Читать интересную книгу Агата Кристи. 11 дней отсутствия - Джаред Кейд

А в действительности произошло следующее. В тот вечер я вышла из дома в состоянии сильного нервного напряжения с намерением совершить какой-либо отчаянный поступок. Я съехала на машине с гребня холма в направлении провала. Машина во что-то врезалась, от удара о рулевое колесо я почувствовала сильную боль в груди и в голове. Я почувствовала себя ослепленной и оглушенной и поняла, что потеряла память. Сутки я скиталась словно во сне, а потом вдруг обнаружила себя в Харрогите, в образе благопристойной и абсолютно счастливой женщины, которая считала себя только что приехавшей из Южной Африки.

Мои несчастья начались со смертью матери, весной 1926 года. Это было для меня тяжелейшим ударом, вдобавок на меня обрушился целый ворох личных проблем, совершенно для меня нежелательных. Если раньше я спала хорошо, то после всего случившегося начала мучиться от бессонницы и спала ночью не больше двух часов.

Во второй половине дня своего исчезновения я поехала с дочерью в Доркинг навестить родственницу. В это время я чувствовала себя крайне подавленной. Мне просто не хотелось жить. Проезжая днем мимо Ньюлендс-Корнера, я заметила провал и уже почти решилась свернуть к нему. Но со мной в машине была дочь, и я мгновенно отказалась от этой мысли.

В тот вечер я чувствовала себя ужасно. Я чувствовала, что долго так продолжаться не может. В 10 часов я выехала из дома на машине, прихватив с собой кое-какую одежду в портфеле и сумку примерно с шестьюдесятью фунтами. Незадолго до этого я сняла со своего счета в банке некоторую сумму, поскольку у меня были планы провести зиму с дочерью в Южной Африке, и я хотела подготовиться к поездке.

Весь тот вечер я бесцельно ездила на машине. В голове постоянно колотилась смутная мысль о том, что надо разом покончить со всем. Я практически бессознательно ехала по знакомой дороге, не понимая, куда я еду. Насколько мне помнится, я направилась в Лондон и, оказавшись в городе, доехала до вокзала Юстон. Не знаю, почему я поехала именно туда. А потом, мне кажется, я приехала в Мейденхед[70], вышла из машины и стала смотреть на реку. Меня потянуло броситься в воду, но ведь я хорошо плаваю, поэтому не смогу утонуть. Я снова поехала в Лондон, а оттуда в Саннингдейл, а уже оттуда снова в Ньюлендс-Корнер.

Когда я приблизилась к тому месту на дороге, которое, по моим соображениям, было рядом с тем провалом, который я приметила днем, я, свернув с дороги, поехала по направлению к холму. Я бросила руль, и машина пошла своим ходом. Машина, внезапно заскрежетав, врезалась во что-то и тут же остановилась. Меня бросило грудью на рулевое колесо, и я ударилась головой обо что-то.

Вплоть до этого момента я была миссис Кристи. У меня определенно было нарушено сознание, и я с трудом понимала, что делаю и куда иду. И все-таки я осознавала, что я миссис Кристи. Однако от ударов, полученных в машине, я потеряла память. В течение 24 четырех часов с момента получения травмы у меня был полный провал в памяти. Сейчас, когда я выздоровела, я смогла припомнить кое-что, произошедшее за эти 24 часа.

Помню, я оказалась на большом железнодорожном вокзале, спросила, что это за вокзал и очень удивилась, узнав, что это Ватерлоо. Странно, что железнодорожное начальство не запомнило меня, ведь я была вся в грязи, а лицо выпачкано кровью из пореза на руке. Я так и не могла понять, как это получилось. Я была уверена, что ходила по Лондону, а затем помню, как прибыла в тот самый отель в Харрогите. Оказавшись там, я все еще была в грязи и со следами дорожного происшествия. Тогда я в своем сознании стала миссис Терезой Нил из Южной Африки.

Я вполне могу понять, почему направилась именно в Харрогит. Инцидент с машиной явился причиной неврита, а я когда-то раньше обдумывала поездку в Харрогит, чтобы пройти курс лечения от этого заболевания. Во время пребывания в Харрогите я регулярно принимала лечебные процедуры. Единственно, чему я не нахожу объяснения, так это тому, что у меня при себе почти не было никаких вещей. На этот счет у меня нет объяснений. Ведь в моем портфеле не было даже зубной щетки, я и сейчас не могу объяснить, почему не взяла ее с собой.

Я, конечно, понимаю, что пострадала в аварии. У меня на груди было несколько кровоподтеков. Как миссис Нил я была абсолютно счастлива и всем довольна. Я стала, так сказать, новой женщиной, и все тревоги и заботы миссис Кристи исчезли. А когда я вернулась в прежнюю жизнь как миссис Кристи, то и многие мои тревоги и заботы также вернулись, несмотря на то что сейчас я в порядке, в веселом настроении и полностью избавилась от психических отклонений, у меня нет такого полного счастья, какое было у миссис Нил.

В Харрогите я, читая каждый день об исчезновении миссис Кристи, решила, что она умерла. Я считала, что она поступила глупо. Мое сходство с ней сильно поражало меня, о чем я говорила со многими людьми в отеле. Мне даже в голову не приходило, что я могла быть ею, поскольку в своем сознании была вполне удовлетворена тем, кем я была. Я считала себя вдовой, и знала, что сын, который у меня был, умер, потому что в сумке у меня лежала детская фотография моей малышки с надписью "Тедди". Я даже пыталась достать какую-нибудь книгу миссис Кристи, чтобы почитать.

Когда меня наконец нашли и опознали, то врачи и родственники не сразу восстановили в моем сознании воспоминания о моей жизни в качестве миссис Кристи. Эти воспоминания, спрятанные в моем подсознании, медленно возвращались в реальное сознание. Первое, что я вспомнила, были дни моего детства; я снова стала думать о родственниках и друзьях, о том, какими они были в моем детстве. Постепенно я вспоминала эпизоды о более поздних периодах моей жизни и в конце концов смогла вспомнить все, вплоть до того инцидента с машиной. Врачи даже старались заставить меня вспомнить то, что произошло в те 24 часа после аварии, послужившей причиной провала в памяти. Они сказали, что для оздоровления моего сознания в моих воспоминаниях не должно оставаться никаких провалов. Вот почему я могу сейчас одновременно вспоминать мое существование как миссис Кристи и миссис Нил».

Человек, страдающий амнезией, увидев свои фотографии в газетах, конечно же без всякого труда понял бы, кто он на самом деле. Известный лондонский психиатр, консультировавший меня при написании этой книги, подтвердил, что если бы Агата ударилась головой при аварии машины, то период потери памяти был бы вряд ли более трех или четырех дней. Тот факт, что она 4 декабря 1926 года зарегистрировалась в гостиничном журнале как миссис Нил из Кейптауна, затем в понедельник, 6 декабря, брала в библиотеке книги на то же имя, под тем же именем опубликовала рекламное объявление в «Таймс», отзывалась на это имя в течение всего пребывания в отеле, никак не согласуется с амнезией. Такие симптомы скорее свойственны человеку, пребывающему в состоянии вторичной личности либо по каким-то причинам создающему для себя другую идентификацию. От другого известного психиатра я получил следующий комментарий: «Страдающие амнезией не станут придумывать себе новых имен, поскольку они все силы тратят на то, что вспомнить свои настоящие имена».

В своем рассказе Агата приводит недостоверный факт, что она якобы видела провал, в который потом чуть не рухнула ее машина, когда она проезжала Ньюлендс-Корнер. На самом же деле выступ скалы закрывает провал, расположенный минимум в трехстах ярдов ниже по спуску с холма. К тому же если она намеренно свернула машину с дороги на большой скорости, то рычаг переключения скоростей не должен был бы находиться в нейтральном положении.

Агате повезло, что читатели ее объяснения не были специалистами в области психиатрии и не были знакомы ни с местностью вокруг Ньюлендс-Корнера, ни с подробностями описания найденного автомобиля и места аварии, поэтому ее версия произошедшего послужила подтверждением официального объяснения, данного ее семьей и двумя докторами.

В пятницу, 20 апреля 1928 года, одетая в коричневый твидовый жакет и юбку, шляпу-колокол и накидку, отороченную куньим мехом, Агата прошла через очередное серьезное испытание, заявив суду, что хочет развестись с Арчи. Стоя за кафедрой, она с трудом вынесла многочисленные вопросы личного характера. Самым ненавистным для нее было чувствовать себя участником сговора с Арчи, адвокаты которого предоставили суду сфабрикованные в его пользу доказательства акта супружеской неверности, совершенного с неизвестной особой в отеле «Ландонс Гросвенор». Судья, лорд Мерривейл, не счел свидетельства Арчи достоверными и, приняв решение о временном разводе и передаче опеки над девятилетней Розалинд Агате, в своей заключительной речи выразил ей свои симпатии: «Когда такой достопочтенный джентльмен бывает в отеле с дамой для того лишь, чтобы освободиться от уз брака, который стал ему в тягость, мне не остается ничего другого, как дать условный развод»[71].