Когда он проходил мимо очередного арочного проема, темнота будто зашевелилась, и Дамион вдруг увидел глаза, отражавшие пламя его фонаря, — вроде звериных, но на высоте человеческого роста.
Он бросился бежать, изо всех сил размахивая фонарем, вверх по наклонному туннелю, вверх, к склепу. У потайной двери он уронил фонарь и начал лихорадочно шарить руками по стене. Где ключевой камень, возвращающий стену на место, — здесь? Или здесь? Ничего не помогало; камень не находился. А из туннеля доносился шуршащий, крадущийся звук.
Потом снова показались те же глаза: два желтых ярких круга, огненные глаза дьявола.
Дамион схватил фонарь и бросился к винтовой лестнице. Шаги неслись за ним. Он продрался в дверь из склепа в церковь, готовый звать на помощь, но тут с дальнего конца пролета раздался звук песнопения и стал разгораться свет.
Эйлия шла в процессии несущих свечи студентов, монахов и монахинь, распевая с ними слова древнего гимна. Впереди шла Лорелин, неожиданно великолепная в белом церемониальном платье и короне из свечей, и расплетенные волосы до колен спадали золотым водопадом. Наверное, монахини и выбрали ее за рост и золотые волосы. Но она слишком скованно вела себя в этом великолепии, свой жезл со звездой держала неуклюже, забывая им поводить, как ее учили. «Настоящая принцесса выглядела бы куда достойнее», — мелькнула у Эйлии мысль.
И тут из склепа паладинов вырвался отец Дамион с фонарем в руке. (Почему фонарь вместо традиционной свечи?) Он резко остановился при виде процессии, и уставился на Лорелин — конечно же, любуясь ее праздничным нарядом. Эйлия вдруг ощутила укол, похожий даже на ревность: таким пристальным, напряженным был взгляд молодого священника. Хотелось бы ей, чтобы он так когда-нибудь смотрел на нее.
Свет огненной короны Лорелин и свечей процессии придвинулся ближе, и тени разбежались по углам, будто от страха. Одна темная тень за спиной Дамиона показалась на миг зловещей, будто человек в плаще навис над священником, и это не была тень самого Дамиона, потому что таковая лежала справа от него. С приближением света эта другая тень тоже отодвинулась, скользнула вниз по лестнице, ведущей в склеп. Действительно, будто кто-то отступил назад, и с дрожью Эйлия вспомнила жутковатый рассказ Лорелин о призраке в церкви. Но когда процессия прошла мимо Дамиона, лив его сиянием, Эйлия глянула в двери и никого на лестнице не увидела.
7
ЗВЕЗДА ЗНАМЕНИЯ
Со вздохом Эйлия заворочалась в кровати. Хотя рассвет был уже близко, она все еще висела между сном и явью, как ныряльщик, зависший между темной глубиной моря и залитой солнцем поверхностью. Ей виделся сон, но лишь обрывки его остались в памяти, осколки сна, медленно уходящие снова в глубины, откуда она только что вынырнула. Наверное, интересный был сон, потому что осталось от него ощущение зачарованности, чувство путешествия в какие-то волшебные дивные места. Она пыталась удержать ускользающие воспоминания, вернуть их, как тонущее сокровище, в мир яви.
Что-то там было такое о женщине… Красавица в золотой короне, нет — это были золотые волосы, великолепные толстые косы золотых волос, как у Лорелин, уложенные вокруг головы. И еще осталось от нее впечатление царственности. Откуда я знаю, что это была королева? Почему-то я в этом уверена. И эти роскошные волосы! Она, помню, расколола их, и они упали золотыми канатами, прямо до пола, и она села их расплетать, и тогда волосы разлетелись вокруг нее, сияя, как морская рябь на солнце. Эйлия попыталась вернуть видение. Чего бы я не отдала за такие волосы, такие синие глаза! Но она не выглядела счастливой. Скорее встревоженной. Да, когда ее муж — то есть, наверное, это был ее муж, человек с темными волосами и печальным лицом, — вошел и заговорил с ней. Я еще помню их голоса — они говорили насчет пришествия Врага, и что надо защитить… Кого? Их дочь? Да, дочь. И ее звали… а как? Эл… что-то такое…
Мокрое полотенце хлопнуло ее по щеке, и весь сон исчез из памяти.
— Червячок, вставай! — раздался голос Люсины. — Утренний колокол!
Эйлия со стоном села.
«Что за гадость! Никогда еще не было у меня такого яркого сна и такой вышел бы из него рассказ, а теперь уже никогда не вспомнить».
Забавно, как всегда забываются подробности снов, подумала она, стоя уже в очереди в умывальную. А ведь есть еще сны, наверное, про которые сама не помнишь? Это как будто ты не один человек, а двое, и у одного есть от другого тайны.
Люсина все поглядывала на нее и подхихикивала, но Эйлия не обращала внимания. Злоба этой девицы теперь была скорее исключением, чем правилом. После того как Лорелин так решительно защитила островитянку, Люсина и ее подруги научились не обсуждать Эйлию в глаза. И к тому же сейчас, когда экзамены уже близко, многие из них обращались к Эйлии за помощью.
— Ну и наглость! — возмущалась Лорелин. — Сначала ведут себя по-хамски, а потом одалживаются у твоих мозгов!
— А мне все равно, — отвечала Эйлия. — Они такие робкие становятся, когда просят, это даже смешно. Я уже на них не сержусь.
Она выглянула в окошко. Только несколько жалких клочков снега еще кое-где держались, затаившись под кустами и в ложбинках. Зима решительно кончилась. Эйлия все думала, что это ранняя оттепель, пока не заметила зеленые ростки, пробивающиеся из земли, и начинающие распускаться цветы: подснежники, фиалки. «Зимой!» — подумала в радостном изумлении Эйлия, потому что на Большом острове до цветов было бы еще не меньше месяца. Ветви деревьев, еще пару недель назад черные и голые, как головешки в очаге, набухали бесчисленными почками, расширяющиеся зеркальца талой воды отражали синеву небес, и трава под рябью их поверхностей зеленела, как водоросли в приливных лужах. Ветер становился теплее и влажным живым запахом весны дул в окна, открытые снизу для притока свежего воздуха.
С весенним равноденствием год начался заново в празднике Тамалий, Зажигания Звезд, которым отмечалось Сотворение. Вчера вечером девочки были на всенощной в церкви паладинов. Подобный гроту, ее зал был освещен сотнями свечей, символизирующих только что сотворенные звезды, и вел службу отец Дамион, облаченный поверх сутаны в золотую праздничную мантию, дар от монахинь церкви. На спине этой мантии был вышит святой Атариэль, покоряющий дракона. Эйлия не могла оторвать глаз от священника. Он был так красив, что сердце щемило. И никогда в жизни она не старалась так запомнить все подробности. Ожидая своей очереди умыться, она глядела на лучи солнца, как знамена, висящие из окна, но видела только обстановку церкви, сплетение света и тени, и посреди всего этого — мужчина, будто созданный из света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});