Читать интересную книгу Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

Я едва успел замаскировать отверстие, как зазвонил мой свежезаряженный сотовый. На 'проводе' был Смирнов.

- Мы взяли курьера, Глеб, - пророкотал бас в трубке. - Он сообщил искомый адрес. Это - улица Ослиц, шесть. Начальство сказало, что по этому адресу мы не имеем права устраивать переполох, но не будет возражать, если вы полюбопытствуете. Вам понятна суть сообщения?

Смирнов мог бы не спрашивать, я понял все сразу, несмотря на намеки. Улица Ослиц находится не в Москве, а в Лиме. Курьер, утащивший поддельную миску, вернулся из Лима к штабу магов, где его ждала засада. Служба безопасности уведомила маркиза Ори, но коварный маркиз не решился штурмовать дом, расположенный на нейтральной территории, где только жандармы имеют право на силовые действия. Вместо этого маркиз распорядился поставить в известность меня, надеясь, что я пойду на улицу Ослиц в гордом одиночестве и наведу там порядок. Ори убивал одним ударом сразу нескольких зайцев. Во-первых, если моя миссия провалится, маркиз всегда может заявить, что он лично ни при чем, я действовал на свой страх и риск. Во-вторых, маркиз верил, что моя миссия все-таки не провалится - пять недавних трупов были тому доказательством. В-третьх, Ори сам хотел как можно быстрее узнать, что это за братство такое. В-четвертых, он выказывал мне явное доверие, что немалого стоит.

Я попрощался со Смирновым и выключил телефон, нажав на красный символ на серебристом корпусе. Похоже, нет мне покоя. Конечно, хотелось бы узнать все насчет братства, но… зачем мне это нужно сейчас? Мои главные враги мертвы, а те, кто стоит над ними, меня ни разу не видели, да и наверное не знают. Какой смысл идти на эту улицу Ослиц? Что я получу, кроме утешения любопытства? Вряд ли члены братства захотят поделиться информацией добровольно. Мне придется убивать и применять губернаторские методы.

Я решил, что пусть маркиз расследует все сам, если ему так хочется. Мой долг - исполнять прямые приказы, а не туманные намеки. Меня на улице Ослиц не будет. В конце концов, пора бы уже и отдохнуть, каждый человек имеет право на отдых. Позвоню сейчас какой-нибудь знакомой, схожу в ресторан или в клуб, не все же время с магами сражаться! С Иванной тоже попытаюсь наладить близкие отношения, но это будет завтра. А отдыхать хотелось уже сегодня. Я слышал, что в каком-то ночном клубе появилось сногсшибательное лазерное шоу. Почему бы не посмотреть?

Мой ситроен подъезжал к дому, когда я уже договорился с девушкой о встрече. Это была давняя приятельница, Вика, хорошая во всех отношениях, хотя и не вызывающая глубоких чувств. Я близко знаком с ее братом: мы дружили в детстве. Потом наши пути разошлись, но отношения по-прежнему тлели. Отчего я вспомнил об этой девушке именно сейчас, ведь не думал о ней ни разу за последние месяцы? Мне показалось это просто случайностью. Какая наивность! Следовало бы уже давно догадаться, что, сделавшись одним из важных обитателей Лима, я перестал быть мишенью для 'просто случайностей'. А может быть эту встречу организовало мое подсознание, где таились воспоминания о настоящей швейной фабрике.

Дома я привел себя в порядок и приготовился к свиданию. К первому свиданию за столько времени! Свежая одежда, одеколон: все как полагается. Я уже собирался выходить, но… решил задержаться еще на пару минут. Вытащил миску из саквояжа, налил в нее воды, поставил на желтый кухонный стол и стал вглядываться в свое отражение.

Миска - артефакт, сделанный в Лиме. Эта старинная посудина должна работать везде, жаль лишь, что у меня не было времени заняться ею основательно.

Когда налил в нее воду, сначала ничего не происходило, только мое отражение стало размываться, уступая место белому потолку. Все-таки миска работала на Земле хуже, чем в Лиме. Я видел сам себя на белом фоне. Мое лицо казалось прозрачным, а потолок не выглядел четким, создавалось ощущение будто две картины наложены друг на друга.

То ли мне повезло, то ли 'обитатель миски' в последнее время стал часто заглядывать в свою посудину, но вскоре однородная поверхность потолка была разрушена появлением человеческого лица. Мне сейчас было плохо видно, но я уже знал это лицо по нескольким кратким встречам в замке губернатора. На меня смотрел старик с короткой стрижкой, опущенными вниз уголками губ, небольшим носом и внимательными глазами. Мое изображение, накладывающееся на картинку, мешало видеть все в деталях, но старик отчетливо улыбнулся мне. Его указательный палец стал показывать на грудь, на черный жилет, а губы зашевелились. Старик был одет кроме жилета и белую рубашку с высоким воротником. На жилете золотом были вышиты несколько линий. Четыре самые большие линии пересекались, а три маленьких располагались внизу под большими. Губы старика продолжали шевелиться. Он показывал на грудь и что-то говорил. Увы, я не мог разобрать, ведь звука не было, а читать по губам я не умел! Было ясно, что старик произносит лишь два слова. Два одних и тех же слова! Первое выглядело как 'мрим', а второе я вообще не мог понять.

Я тоже бил себя в грудь и произносил свое имя. Старик благожелательно улыбался, кивал, будто все услышал, но продолжал говорить два своих слова, словно предлагая мне их повторить. А как я мог, если ничего не понимал?! Мне все-таки нужно взять несколько уроков у сурдопедагога, учащего глухонемых читать по губам.

Время совсем уже поджимало и я поклоном попрощался с загадочным стариком. Затем опустошил миску, протер мягкой тряпочкой и вложил в пыжиковую толстую шапку, которую давным давно подарила мне мама. Шапка отправилась на полку для одежды, расположенную в коридоре рядом с входной дверью. Полагаю, что в этом месте, которое на виду, вряд ли будут искать. Сюда заглянут в последнюю очередь и лишь при систематическом длительном обыске.

Ситроен приветливо мигнул подфарниками, когда я открыл его электронным ключом. Клуб располагался неподалеку от моего дома. Я хотел заехать за девушкой, но она сказала, что доберется сама.

Уже почти совсем стемнело, но огни пролетающих мимо машин пока казались тускловатыми в свете еще не полностью ушедшего дня. Я подъехал к клубу, украшенному синей неоновой вывеской 'Подземка'. Необычное название, но, конечно, с улицей Ослиц по необычности не сравнится.

Мне удалось припарковаться неподалеку: просто кто-то отъезжал на синем ВАЗе и место освободилось - повезло! Я вышел из машины, прошел по тротуару и остановился у блестящих черно-красных дверей клуба. Звуки музыки вырывались на улицу, когда двери распахивались.

Мне не пришлось ждать долго: к клубу подкатил черный рено. Я узнал пассажиров: на месте водителя сидел мой друг детства Юра, а рядом - его сестра Вика, с которой у меня свидание. Юра - невысокий парень с вечно взъерошенными каштановыми волосами. Он суетлив и непоседлив, так и норовит попасть в какую-нибудь историю. Вика, в противоположность брату, спокойная девушка. Сейчас ее волосы были осветлены и собраны в пучок на затылке.

Я помог Вике выбраться, а затем подошел к Юре, чтобы пожать ему руку.

- Знаешь, Глеб, у меня плохие новости, - вместо приветствия сказал он. - Леня-то того… умер!

- Как умер?! - удивился я, от огорчения едва не выронив трость. - Болел, что ли?

Леня был еще одним моим другом. Мы с ним и Юрой в детстве составляли неразлучную триаду. Все делали вместе! Ходили в кино, интернет-клубы, даже втроем записались на хоккей, когда нам было по девять лет. Но со спортом не сложилось, всем нам помешала лень и несобранность, как говорили тренеры.

- Не болел, - Юра печально покачал головой. Он хотел было выйти из машины, но передумал, оставшись сидеть на месте водителя и разговаривая со мной через открытое окно. - Сгорел насмерть. Напился и сгорел. Знаешь, как это бывает? Лег с сигаретой в постель по пьянке и все… кранты.

Известия, прямо скажем, были обескураживающие. Хотя я с Леней не общался уже давно, но ощутил неприятное чувство пустоты в груди. Друг детства как-никак! Рановато ему еще на тот свет.

- У него же была собака, - отчего-то сказал я. - Очень умный, породистый пес. Ризеншнауцер! Почему собака не разбудила, когда он заснул? Я читал о нескольких таких историях. Собака могла хотя бы залаять, а крупная вообще стащить его с постели. Такие погорельцы ведь от дыма погибают, быстро задыхаются, не просыпаясь. А если разбудить, то можно спасти!

- Да какая тут собака, - Юра поморщился и махнул рукой. - Нет уже никакой собаки. Сдохла еще полгода назад. Ты ведь Леню не видел, а он превратился в настоящего психа в последнее время. Пес что-то сделал не так, а Леня его избил. Так сильно избил, что он сдох. Вот тебе и собака.

- Убил свою собаку?! - поразился я. - Он вообще спятил?!

- Да он и раньше-то был не вполне того, - Юра покрутил пальцем у виска. - Мы просто в детстве внимания не обращали, а я вот иногда вспоминаю… Ты разве не помнишь?

Признаться, не все эпизоды детства отложились в моей памяти. Кое-что я помнил отчетливо, но многое было как в тумане. Почему-то с каждым годом все меньше и меньше думал о ранних годах.