную книгу Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора - Роберт Киркман

Вечером того же дня, когда Филип в одиночку, заправляет свой стакан на два пальца последней порцией низкосортного виски, на кухню заходит Эйприл.

— Знаешь… Я хотела поговорить с тобой… о том, что случилось.

— Забей, — говорит Филип, вглядываясь в карамельную жидкость в бокале.

— Нет… Мне следовало сказать раньше….Наверное, я была в шоке.

Он смотрит на нее. — Мне жаль, что всё случилось именно так. Я действительно сожалею, что тебе пришлось увидеть всё это.

— Ты сделал, что должен был.

— Спасибо, что говорита это. — Филип похлопывает её по плечу. — Я очень привязался к твоему папаше, он был замечательным человеком. Прожил долгую и достойную жизнь.

Она прикусила щёку, и Филипу показалось, что она борется с желанием заплакать. — Я думала, я была готова, что могу его потерять.

— Никто не может быть готов к такому.

— Да, но такое… Я все еще пытаюсь осознать это.

Филип кивает. — Черт знает что.

— Я считаю… люди не должны… ты просто не знаешь как ориентироваться в этом дерьме.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Она смотрит на дрожащие руки. Наверное, она не может избавиться от воспоминаний о том, как Филип разбивает череп её отца. — Все, что я хотела сказать… я не обвиняю тебя в том, что ты сделал.

— Признателен за это.

Она смотрит на его стакан. — У тебя ещё осталось это дешёвое вино?

Он находит немного оставшегося вина в одной из бутылок и наливает ей. Они пьют в тишине в течение продолжительного времени. Под конец Филип спрашивает: — Как твоя сестра?

— А что с ней?

— Она кажется не… — Его голос замирает, не найдя нужных слов.

Эйприл кивает. — Во всепрощающем настроении?

— Что-то типа этого.

Эйприл горько улыбается. — Она до сих пор обвиняет меня в краже её обеденных денег в школе Кларкс Хилл.

* * *

В следующие несколько дней формируется новая смешанная семья, в то время как сёстры Чалмерс находятся в печали, время от времени рассуждая ни о чем, время от времени объявляя всем бойкот, иногда прячась в своих комнатах подолгу плача или размышляя.

Эйприл, кажется, справляется с переходным состоянием лучше, чем её сестра. Она собирает вещи отца и переезжает в главную спальню, предоставив Филипу комнату, которую она занимала ранее. Филип обустраивает милый уголок для Пенни с полочками и раскрасками, которые он нашёл на верхних этажах.

Ребенок привязался к Эйприл. Они проводят вместе целые часы, исследуя верхние этажи, играя в игры, и пробуя все способы превратить их скудную провизию в творческие обеды, мелко накрошенные и наскоро приготовленные на огне Sterno. В ход идут и персик и изюм, и консервированные овощные миксы с сюрпризом (сюрпризом, к сожалению, всегда оказывался фарш из вяленой говядины).

* * *

Постепенно, орды ходячих перемещаются подальше от их местонахождения, оставляя позади только несколько зазевавшихся, давая Блэйкам и Нику шанс осуществить разведку в соседних зданиях. Филип замечает, что Брайан становится смелее и уже готов выходить из здания на время коротких походов. Но именно Ника Парсона это место захватило больше всех.

Ник устроил себе комнату в квартире-студии 2F на втором этаже в восточном конце коридора. Он нашёл там книги и журналы, и притащил туда дополнительную мебель. Он проводил всё время, высовываясь с балкона, делая наброски соседних улиц, рисуя карту близлежащего района, читая Библию, закладывая сад для зимних овощей, и много размышляя о том, что же произошло с родом человеческим.

Также он довёл до ума свой хилый мостик между двумя смежными зданиями.

Узкий проход сооружён из фанеры и лестниц для покраски, связанных между собой верёвкой и клейкой лентой (и, большей частью, молитвами). Пешеходный мостик протянут от задней части их крыши, охватывая двадцатипятифутовый промежуток над переулком, и соединяется с главным швеллером пожарной лестницы на соседней крыше.

Завершение мостика означает поворотный момент для Ника. Однажды, призвав свою храбрость, он протанцевал шимми через хрупкую конструкцию и, как он и обещал, он проделывает этот путь к юго-восточному углу квартала, не спускаясь на улицу. Оттуда он вычислил путь на пешеходный мост к универмагу. Когда ночью он вернулся назад с полными руками вкусняшек от Дилларда, его приветствовали как героя войны.

Он приносил им изысканные конфеты и орехи, тёплую одежду, новую обувь и чеканные канцтовары, дорогие ручки, газовую походную плитку, атласные листы и роскошное бельё, и даже мягких игрушечных животных для Пенни. Даже Тара светилась при виде европейских сигарет с пастельными обертками. Но для Ника в этих сольных пробежках было ещё кое-что. И это он приберегал в первую очередь для себя.

* * *

Спустя неделю со дня смерти Дэвида Чалмерса, Ник поговорил с Филипом о маленькой разведывательной миссии, с использованием его разработки. Филип не в восторге от перспективы переходить лестницу-мост: он утверждает, что беспокоится о том, что лестница может рухнуть под его весом, но на самом деле, причина в тайной боязни Филипом высоты. Ник уговаривает его, разжигая его любопытство.

— Ты должен видеть это, Филли, — говорит с энтузиазмом на крыше Ник. — Это место просто золотой рудник, чувак. Говорю тебе, это прекрасно.

С великой неохотой Филип поддаётся и, буквально, тащит себя через мостик, на руках и коленях позади Ника, ворча всю дорогу и тайком дрожа от страха, даже не глядя вниз.

Добравшись до противоположной стороны, они спрыгивают вниз и спускаются по пожарной лестнице, а затем проскальзывают в смежное здание через открытое окно. Ник ведёт Филипа через заброшенные коридоры бухгалтерских фирм, на полу, словно опавшие листья, валяются забытые бланки и документы,

— Уже недалеко, — говорит Ник, ведя Филипа вниз по лестнице через заброшенные коридоры, заваленные опрокинутой мебелью.

Филип внимательно прислушивается к эху шагов, поскрипывающих через испепелённые обломки. Он чувствует "белые пятна" и пустые места своим солнечным сплетением, слышит каждый щелчок и каждое жужжание словно что-то могло наброситься на них в любой момент из под опрокинутой мебели. Рука лежит наготове на 22-калиберном в его джинсах. — Сюда, сразу за парковкой, — говорит Ник, указывая на нишу в конце коридора.

Поворот за угол. Мимо опрокинутого торгового автомата. Вверх по короткому лестничному пролету. Через металлическую дверь без надписи и, внезапно, без предупреждения, весь мир открывается перед Филипом.

— Святая богоматерь, — удивляется Филип, следуя за Ником через пешеходный мост.

Проход забит грязью, заполнен хламом и сильным запахом мочи, массивные, укреплённые плексигласом стены забрызганы грязью, и искажают окружающий городской пейзаж. Но вид отсюда потрясающий. Снаружи льётся свет, и они чувствуют, что могут увидеть всё на мили вперед.

Ник останавливается.

— Здорово, правда?

— Охренетительно!

На высоте тридцати футов над улицей ветер бьёт по строению, и Филип может посмотреть вниз и увидеть, как редкие зомби блуждают под ними словно экзотические рыбы, дрейфующие под стеклянным дном лодки.

— Если бы не было этих уродливых монстров, я показал бы это Пенни.

— Вот то, что я хотел показать тебе. — Ник движется к южной стороне перехода.

— Ты видишь тот автобус? Через полквартала?

Филип видит его — огромный серебряный автобус МАРТА стоит на обочине. Ник произносит:

— Смотри выше передней двери автобуса, рядом с зеркалом, видишь отметку?

Конечно Филип видит эскиз символа над входом для пассажиров — торопливо начерченная пятиконечная звезда — сделанная красным спреем. — И что я вижу?

— Это безопасная зона.

— Что?

— Я проложил себе путь вниз по улице и обратно сюда, — отвечал ему Ник с невинной гордостью ребенка, показывающего самодельную гоночную модель своему папе.

— Вон там парикмахерская, чистая как стеклышко, безопасная как банк, с открытой дверью.

Он указывает дальше на улицу. Там пустой полуприцеп выше по дороге, в хорошем состоянии, с добротной, жёсткой — как уж их называют — складывающейся дверью? В задней части.

— Что за точка здесь, Никки?

— Безопасная зона. Места куда ты можешь занырнуть. Если ты пробежался за снабжением и попал в неприятности или что ещё. Я нахожу их всё дальше и дальше вдоль улицы. Ставлю метки на них, чтобы не потерять. Все виды каморок, можешь мне поверить.

Филип смотрит на него.

— Ты проделал весь путь до конца улицы самостоятельно?

— Да, так и есть…

— Твою_мать, Ник… ты не должен разгуливать здесь в одиночку.

— Филли…

— Нет, нет… никакого "Филли", чувак. Я серьёзно. Хочу, чтобы ты был более осторожным. Понимаешь? Я не шучу.