— И вы так спокойно здесь сидите?
Второй раз Гвендолен подскочила на кровати. Руки одновременно пытались застегнуть камзол, поправить пояс с ножами и проверить, хорошо ли защелкнуты все рукоятки. Она взлетела на подоконник как вихрь, отпихнув замешкавшегося на пути Дагадда, и оттолкнулась, не тратя время на разворачивание крыльев. Ахнув. Логан с Дагаддом следили за ее падением, затем она выровнялась и в два взмаха набрала высоту.
— Гвендолен! — бесполезно закричал Логан в ночную тьму, приложив руки ко рту. — Ты с ума сошла! Куда ты…
Напряженно вглядываясь, книжники могли заметить мелькнувший уже совсем далеко на фоне луны темный силуэт, заворачивающий за высокий шпиль, Была ли это Гвен — понять было невозможно, может, кто-то еще из тайно живших в городе крылатых разминал свои крылья под молодой луной.
… босиком, — закончил Логан и длинно вздохнул, отвернувшись от окна.
Гвендолен опустилась на хорошо знакомый ей карниз Дома Провидения и сразу горько пожалела об отсутствии башмаков, пусть даже обгоревших. Ночная роса и недавно прошедший дождь были ледяными.
Свет горел не в личном кабинете Энгинна, а в приемной. В очередной раз она подсматривала, скрываясь за оконными занавесями. Вначале, только начиная летать в городах, Гвендолен очень любила бродить по карнизам и разглядывать картинки из чужой жизни. Потом она возненавидела это занятие — ей казалось, что она обречена быть чем-то вроде глаз и ушей темноты, и что у нее никогда не будет собственной истории, только случайно увиденные сцены из историй других. Но сейчас она ни о чем не задумывалась — беспокойство рвало ее грудь на части, и она вновь начала нормально дышать, только увидев Баллантайна хоть в кресле, но свободно двигающим руками и без явных повреждений на лице. Более того, судя по всему, до нынешнего момента их беседа с Энгинном проистекала довольно приятно, по крайней мере для последнего. Они оба сидели, развернув кресла к камину, перед ними дымились трубки, а Энгинн, откинувшись на спинку, медленно потягивал из круглого бокала какой-то золотистый напиток.
Перед Эбером стоял такой же, но почти нетронутый.
— Не могу поверить, что глава таррской Службы Провидения позвал меня на ночь глядя, чтобы выслушивать рассказы о том, чем выгоднее торговать — валленским стеклом или эбрийской шерстью.
Гвендолен уже успела забыть, как он выглядит, когда улыбается, слегка наклонив голову. Теплая волна поднялась внутри, заставив схватиться за ставень и забыть про онемевшие пальцы на ногах.
— Что ты, это я просто хотел тебе сделать приятное, — Энгинн покатал бокал в ладонях. — Но если настаиваешь, перейдем к главной цели разговора. Сегодня утром ты отправил письмо в Службу Провидения в Круахане, — он помахал белым пакетом, взятым о стола. — Адресовано оно Фредерику Гнеллю, твоему старшему другу и учителю. В письме ты просишь разобраться, почему флотилия концессии не может беспрепятственно отплыть в Эбру, и просишь позволения отправиться с ней сам. Намекаешь на какие-то личные обстоятельства и на то, что как бы тяжело тебе не было вновь ступить на эбрийскую землю, ты обязательно должен там побывать. Разве тебя не учили, Эбер, что лгать собратьям нехорошо?
— Фредерик меня простит, — спокойным и даже беспечным тоном заявил Баллантайн. — Он прекрасно понимает., что из всех отправленных мной одинаковых писем он получил от силы одно или два. Поэтому неудивительно, что я в них не слишком откровенен…
— А сколько ты отправил?
Энгинн неожиданно наклонился вперед, и пальцы свободной от бокала руки впились в подлокотник кресла.
— Впрочем, — продолжил он через пару минут, вернув на лицо выражение человека, наслаждающегося каждым глотком, — Ноккур с моим донесением о действиях таррского вице-губернатора выехал вчера вечером. У него предписание нигде не останавливаться и забирать самых выносливых лошадей. Даже если ты отправишься в Круахан сию минуту — тебе это мало поможет. У меня есть все основания полагать, что ты вступил в сговор с валленскими и эбрийскими купцами с целью сделать казну Тарра легче на несколько мешков золота. Сам понимаешь, доказать это будет не очень сложно.
— Но ты ведь знаешь, что это неправда.
— Конечно. Потому что на самом деле я подозреваю тебя в гораздо более опасных вещах. В Тарре последнее время происходят странные дела. Я приказываю арестовать двух подозрительных книжников — а они исчезают прямо из моего кабинета на самом верхнем этаже. Ты об этом ничего не знаешь, Эбер?
— Первый раз слышу.
— И говорят, что не все крылатые убрались из города. Люди видели по ночам над крышами летающий силуэт. Что им делать в Тарре, когда Конклав закончился? А что касается этих двоих основателей университета — я достаточно про них наслушался. Рассказывают, что они умеют взглядом зажигать огонь, заговаривать железо и беседовать с животными. И вот теперь ты собираешься в Эбру. Представить, что ты сможешь туда вернуться, сколько бы лет ни прошло — это надо знать тебя очень плохо, сьер вице-губернатор. Выходит, ты едешь совсем не туда, куда говоришь. И бросаешь свою драгоценную концессию в самый неподходящий момент. Значит, ты что-то ищешь — то, что ценнее золота, дороже мирных договоров и слаще ночей с рыжей девчонкой в два раза младше. Как ее зовут, кстати?
— Прошу простить меня, Энгинн, — Баллантайн повертел в руках бокал и демонстративно отодвинул его в сторону. — Я не до конца уловил ход твоих мыслей. Я все-таки, — он извиняюще улыбнулся, — воспитан в старой школе, где было принято опираться на связанные между собой факты, а не на смутные ощущения. Повтори свои рассуждения еще раз, если не затруднит.
Энгинн раздвинул губы в ответной улыбке, но глаза превратились в два кинжала.
— Подожди, может, к концу нашего разговора картинка сложится так, что и тебе будет все понятно. Больше всего я жалею о том, что неправильно себя повел с этими книжниками. Если бы я смог их найти сейчас, то не стал бы им ставить синяки под глазами и сворачивать скулы, — он выразительно посмотрел на Баллантайна. — Может, кто-нибудь им это передаст?
— Я их с трудом вспоминаю, — Эбер пожал плечами. Наверно, только Гвендолен могла видеть, как ему нелегко держаться выбранной роли, как резче проступила морщина, прорезающая лоб, но со стороны он смотрелся безупречно. — Это те двое, что были на Конклаве — один совсем мальчишка, второй толстяк, все время навеселе? Признаюсь, я тогда решил, что от них никакого толку не будет. Зачем они тебе?
— Если они действительно владеют какой-то тайной силой, или знают, где ее добыть — она должна быть в наших руках. В руках Провидения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});