Читать интересную книгу Стратегия блицкрига - Алексей Фомичев

Такая суета вообще-то могла означать что угодно, но судя по обстановке и срокам, дело пахло общим выходом войска из лагерей. А это должно произойти только в одном случае – когда вызывает король.

* * *

Садро опустил трубу, глянул вниз, где под деревом сидели два диверсанта, и бросил в них шишку Диверсанты мигом задрали головы вверх. Садро ткнул пальцем в одного, указал в сторону озера, потом сделал знак бега. Бессловесный приказ был понятен – добежать до группы, что стерегла второй лагерь, и узнать, что там происходит.

Диверсант кивнул и исчез в кустах. Три версты туда, три обратно и сколько-то времени там на прояснение обстановки. За шаг Асалена обернется.

Если это общий сбор, значит, войско хордингов уже подошло к столице. Значит, пора диверсантам начинать работу. Но как быть с приказом майора – до его команды никаких действий? Видимо, придется посылать к нему гонца.

Теперь это не так просто. Диверсанты довольно легко проникли сюда, но тогда здесь было тихо и спокойно. А теперь, когда тревога, когда армия короля готовится к отражению нападения, незаметно пройти по дороге станет проблематично. А кружить по лесам – значит потерять время.

Сомнения лейтенанта к вечеру развеял посыльный от майора. Он появился в тот момент, когда Садро сам думал отправлять гонца. Посыльный передал приказ – задержать войско в лагерях насколько возможно, но в открытую не лезть и соблюдать осторожность.

Садро собрал командиров групп. Коротко обговорили порядок действий и сроки исполнения. Время в запасе еще было, ведь войско из лагеря в один день не выйдет, нужно как минимум два. Это и сборы воинов, и сборы немалого обоза, подготовка лошадей, повозок и прочего.

После совещания гонец побежал ко второй группе, передавать приказ. А посыльный майора двинул к столице с донесением. Диверсанты готовы нанести удар точно в срок.

* * *

…В армии короля в общей сложности было три с половиной сотни всадников. В это число входил личный отряд Вентуала, отдельные отряды в некоторых гарнизонах крепостей и сотня всадников под началом графа Беока.

Были еще небольшие, по три-пять конников, группы на заставах, но они выполняли обязанности гонцов и в качестве боевой единицы ничего собой не представляли.

Тем не менее лошадей в войске хватало. Конечно, не верховых, а тягловых. Их запрягали в повозки, в тяжелые крытые телеги, хотя для последних чаще использовали волов.

Словом, табун отряда в семьсот воинов насчитывал триста лошадей и около полутора сотен волов. Это довольно большое количество животных, требующее корма, воды и постоянного ухода.

Конечно, и скорость движения войсковой колонны при таком «транспорте» была невелика. Однако армии древности не совершали ускоренных марш-бросков, если только не считать конницу или специальный отряд пехоты, обученный преодолевать очень быстрым шагом большие расстояния. Но такие броски редкость. Да и «большое расстояние» – вещь весьма условная.

Тем не менее армия без своего четвероногого транспорта никуда. Потеряй она лошадей и волов – встанет на месте.

Именно это и принимал в расчет Садро, готовя первую акцию. Удар по тягловому хозяйству был первым в плане диверсантов. Его основой.

Большой луг, пересеченный двумя мелкими оврагами, одним краем утыкался в лес, а другим уходил в низину, к руслу узкой речушки. На лугу обычно пасли волов.

Несмотря на конец осени, на лугу еще хватало сочной травы, а родники и ключи в оврагах были полны водой, так что волам самое раздолье. И ночной холодок они легче переносят, не то что лошади, которых уже второй октан ставили в стойла.

В ночное со стадом уходили пять-шесть пастухов и несколько молодых воинов, которых натаскивали на долгое бдение и усидчивость.

И в этот раз стадо вывели на луг, дали вволю напиться, потом загнали на край ближе к лесу, откуда те сами не уйдут. Развели большой костер, сели вокруг него и пустили по кругу бурдюк с пивом.

Местное пиво, только недавно сваренное, хорошо шло под вяленое мясо, печеные овощи, сыр и лепешки. Воины не пили, им наказали бдить и следить за скотом, периодически пересчитывая.

Наступила полночь, и пастухи уже дремали, устроив простенькие лежаки из хвороста и сена и накрывшись кожаными накидками, подбитыми войлоком.

Двое воинов пошли на обход, а двое других поддерживали огонь, кидая в костер тонкие хворостины. Так они просидели довольно долго, глядя на игравшее под слабым ветром пламя, пока, наконец, не сообразили, что их напарники уж слишком задержались у стада.

– Я гляну, – предложил один из них, назначенный старшим в ночное. – А ты сиди здесь. Не дай огню ослабнуть.

Молодой воин легко поднялся, привычно тронул рукоять топора и пошел в темноту. Его напарник проводил приятеля взглядом, взял несколько сухих веток и бросил их в огонь. Завистливо посмотрел на спящих пастухов. Им что, они не на службе у короля, могут и спать. Не то что он, воин! Почет и уважение, хорошее содержание, но зато и ночи без сна и суровая наука, кровавые мозоли и сбитые ноги.

Воин мечтательно подумал о том, что зим через десять станет опытным и умелым ветераном и сам будет отряжать в ночное молодых и сопливых, дабы постигали воинскую науку.

Слабый шорох за спиной вывел его из задумчивости, воин глянул назад, проморгался, запоздало вспомнив одну из заповедей – не глядеть на огонь, глаза не сразу привыкнут к темноте.

– Эй, Телгу! Это ты?

Шорох стих, никто не отвечал. Воин встал, несколько раз зажмурился, а когда, наконец, открыл глаза, увидел рядом с собой смутный силуэт человека в темной одежде. Если бы не отсвет костра, и вовсе бы не разглядел.

– Телгу? – повторил воин вопрос с изрядной долей сомнения. – Ты чего?

– Тс-с, – прошипел силуэт, потом шагнул еще ближе.

Воин в последний момент отпрянул и цапнул рукоятку ножа, но большего сделать не сумел. Чьи-то сильные руки обхватили его шею, перекрывая дыхание, острый клинок легко пробил стеганый безрукавник, холщовую рубаху, вошел в тело и добрался до сердца.

Воин умер быстро, так и не успев толком вдохнуть. Его тело мягко опустили в траву.

И тут же возле костра возникли два других силуэта. Они бесшумно подошли к пастухам. И почти синхронно несколько раз повторили два движения. Левой рукой накрывали рты спящих, нанося при этом легкие удары и тем самым будя их, а правой всаживая нож в сердце.

Прошло совсем немного времени и вокруг костра лежали шесть трупов. И никакого шума.

А в овраге лежали еще три тела – убитые воины. Они тоже умерли, так и не увидев врага и не поняв, откуда пришла смерть. И никакого сопротивления оказать не успели.

Покончив с охраной, диверсанты осторожно и без спешки перебудили волов и неторопливо погнали их прочь от лагеря, клееной поляне. Перед уходом накидав в костер как можно больше дров, чтобы ярко горел и был хорошо виден.

В лагерь проникли три группы, обойдя сторожевые посты и миновав псарню возле дома графа Беока. В здешних местах собаки были скорее редкостью и роскошью, чем привычными домашними животными.

Собак натаскали на дичь и мелкую лесную живность. Но в качестве охранных они никуда не годились. И привыкли, что вокруг много людей, а гавкать на них нельзя.

Четвероногих помощников не тронули, подкинули мяса и прошли дальше. Группы разделились: одна пошла к дому Беока, а две к конюшням.

Граф Беок жил в двухэтажном срубе с несколькими просторными комнатами, двумя очагами и окнами, забранными слоистой слюдой. Такую слюду привозили из империи, стоила она очень дорого. Правда, сквозь нее мало что можно разглядеть, зато лучи светила проникали внутрь помещения и давали неплохой свет.

Кроме графа тут жила его семья – жена и двое детей, а также прислуга. У дверей всегда дежурил воин, он же посыльный. Ночью он спал в прихожей, а днем сидел на улице.

Набегавшись за сутки с поручениями, посыльный крепко спал и не слышал, как тихонько скрипнула входная дверь и в проеме на мгновение возникла бесформенная фигура, едва различимая в слабом свете спутника.

Спустя пару мгновений фигура подкралась к лежаку, присела, замерла, определяя, где голова посыльного. Потом левая рука ночного визитера легонько толкнула воина и тот сонно буркнул, дернув ногой. В тот же миг острие ножа вошло точно в сердце. Воин вздрогнул всем телом, утробно булькнул и затих, прижатый к лежаку.

В дверь просочились еще две фигуры. Одна достала из складок одежды огниво, зажгла небольшой пучок пакли. При слабом свете три фигуры обменялись жестами, после чего две пошли к узкой лестнице, а третья скользнула к низкой двери в другом конце комнаты.

Граф проснулся от какого-то кошмара. Лежал с открытыми глазами, глядя в темноту и слушая сопение жены. Вспоминать ночной ужас не было желания. Зато возникло желание опустошить переполненный мочевой пузырь. На ночь напился слабого вина и кваса, а теперь вот надо идти вниз.