Оказалось, что владелец земли, на которой находится приют, нашел выгодного покупателя и захотел удачно продать свой участок, силой и угрозами вынуждая монахинь покинуть обжитое место.
Стив прекрасно понимал, что значит приют для Кристины, и он должен был сделать все, что в его силах, для сохранения убежища для беспризорников, которому Кристина отдала столько сил и лет. Он готов был даже найти и оплатить для него новое помещение.
Не желая, чтобы Кристина узнала о его роли по сохранению приюта, Стив ехал в Бостон, чтобы найти способ спасти дело ее жизни. И он знал, что сделает это, чего бы это ему ни стоило.
В прострации Кристина смотрела прямо перед собой. Стив бросил ее в тот момент, когда он был ей особенно нужен. Что ей теперь остается делать?
Она чувствовала себя ужасно одинокой и заброшенной. Она потерпела поражение в битве за Стива. Он уехал к Долли, бросив ее, свою законную жену, в пустом доме. Кристина отчаянно хотела, чтобы сейчас рядом с ней был кто-то, кто мог бы просто сочувственно поговорить с ней, кто-то, кому она была дорога и небезразлична, кто-то, с кем она чувствовала бы себя защищенной. Неожиданно она пожалела о том, что уехала из Найроби, от сестер, от своих воспитанников.
Что теперь будет с ней, и, что еще более важно, что будет с ее ребенком?
Ребенку прежде всего нужна любовь, она поняла это за годы, проведенные в Африке. Ребенок должен быть рядом с людьми, которые заботятся и беспокоятся о нем.
Кристина поняла, что она должна сделать.
В этот раз у нее не было ощущения, будто вся ее жизнь рушится, она не испытывала отчаяния, а лишь холодное рассудочное понимание того, что делает.
Она спокойно, не торопясь, собрала вещи. И даже умудрилась не расплакаться, когда звонила в аэропорт и заказывала билет на рейс до Найроби.
Самолет улетал где-то в районе двенадцати часов ночи, и у нее оставалась еще масса времени.
Полночь. Вероятно, Стив в это время все еще будет у Долли, вернее всего в ее постели, убеждая ее в своей любви.
Схватившись за живот, Кристина побежала в ванную. Ее выворачивало.
— Ничего страшного, мой миленький. Эта змея на меня так действует, — проговорила она, нежно гладя рукой живот. — Твой отец не заслуживает тебя, моя крошка, и совсем не имеет значения, что он так хочет тебя. Мы уедем с тобой в то место, где будем счастливы.
Она шептала эти тихие слова маленькому существу, поселившемуся в ее теле, но ей все время казалось, что кто-то возражает ей тихим голосом. Ей напоминали, что, хотя Стив и не любит ее, это не значит, что он не будет любить своего ребенка, и что она не имеет никакого права принимать такое решение самолично, отбирая ребенка у отца.
Кристина заткнула уши, не желая слушать свой внутренний голос.
Прибыло такси. Она путешествовала налегке, оставив дома все, что Стив купил для нее, за исключением обручального кольца.
Одна маленькая, почти незаметная слезинка соскользнула по ее щеке, когда она запирала дверь. Садясь в такси, она даже не оглянулась.
Стив положил телефонную трубку и отодвинул от себя кучу папок, потом закрыл уставшие глаза и потер их рукой.
Он надеялся, что ему удалось отвести катастрофу. Он убедил владельца участка продать землю и здание ему за сумму, намного превышающую ту, которую тот надеялся получить. Никогда еще в своей жизни он не делал таких рискованных капиталовложений. Но он вовсе не жалел об этом, зная, как обрадуется Кристина. Конечно, еще оставались кое-какие дела, подписание самого договора о купле-продаже, установление контактов со своим кенийским филиалом, решение вопросов с банком, но он может сделать это и завтра, а сейчас...
Стив взглянул на часы. Кристина вряд ли еще легла спать. Ему вдруг ужасно захотелось услышать ее голос. Он сожалел о том, что ему пришлось оставить ее одну наедине с ее вопросами. Но у него не было времени, чтобы объясниться, а делать это впопыхах он не хотел. Однако сейчас он потянулся к телефону, который еще не успел остыть после его последнего международного разговора. Ему хотелось поговорить с ней, он сам не знал о чем, может, просто услышать ее тихий голос.
Стив озабоченно нахмурился. Домашний номер не отвечал. Может быть, она все-таки легла спать? Или решила не поднимать трубку, обидевшись на него? Но сердце его уже упало. Каким-то внутренним чутьем он понял, что причина вовсе не в этом.
Он быстро бросил трубку на рычаг и отправился к машине.
Аэропорт гудел. Кристина бесцельно бродила по залу, не зная, чем заняться до отлета.
Ей нужно было как-то отвлечься от болезненных мыслей. В уме она стала составлять список вещей, которые ей нужно будет сделать в первую очередь, когда она приедет в Найроби. Сначала она поедет в ближайшую к аэропорту гостиницу и снимет там номер. Ее старая квартира сейчас наверняка снята кем-то другим. Но она и не хотела возвращаться туда. Ей понадобится небольшой дом в хорошем районе и лучше с садиком, где бы она могла растить своего ребенка.
Затем ей, конечно, нужно будет перевести на отдельный счет ее часть фамильного капитала. Она надеялась, что этих денег будет достаточно для нее и ребенка. Наверное, она опять станет преподавать язык. Ее возвращение в Кению имело по крайней мере одно преимущество: ее ребенок будет говорить на двух языках с раннего детства. Эта мысль, вместо того, чтобы вызвать улыбку на ее губах, наполнила ее глаза слезами.
Объявили регистрацию билетов. Она взяла чемодан и внезапно ощутила, что ей нужно предварительно зайти в дамскую комнату, куда она наведывалась уже несколько раз.
Выходя из туалета, Кристина заметила маленькую белокурую девочку лет пяти. Эта самостоятельная особа была одета в модные джинсы и, казалась, прекрасно справлялась без помощи взрослых. Кристина решила присмотреть за ребенком, удивившись, что поблизости нет ее мамы.
Когда они вышли в общий зал, девочка бросилась к мужчине, стоящему невдалеке.
Она птичкой взлетела на руки к отцу и крепко обняла его. Кристина заметила необыкновенную теплоту и нежность в глазах мужчины, устремленных на кроху.
— Пойдем, дорогая, тебе уже пора на самолет. Если ты опоздаешь на него и в этот раз, мама больше не отпустит тебя ко мне.
Кристина услышала боль в его голосе и застыла на месте, не сводя глаз с этой пары.
— Я не хочу к маме. Я поеду к ней попозже. Я хочу остаться с тобой, — надув губки, капризничала девочка.
В ее глазах застыли слезки, но отец стоически покачал головой и понес ее к залу регистрации.
Кристина так и осталась стоять на том же месте. Неужели однажды ее ребенок будет ощущать то же, что и эта малышка? Она огляделась. В зале было много детей, большинство из них — с двумя родителями. Чего же она хочет для своего ребенка?