Позже представители военной школы «Цитадель» и Военного института штата Виргиния
цитировали аргументы Гиллиган о различиях между женщинами и мужчинами в качестве
оправдания исключения женщин из государственного корпуса каде-
130
тов, а отделения пожарной охраны стремились лишить женщин возможности вступить в их
ряды. (Поскольку законодательство требует безразличного применения закона и
приверженности абстрактным принципам, можно предсказать также аргументы за то, чтобы
исключить женщин из ранга судей18.)
Сама Гиллиган была гораздо более осторожной в оценках и сожалела, что ее книга привела к
«рационализации притеснения». На самом деле она писала о том, что «североамериканские
мужчины, которых поощряют в нашей системе образования, имеют выраженную склонность
сосредоточиваться на проблемах справедливости в своих описаниях опыта морального
конфликта и выбора; две трети мужчин в наших исследованиях проявили такую
„одержимость справедливостью". Одна треть женщин в нашем исследовании имела такие же
характерис*ти-ки. Но другая треть женщин проявила приверженность принципам заботы, по
сравнению с только одним из сорока шести мужчин-респондентов». Кроме того, «третья часть
и женщин, и мужчин артикулировала ценности справедливости и заботы в равной мере».
Далеко идущие выводы, сделанные на основе этих данных, и утверждения о том, что
мужчины и женщины отличаются в своих моральных взглядах, не могут не привести к
искажению ее выводов и превращению их в стереотипы.
Она пишет: «Название моей книги выбрано преднамеренно; „другим голосом" не значит
„голосом женщины". Во введении я объясняю, что этот голос определяется не гендером, а
темой. Даже если „другой голос" на эмпирическом уровне ассоциируется с женщинами, я
предостерегаю читателей, что „эта ассоциация не абсолютна, и контрасты между мужским и
женским голосами здесь используются не для обобщений по вопросу полов, а для
выдвижения на первый план различий между двумя способами мышления и привлечения
внимания к проблеме интерпретации". Я указываю на взаимодействие этих голосов в
пределах каждого пола и предполагаю, что их конвергенция указывает на времена кризиса и
изменений. Я настаиваю на том, что не делала никаких заявлений о происхождении этих
моральных голосов или их распределении среди населения, культур или во времени (с. 2).
Таким образом, аспект заботы в моем понимании биологически не предопределен и не
уникален для женщин. Это, однако, моральная перспектива, отличная от того, что в настоящее
время вкладывается в психологические теории и измерения, и эту перспективу я сформули-
ровала для себя, когда слушала и женщин, и мужчин, описывающих свой собственный
опыт»19.
131
Последующие исследования оказались не в состоянии воспроизвести дуалистические
тендерные различия в этике. Большинство исследователей «не находят каких-либо
устойчивых различий среди мужчин и женщин в оценке моральных вопросов, на основе ли
заботы или на основе справедливости»20.
Несмотря на эти оговорки и явную недостаточность данных о категорических гендерных
различиях, поколение феминисток-эссенциалисток использовало работу Гиллиган в качестве
пробного камня. Различия, которые мы видим между женщиной и мужчиной,
интерпретируются ими почти так же, как эссенциа-листами в биологии. Возможно, наиболее
интенсивные попытки в этой области предприняла Дебора Таннен, представившая
свидетельства того, что мужчины и женщины используют язык по-разному. Мужчины,
утверждает она, используют язык для утверждения своей позиции в иерархии. Для мужчин
беседа «является переговорами, в которых участники пытаются чего-то достичь и, если
возможно, взять верх, а также защититься от попыток других подавлять себя и третировать».
Они чаще прерывают разговор, игнорируют комментарии других людей и декларируют
различные факты и мнения. Женщины, наоборот, используют беседу для того, чтобы
установить и поддерживать отношения. Для них беседа — «процесс достижения близости, в
котором люди пробуют, ищут, дают подтверждение и поддержку и достигают согласия». Они
ведут переговоры в частном ключе, задают больше вопросов, чтобы поддержать ход беседы,
используют больше личных местоимений. Когда говорит женщина, она часто заканчивает
повествовательное предложение небольшим повышением интонации, будто завершая его
знаком вопроса21.
Как и Гиллиган, Таннен утверждает, что она просто идентифицировала две различные
коммуникационные модели и что ни одна из них не «лучше» другой. Тем не менее, в отличие
от Гиллиган, Таннен приписывает различие между этими моделями именно тендеру. При этом
она зря думает, что очень успешно скрывает свои предубеждения. Например, Таннен пишет,
что мужская потребность в автономии и независимости может быть «помехой», поскольку
наступили времена, «когда никто не имеет всей необходимой информации для принятия
решения». Наоборот, женщины «становятся лучшими менеджерами, потому что они более
склонны консультироваться с другими и вовлекать сотрудников в принятие решения»22.
Но действительно ли они существуют — эти наблюдаемые различия между реальной
женщиной и реальным мужчиной? Здесь все не так уж очевидно. В главе 1 мы видели, что
иссле-
132
дования прерывания разговора предлагают нам намного более сложную картину, что
женщина прерывает женщину и мужчина прерывает мужчину приблизительно одинаково. В
то же самое время мужчина прерывает женщину гораздо чаще, чем женщина прерывает
мужчину, — открытие, которое позволило исследователям сделать заключение о том, что
дело не в тендере того, кто говорит, а в тендере человека, с которым говорят, и именно здесь
пролегает различие. Все это имеет отношение и к молчанию. Один и тот же мужчина,
молчаливый и необщительный дома, оказывается весьма разговорчивым на работе, где он
использует беседу, чтобы удостовериться, что его отношения со всеми в порядке. И снова это
не тендер молчаливого мужчины заставляет его вести себя так, а его относительная власть в
данной ситуации.
Психологи-Феминисты подвергли критике андроцентричное предубеждение в
психологической литературе относительно тендерной идентичности и ее развития. Мужчины
воплощали в психологии некий нормативный стандарт, на основании которого происходило
оценивание мужчин и женщин, и именно женщинам всегда чего-то недоставало. Как
продемонстрировала Гиллиган, когда психологи меняют свою рамку восприятия и начинают
внимательно прислушиваться к женским голосам, возникают новые паттерны развития. Эти
предрассудки также влияют на жизни реальных людей. Например, «Диагностическое и
статистическое руководство по вопросам умственных нарушений» (DSM), изданное
Американской ассоциацией психиатров, является диагностической библией профессионалов в
области душевных болезней.
Какое-то время это руководство включало в свой список такие психические болезни, как
«предменегруальное дисфо-рическое расстройство», являвшееся вариантом предменстру-
ального синдрома. Итак, каждая женщина потенциально может страдать определенной
психической болезнью примерно неделю в месяц, что составляет до 25 процентов ее взрослой
жизни. (Гомосексуальность только недавно убрали из этого диагностического справочника.)
Психолог Пола Каплан предложила, раз уж такое расстройство есть в списке, ввести новый
набор диагнозов, включая «навязчивую манию доминирования», для классификации
сексистского поведения как симптома психической болезни. А как насчет «симптома Джона
Уэйна» или «синдрома мачо»? Ее короткий тест для идентификации «навязчивой мании
доминирования» отлично позволяет видеть тендерные предрассудки в подобных якобы
гендерно нейтральных руководствах.
133
УЗНАЕТЕ ЭТОГО МУЖЧИНУ?"
Тест, которого никогда не будет в «Космо» или «Редбук»
Мужчины, которые соответствуют по крайней мере шести из следующих критериев, могут страдать навязчивой манией
доминирования! Предупреждение: это расстройство развивающееся, глубокое и разрушающее всю личность заболевшего!
(Проверьте всех, кто обратился с просьбой об этом.) 1. Верно ли, что он...
Ц Неспособен завязывать и поддерживать значимые для него отношения с другими? Ц Неспособен идентифицировать и выражать
диапазон своих чувств (при этом он, как пра-
еспособен адекватно и сочувственно реагировать на чувства и потребности близких и партнеров (что часто приводит к непониманию его