Читать интересную книгу Алиар - Мария Огнёва

— Какого ты опять нализался?! Тебя и так рядом нет почти, а когда бываешь, то либо пьян вот настолько, либо под наркотой своей! Что, думаешь, я не знаю, что тебе Рия опять передавала?! И с кем ты её скурил?! Скажи, с кем?! Где ты был опять? И почему ты… ты… у тебя что, опять помада на рубашке?!

Талек отвечал ему таким отборным матом, что Тэрн даже зажмурился. На шестом предложении промелькнула мысль: «Может, записать?» — но Тэрн не смог вспомнить ни одного человека, которому он мог бы повторить такое. Даже к матери своей он относился не настолько плохо.

Ссора за стеной становилась всё громче и яростнее и закончилась… ударом. Из комнаты доносились крики: яростные — Талека и взвизги Лита; они мешались со звуками ударов. Тэрн подорвался кинуться туда, но остановился. Главное правило Реллы: не лезь не в своё дело. Лит сам ему это не раз повторял.

…Истеричные, страдальческие крики за стеной как по сердцу резали. «Да он убьёт его сейчас!»

Может, всё-таки вмешаться?.. Но… судя по тому, что кричал Лит, всё это происходило уже не в первый раз. А если так, и он ничего не меняет — видимо, его и впрямь всё устраивает. Он ведь сам всё время просит не лезть…

Наконец, всё стихло. Талек завалился спать. Полчаса ещё раздавались тихие всхлипывания Лита, иногда их прерывал звучный храп. Наконец, заснул и Лит.

А Тэрн ещё долго смотрел в потолок и отрешённо думал.

«У Эльки всё-таки очень красивые глаза…»

«Эти два урода… интересно, они действительно… хотя нет. Неинтересно».

«Неужели Элька правда бросит ребёнка?.. Как мать может такое сделать?..»

«И почему Лит это терпит…»

«А может, они оба правы? Может быть, Эльке и впрямь лучше оставить ребёнка где-то ещё. Действительно, ей шестнадцать всего, как она его обеспечит? Будут жить впроголодь… Может, и у моей матери такие причины были?.. Может, так лучше было?..»

«Нет!» — подумал он уже почти во сне.

«Нет таких причин, чтобы детей бросать».

* * *

Алисия пронеслась по комнате, закидывая в мешок оставшиеся вещи.

— Мам, а нам обязательно уходить?..

— Да.

Нет, нож рано убирать… пока еду надо взять. Творец, помоги мне!

— Но Дар обещал научить меня играть в стайки!

— Мне жаль.

Деньги — взяла. Еды… столько хватит. Одежда? Не нужна, только замедлит. Эх, нет, Тиму надо хотя бы рубашку взять, он же извозится, да и…

Раздался стук в дверь.

Алисия поймала взгляд Тима и приложила палец к губам. Выражение лица у неё было уж очень страшное, да и привык Тим к подобному — он весь сжался и даже перестал дышать. Алисия схватила со стола нож и подошла к двери.

— Кто там?

— Лисси, это я, Нета! Ты муки не одолжишь? Дар, представляешь, ухитрился всю потратить, и не говорит ведь, куда дел, остолоп маленький…

Алисия положила нож на столик у входа и приоткрыла дверь. Нета была одна.

— Одолжу. Подожди.

— Ой, у вас что-то случилось? Едете куда-то?..

— Да. В Кивиш. Навестить родных. Вот мука.

— Спасибо! — Нета приняла горшочек. — Какая-то ты совсем убитая! И говоришь странно…

— Я не убитая! — воскликнула Алисия громче, чем ожидалось. — Ой… прости, тётушку хоронить еду, очень расстроена, совсем не хочу разговаривать. Если кто-то будет спрашивать, я вернусь через неделю. Ровно через неделю!

Она выпроводила Нету и вернулась в комнату. Рубашку взяла. Еду взяла. Деньги…

Привычный к подобному Тим уже снова играл в солдатики.

* * *

Зря ты вьёшься, ворон чёрный с позументом голубым:Не хочу я быть почётным, а хочу я быть живым,Кто со мною, догоняйте, и скажите остальным:«До свиданья!»

Филигон

Лит забился в угол кухни и тяжело, со всхлипами, дышал. Тэрн ничего не сказал ему — да и что тут можно было сказать.

Не допитая вчера бутылка сейчас была почти пустой.

— Пиво у тебя отвратительное, — произнёс Лит.

— Талек принёс.

— А-а, тогда понятно, — зло пробормотал Лит.

Он поморщился и потёр скулу.

Тэрн помолчал, глядя на него, а потом всё же не выдержал:

— И что, это правда стоит того?

Лит вспыхнул.

— А тебя что не устраивает? Что он меня бьёт? Нет, иначе бы ты вмешался! И будь на моём месте девка, ты бы вмешался!..

Тэрн хотел сказать, что он бы и так вмешался, если б ему не говорили столько раз не лезть, но Лит не замолкал:

— Вовсе нет! Это только из-за того, что мы оба мужчины! Давай, расскажи мне, как это неправильно! У вас, лимиты, всегда аргументы одинаковые. Сначала ты скажешь, что это против природы, потом, что это против того, как устроил мир Бог, потом, что таким образом я развращаю общество, подавая плохой пример детям…

— А это всё не так? — пробормотал Тэрн.

— Нет! — Лит начал ходить по кухне.

Он размахивал руками и эмоционально, очень уверенно говорил — синяк на скуле только впечатление портил.

Против воли Тэрн стал вслушиваться: благо, Лит сам поднимал возражения и опровергал их, а монолог его звучал красиво и логично. Тэрн слушал так целых десять минут, а к концу их с изумлением осознал: Лит повторяет чужие слова. Его возражения на разные аргументы были логичными и довольно справедливыми, но полностью противоречили друг другу. Это была мешанина чужих разговоров, мешанина, из которой ухватили лишь самое основное и подходящее, и если у Лита не было раздвоения личности, выдумать такое он не мог. Даже специально — иначе заметил бы несоответствия. Осознав это, Тэрн перестал слушать и погрузился в свои мысли. Наконец, его внимание привлекла непривычная тишина. Лит стоял и победно смотрел на него.

— А?! Что ты на это скажешь?

Тэрн кивнул:

— Ты совершенно прав. Я и сам заметил, какие у вас высокие отношения.

Лит вспыхнул, хотел разразиться ещё одним монологом, но Тэрн продолжил:

— А насчёт твоих слов… найди тех, кто напел тебе это, и плюнь им в лицо. Каждому. Это не нормально и зря ты так старательно учил, как доказывать иное.

Лит неожиданно смущённо опустил глаза. По выражению его лица стало очевидно, что Тэрн попал в точку. На счастье обоих, через пару минут в кухню вошла Рия. Она бросила на диван мешок с едой и нетерпеливо поглядела на Тэрна:

— Что сидишь?! Готов?

Он кивнул, и она за руку потащила его к выходу. Во дворе ждал брат Юнь. На этот раз он был одет в деловой костюм; рядом с ним стояло ещё несколько монахов в таких же чёрных костюмах, и Тэрн против воли криво ухмыльнулся.

— Всё? — благожелательно спросил Юнь. — Да пребудет с тобой благословение Творца.

— Ты ещё святой воды в дорогу дай, — процедил Тэрн.

Он отступил на пару шагов, но брат Юнь всё равно благословил его.

— Как же ты меня, грешника неверующего, благословляешь? Нехорошо ведь.

— Чтобы быть угодным Творцу, необязательно в него верить. Достаточно соблюдать его заповеди.

После этого он вручил Тэрну небольшую красивую книгу. «Молитвослов», — значилось на её обложке.

— Что за… а, от Анды. Оставь себе.

— Это же подарок, — улыбнулся Юнь, — сделанный от чистого сердца. Ты не можешь отказаться. Но это хороший молитвослов, здесь собрано много полезных молитв.

Тэрн ухмыльнулся.

— Ладно, пошёл я.

— Пошёл ты, — согласился Юнь.

Тэрн окинул собравшимся прощальным взглядом. По счастью, Талек спал, а Лит не стал выходить с завода, так что осталось лишь кивнуть Рие и Юню с его монахами.

Глава 6

Боже мой, я к ТебеПрихожу, как обычно.Ты прости, что давноНе видал Тебя лично.Ты прости, что давноЯ не двигался к цели,А так быстро летятДни и даже недели…

Геннадий Вербицкий

У меня было, наверное, самое счастливое детство во всём Алиаре. Множество братьев и сестёр, очень дружная семья. Мы выросли на ферме и вся наша жизнь была связана с ней. Меня устраивало, я и не хотел иного. Мне нравились наши огромные сады: я мечтал, что продолжу дело родителей, буду работать на ферме и продавать урожай, когда-нибудь женюсь, заведу детей, и они тоже унаследуют плантацию… Я был очень скучным человеком.

Однажды, пока мы с отцом торговали в Дейнаре, на ферму напали бандиты. Все мои родные были убиты. Наши сады — сожжены. Отец не выдержал вида фермы и умер, схватившись за сердце. Я, к сожалению, был сильнее.

Что было делать? Мстить? Я бы не справился. Да и что бы это дало? Это не вернуло бы родных к жизни, не воссоздало бы ферму — а чтобы посадить такой сад заново, не было ни денег, ни сил… да и зачем он нужен был, без моей семьи?

Моя жизнь кончилась в этот момент. Куда бы я ни смотрел, чем мне ни предлагали заниматься — ничто не интересовало меня. Я хотел покончить с жизнью. Мне больше нечего было делать на земле.