Читать интересную книгу Надкушенное яблоко Гесперид - Анна Бялко

Ирина еще даже не успела осознать, что поймала чудесную волну, она просто чувствовала нервное покалывание в кончиках пальцев – и еще почему-то где-то внутри, ощущала безумную скорость, ну и – и все получалось как бы само собой.

Такси подкатило мгновенно. Роддом оказался совсем недалеко, так ей, по крайней мере, показалось в ее нетерпении. Обычный роддом, такое серо-желтое здание, про которое и подумать-то ничего другого нельзя, даже еще не видя вывески и бумажек с номерами палат, прилепленных к окнам. Просто смотришь, и понимаешь – это роддом. Подходишь – и точно.

Ирина поднялась по стертым ступенькам и вошла внутрь. Вестибюль, коридоры направо-налево, справочное окошко, возле которого толпилось несколько счастливых папаш, лестница. По ней, наверное, торжественно спускаются выписываемые мамочки. Интересно, а где же у них сидит главврач? Не остановившись, она направилась к лестнице.

На втором пролете ее остановила суровая тетка, затянутая в белый халат.

– Гражданка, вы куда?

Надо же – гражданка! Как прямо в прощлом веке оказалась. Ирина уж и забыла, что так бывает. Но не дрогнула.

– К главврачу, – ответила она вежливо, но достаточно твердо. Пусть отстанет. Но тетку это не сбило.

– Посторонним запрещается, – процедила она сквозь зубы, не глядя на Ирину, словно та была в лучшем случае какой-то пылью. – Выйдите.

Ирину охватила веселая злость.

– А с чего вы взяли, уважаемая, что я посторонняя? – Поинтересовалась она все тем же уверенным тоном. – На мне ведь не написано.

Тетка заметно растерялась. Все-таки да, как непривычны они к нестандартным раскладам, отметила Ирина про себя. Кричать и сыпать штампами могут, а сбей их чуть-чуть с привычной программы – и все. Известный журналистский прием.

Но тетка не хотела легко сдаваться. Тон она сбавила, и даже глаза на Ирину подняла, но все же с мыслью, что находиться той здесь не положено, окончательно не расставалась.

– А вы по какому вопросу к главврачу? Он так просто не принимает.

– Я по личному, – ласково уверила ее Ирина, и в этом, очевидно, была ошибка. Тетка, как Антей, припавший к земле, только услышав привычное слово, немедленно обрела новые силы.

– По личному он точно не принимает. Нельзя. Обратитесь в справочное окно, – и даже схватила Ирину за рукав.

Пришлось применять тяжелую артиллерию.

Ирина брезгливо стряхнула теткину руку со своего рукава, отступила на шаг, и, глядя тетке прямо в глаза, тихо, но отчетливо произнесла:

– Я представитель. – По вопросу. – О спонсорстве. – Вашей больницы. Вы уверены, что мне в справочную? Или все-таки проводите меня к главврачу?

И даже сделала вид, что собирается уходить.

Тетку как подменили. С нее слетела вся суровость. Она даже стала как будто ниже ростом, словно присела. А может, и на самом деле присела, кто ее знает. Она замахала ручками и запричитала:

– Ой, ну да что ж вы сразу не сказали? Ой, да пойдемте, я вас провожу! К главному – это туточки, на втором этаже, уже рядышком. Да конечно!

Все это было и смешно, и грустно. Так по-житейски. Об этом можно было бы подумать на досуге, и, возможно, даже сочинить что-нибудь при случае для своих колонок, но Ирина даже не стала сосредотачиваться. Перед ней стояла другая задача.

Главный врач, симпатичного вида дяденька лет пятидесяти, сидел за столом, погруженный в изучение лежащей перед ним толстой пачки бумаг. Ирина подошла к столу, села, кашлянула.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.

Имя главного она предусмотрительно выяснила по пути у тетки. Та вообще, уяснив цель визита, проявляла к Ирине живой и неподдельный интерес, даже хотела зайти вместе с ней в кабинет. Пришлось проявить твердость.

Главврач поднял на Ирину глаза.

– Здравствуйте. Вы по какому вопросу?

И тут... Неожиданно Ирина растерялась. Упругая волна драйва, несущая ее, неожиданно выскользнула и умчалась, а она осталась, совершенно не зная, что теперь делать и говорить. Слова все куда-то поразбежались, и даже чувства остались смутные. Ну как она скажет этому сидящему перед ней симпатичному, но совершенно постороннему человеку, что хочет купить у него ребенка? Ну он ее выгонит, и это еще в лучшем случае. И вообще.

Ирина судорожно сглотнула. Открыла рот. Надо было что-то сказать... Срочно.

– Видите ли, Дмитрий Сергеевич, – осторожно начала она.

И тут драйв вернулся! Вот так же неожиданно, как перед этим исчез. Слова нашлись и побежали сами.

– Я видела по телевидению передачу о вашем роддоме, – говорила Ирина, даже не отдавая себе отчета в отдельных словах, набдюдая только за потоком. – Ту, что передавали по государственному каналу новостей...

Главврач согласно кивал, очевидно завороженный потоком.

– Я так поняла, что у вас существуют определенные проблемы? С помещением, с персоналом? Я имею в виду финансовые проблемы в том числе. Ваша организация нуждается в материальной помощи?

– Да, очень. Собственно, мы говорили в передаче.

– Я вас понимаю. Конечно, это очень тяжело. Детишки... И что, скажите, действительно так много оставляют? – Ирина говорила сейчас тем профессиональным тоном, который часто использовала, беря мимолетные интервью, так вроде бы легко, но достаточно искренне. Люди почему-то всегда охотно отвечают на вопросы, заданные таким образом.

– Очень. Вы же понимаете, обстановка сейчас такая. Уровень жизни падает, ответственности нет никакой. Про молодежь я и не говорю.

– А что – в основном молодые оставляют?

– По всякому бывает. Но да, молодые тоже. Студентки вон, ума нет...

– И что вы делаете?

– А что тут сделаешь? Уговариваем, сколько можем. Но это, сами понимаете, мало помогает. А потом держим детишек, куда же деваться. Очень тяжело. Да вы видели, в передаче.

– Дмитрий Сергеевич, – Ирина оставила официальный легко-профессиональный тон, наклонилась ближе к собеседнику. – Дмитрий Сергеевич, я очень хочу вам помочь. Мне очень жалко и детишек, и вас, сотрудников. Я все понимаю, я частное лицо, и я не могу сделать много, но вот...

Ирина достала из сумки конверт. Там лежала тысяча долларов – она сама еще вчера вечером, по совету Ильи, разложила все деньги в конверты, по тысяче в каждый. Сейчас достала первый.

– Это деньги, – она рукой остановила пытающегося что-то возразить врача. – их немного, тут всего тысяча. Это мой, если хотите, спонсорский взнос, и никаких законов мы с вами не нарушаем. Я имею право пожертвовать эти деньги больнице. Рада буду, если окажется полезным.

– Спасибо. Я... Я не знаю даже, что сказать, – врач был растерян и явно растроган.

– Дмитрий Сергеевич, – Ирина приступила к самой сложной части. Слова присыхали к горлу. – Я... Я думаю, что я могла бы... Помочь вам еще и в другом... Другим образом. Тоже немного, конечно, но... А вы помогли бы мне...

– Я... Не совсем понимаю...

– Я бы хотела усыновить ребенка, – Ирина бросилась с обрыва. Как ни странно, стало легче, по крайней мере, слова пошли из горла наружу. – Вот из тех, которых оставляют. Только одного, конечно, но все-таки... Девочку...

– Это замечательно. Но это ведь, знаете, не я занимаюсь. Есть органы опеки...

– Дмитрий Сергеевич. Я не хочу обращаться ни в какие органы. Я хочу взять ребенка. Девочку. Новорожденную. У вас они есть. Помогите мне. А я помогу вам.

– Это невозможно. Что вы такое говорите?! Я...

Он был, казалось, искренне возмущен. Так же искренне, как был за минуту до того благодарен. Но конверт, за который он был благодарен, все еще лежал перед ним на столе, и не позволял ему выгнать Ирину немедленно из кабинета. И главный врач не знал, что сказать.

Ирина не дала повиснуть паузе.

– Дмитрий Сергеевич, вы разумный человек. Врач. Вы сами только что сказали мне, что этих несчастных детишек некуда девать. Я видела, они сидят в кроватках по трое, целыми днями... Я хочу взять одного, спасти. Я дам ему нормальную жизнь. Посмтрите на меня. Я не старая, обеспеченная женщина, у меня нормальная семья, мы дадим этому ребенку нормальное детство. Что вы теряете?

– Но почему вы не хотите...

– Что?

– Оформить все по закону?

– Допустим, я захочу. Сколько времени это занимает?

– Ну... По разному... Около года. Ну, полгода, если быстро.

– И где все это время находится ребенок?

– Усыновлять можно только из Дома ребенка.

– Ну, Дмитрий Сергеевич, вы же сами ответили на свой вопрос. Я не хочу, чтобы мой ребенок сидел полгода в кроватке с еще тремя детьми. Я хочу взять его сразу. Что в этом плохого? Кому от этого хуже? Вам? Ребенку?

– Да, но закон...

– А оставлять детей в роддоме закон разрешает? Чтобы они сидели тут месяцами, это законно? Чтобы их не брали в этот самый Дом ребенка, откуда их можно усыновить? И потом, Дмитрий Сергеевич, я-то как раз оформлю все по закону. Дайте мне справку, что ребенок родился здесь, я пойду в ЗАГС и запишу его там.

– Это невозможно. Справки – документ строгой отчетности.