«Это городок, где ты рос?»
Он кивнул. «Проиграл в футбол – так что никакого шанса на образованность. И в Уэлкоме, если ты делаешь это не в колледже, твои возможности крайне ограничены. Я знал, как сваривать, благодаря прежней работе. И многого не надо, чтобы получить сертификат. У меня был приятель, который работал на буровой установке, и он сказал, что сварщики зарабатывают по восемьдесят баксов в час».
«Ты думал когда-нибудь, что окажешься…здесь?», спросила я, указав на чистую сверкающую квартиру вокруг нас.
«Нет», сказал Харди тотчас же. «Я никогда не представлял, что…» Но, глядя мне в глаза, он сделал паузу. Казалось, он взвешивает свои последующие слова, задаваясь вопросом, как я отреагирую, если он скажет правду. «Да, знал», наконец сказал он тихим голосом. «Всегда знал, что сделаю это, чего бы мне это не стоило. Жить в трейлерном парке, бегая с кучей босоногих детишек…вот что представляла собой моя жизнь. И, чёрт бы меня побрал, мне не нравилось то, что я видел. Так я всегда знал, что воспользуюсь шансом, как только он мне представится. А если бы он не представился, я бы сделал так, чтобы это случилось».
Я начала понимать, какой же огромной внутренней энергией он обладает, и была удивлена тенью оборонительного стыда, спрятанного глубоко в его тихом признании. «Почему тебе неудобно признавать, что ты амбициозен?»
Он посмотрел на меня долгим взглядом, как будто подобный вопрос ему ещё не разу не задавали. Осторожная пауза, затем он сказал: «Я быстро научился об этом молчать. Иначе родня поднимет тебя на смех».
«Почему?»
«Это похоже на крабов в коробке». Видя, что я не понимаю, он объяснил. «Ты можешь держать их кучку в небольшом контейнере, и не один не убежит. Но стоит одному попытаться выкарабкаться, как другие потащат его вниз».
Мы смотрели прямо друг на друга, наши предплечья на стойке. Мы были так близко, это ощущалось так сильно, как будто испепеляющий поток сжёг преграды между нами. Я отпрянула назад и огляделась, обрывая связь.
«Что ты делала в Далласе?» услышала я его вопрос.
«Я работала в отеле некоторое время. А потом около года сидела дома».
Глаза Харди насмешливо вспыхнули. «Что делала? Была примерной женой?»
Я б скорее умерла, чем позволила бы узнать ему правду, и я сказала. «Да, это было довольно скучно».
«Это потому твой брак закончился? Что ты заскучала?»
«Что-то вроде того». Увидев выражение его лица, Я скорее сказала, чем спросила, «Ты считаешь меня разбалованной, не так ли?»
Он не посчитал нужным отрицать это. «Я думаю, что тебе надо выйти замуж за того, кто сможет лучше выполнять эту работу – развлекать тебя»
«Мне не стоило вообще выходить замуж», сказала я. «Я не создана для брака».
«Ты никогда не знаешь. Ты можешь захотеть снова попробовать однажды». Я затрясла головой. «Больше ни один мужчина не будет обладать этой властью надо мной».
Неприкрытое презрение прозвучало в его голосе. «У тебя вся власть, детка. Ты дочь богатого мужчины».
Конечно. Так оно и выглядит. Никто не знает, что у меня нет вообще никакой власти, даже самой маленькой.
«Тема брака очень скучна», сказала я. «Особенно моего. И попрошу не называть меня деткой». Я вышла из-за стойки, руки скрещены на груди. «Что ты думаешь о квартире?»
«Мне она нравится».
«Уйма места для неженатого парня, не так ли?»
«Я вырос в семье из пятерых, живущих в одной комнате. После этого, я могу себе позволить больше простора».
Я попыталась вспомнить, что Либерти говорила мне о его семье. «Два брата и сестра, правильно?»
«Да. Рик, Кевин и Анна». Тень омрачила его лицо. «Сестра умерла от рака груди в прошлом году. Боролась с этим тяжело. Двойная мастэктомия, четыре месяца химиотерапии. Она ходила к М.Д. Андерсону… Я бы отвёз её куда угодно в этом мире, но все говорили, что это было лучшее место. Ближе к концу, они посадили её на Arimidex, что было, по словам сестры, ещё хуже химиотерапии. Ничто не могло остановить опухоль от увеличения»
«Мне жаль». Я хотела сказать, как сильно я его понимаю, даже вещи, которых он не сказал. Я заметила, что уже иду к нему, становясь рядом по одну сторону от стойки на это раз. «Я знаю, что значит потерять вот так человека. Моя мама тоже умерла от рака груди. Только она не проходила через химиотерапию. Они обнаружили его слишком поздно. Она была уже на четвёртой стадии, когда опухоль захватила и лёгкие. Мама предпочла прожить остаток жизни спокойно, без бесконечных операций и лечения, которые всё равно уже ни к чему бы не привели».
«Сколько тебе было лет?», мягко он спросил.
«Пятнадцать»
Пристально глядя на меня, он убрал пряди волос, которые упали мне на один глаз. «Хэвэн…скажи мне не брать квартиру и я не возьму. Потому что я её действительно хочу. Тебе решать..»
Мои глаза расширились. «Я…я… твоё решение не должно от меня зависеть. Не вмешивай меня в это».
«Тебя беспокоит, что я буду жить здесь?»
«Конечно, нет», сказала я чуть поспешно.
Он лениво улыбнулся. «У меня не много талантов…то те, что есть, очень хороши. И один из них – понимать, когда мне говорят неправду».
У меня не было выбора как признаться. «Хорошо. Это будет меня немного беспокоить».
«Почему?»
У него здорово получалось выводить меня из равновесия. Я почувствовала, как мой пульс подскочил от волнения. Я не могла понять, что в Харди было такого, что разбивало мою оборону. Чёрт, он был хитрым. Настойчивым, бесцеремонным, но достаточно проницательным, чтобы скрывать это под лёгким шармом. Он был в десять раз больше мужчиной, чем Ник, и его было слишком много в любом смысле. Если я позволю ему приблизиться к себе, то получу, то, что заслужила, и вряд ли мне понравится результат.
«Послушай», сказала я резко, «переедешь ты сюда или нет, меня не интересуют никакого рода…отношения…с тобой».
Его взгляд был прикован ко мне. А глаза стали потемнели и стали почти синими. «Уточни, какого рода отношения?»
«В этом случае это значит секс».
«Это ещё один из моих талантов», добродушно признал он.
Как бы смущена я не была, я почти улыбнулась. «Я уверена, что женскую часть населения, проживающую на Мэйн 1800, это крайне осчастливит». Я сделала выразительную паузу. «Но я не вхожу в их число».
«Понятно. Ну, так на чём мы порешили, Хэвэн?... Здесь или на Пост Оук?»
Я нетерпеливо махнула рукой, словно говоря, что для меня это не имеет никаких последствий. «Переезжай сюда, если хочешь. Это свободная страна».
«Хорошо, так и сделаю».
Мне не понравилось, как прозвучали его слова. Так, будто мы заключили с ним сделку.