Еще одно темное кольцо паутины обвило его сознание и исказило мир. Он понял, что зашел слишком далеко. Горбун заставил себя снова прикоснуться к голове, освободил ее от спицы и утопил в жидкости, не в силах больше выносить прямого немигающего взгляда. Его ладонь прилипла к черным змейкам волос, обильно смоченных слизью. Он с отвращением оторвал ее и торопливо спрятал сосуд в ящик.
Необъяснимая тяжесть не оставила его даже тогда, когда он закрыл крышку и придавил ее большим плоским камнем с универсальной эпитафией. Считалось, что камень умиротворяет дух покоящегося под ним мертвеца. Но сосуд, сделанный в Дарм-Пассарге, был мало похож на обычную могилу…
После этого Дилгус погрузился в глубокий двенадцатичасовой сон. У него не оставалось сил даже на то, чтобы видеть кошмары.
Глава двадцать вторая
Колода святого отца
Преподобный Тексор, провинциал Ордена Святого Шуремии, знал, что его дни сочтены. Их сочла болезнь, которую он подхватил в странствии, предпринятом во славу Спасителя и Святого Имени. Лучшие знахари Тегинского аббатства пытались изгнать из него хворь, но неведомая сила неотвратимо пожирала его тело. В конце концов, Тексор смирился с этим, расценив близкую смерть как погоняющий кнут Создателя.
Так уж случилось, что ему, вошедшему в Круг Белых Магов через Южные Врата, пришлось действовать на неспокойном юге. Он прекрасно знал Мормору, Круах-Ан-Сиур, Алькобу и Белфур. Постоянное соперничество Ордена с Серой Стаей за влияние в западных королевствах позволило шуремиту постичь все тонкости интриг, шпионского ремесла и тайной войны. Изредка стороны одерживали небольшие победы, но в целом игра была бесконечной и равной.
Сильный удар по престижу Ордена нанес загадочный человек, убивший генерала Алфиоса и похитивший из Тегинской цитадели Звезду Ада. Однако каким-то непонятным образом это имело печальные последствия и для Земмура. Часть территории оборотней была уничтожена, королева Валидии Ясельда бесследно исчезла, и Стае не скоро удалось восстановить свое влияние в Элизенваре.
Долгие годы Тексор собирал и изучал донесения своих агентов. Когда он думал о потрясениях, постигших Мормору, и о разрушении островов Шенда, когда получал сообщения о новом оружии, о людях, живущих неправдоподобно долго, летающем корабле и «железной комете», ему начинало казаться, что в известном ему мире действует еще одна, закулисная сила, враждебная обеим соперничающим сторонам. Некоторые признаки указывали на Лес Ведьм, другим источником этой силы мог быть остров Лигом, третьим – южная пустыня, считавшаяся гиблым и непроходимым местом. Однако Болотный Кот вернулся оттуда, и Тексор лично видел его на поле боя под Вормаргом.
Потом ему пришлось заняться странными событиями, происходившими в Белфуре. Вторжение оборотней и измена Левиура перекроили всю политику и заставили Тексора искать способы вывести герцога из игры – вплоть до его физического устранения. Шут казался неплохой кандидатурой хотя бы потому, что почти никто не воспринимал его всерьез. Однако Преподобный вынужден был признать, что и сам недооценил горбуна.
Провинциал избрал местом своего пребывания маленькую рыбацкую деревню, расположенную неподалеку от замка Левиур. Отсюда он мог руководить своими солдатами и отчасти – контролировать действия Дилгуса.
Купив целиком дом старой вдовы, Преподобный расположился в нем с удобствами, достойными не только своего сана, но и своей болезни. Болям, терзавшим его по ночам, мог позавидовать любой канонизированный мученик, подвергнутый истязаниям за свою веру. Несмотря на это, он успел помочь шуту избежать самоубийственных аспектов сонной магии. После чего новый приступ боли сразил Тексора, и он мало что помнил вплоть до того времени, когда забрезжил рассвет и ему доложили о том, что ни один солдат Ордена не вернулся с задания. Наблюдатель видел въезжавшего и выезжавшего из замка герцога в сопровождении телохранителей, но в их компании не было шута…
Святой отец пришел в ярость. В то, что горбун предал его, он не верил – опыт подсказывал ему, что случилось непредвиденное. Но Тексор понимал: если Оракул все же останется у Левиура, последнее важное дело в угасающей жизни провинциала будет провалено. Это явилось бы плохим подарком Ордену и плохим аргументом у райских врат.
Ему понадобилось несколько минут для восстановления дыхания, самоконтроля и полной бесстрастности. После этого он попытался настроиться на Дилгуса. Главным результатом его попыток было установление того факта, что шут все еще жив и даже не заточен в каком-нибудь подвале замка. Тексор с трудом отыскал его на самом верху береговой башни.
У шута оказалась очень странная аура, но расстояние было слишком велико, чтобы Преподобный мог различить, в чем заключалась эта странность. Какая-то неописуемая пелена и нечто вроде встречного ветра сильно мешали ему; он обнаружил, что столкнулся с каким-то незнакомым влиянием.
Провинциал возглавлял многочисленную организацию, но рано или поздно всегда наступал момент, когда приходилось действовать самому. Вот и сейчас Тексор не мог довериться никому. Отослав охрану, он один отправился в прибрежный лес.
Спустя некоторое время из лесной чащи вылетела большая белая чайка и заскользила над волнами в сторону замка. Его громада вырисовывалась на фоне светлеющего неба, а в лесу еще не проснулись настоящие птицы… Чайка летела в полном одиночестве, тяжело взмахивая крыльями и преодолевая морок, излучаемый предметом, который так опрометчиво разбудил Дилгус.
Труднее всего оказалось закрепиться на крутом скате крыши над комнатой шута. Здесь чайка улеглась совсем не по-птичьи, прильнув холодеющим телом к просмоленному дереву и распластав крылья…
Тексор услышал и узнал меньше, чем ему хотелось бы. Но причина искажения и источник враждебности находились тут, под ним, – он ощущал их как никогда сильно. Он поглощал вибрации агрессии и злобы, но даже его искусства не хватило, чтобы справиться с врагом.
Ужас надвигающегося безумия объял его, и он, забыв об осторожности, шумно скатился с крыши и забил крыльями, чтобы удержаться в воздухе. Почти непреодолимая тяжесть увлекала его вниз, как будто изменились свойства воздуха, крыльев, самой Земли; пространство дробилось на сотни туннелей, и каждый уводил к смерти. Тексор призвал на помощь белую магию и отпустил свой разум.
Золотая нить, похожая на россыпь звездной пыли, возникла в хаосе распадающегося на осколки ландшафта, и чайка полетела, следуя этой призрачной тропой. Она слилась с нитью, двигалась внутри нее; звезды надвигались и проносились мимо, как сияющие многокрылые птицы (или ангелы?!), и в один из моментов Тексору показалось, что он умирает… Чувство безбрежного покоя и освобождения охватило его; впереди забрезжил вечный и неуничтожимый свет; чайка стала малой частью этого света, притягивающимся лучом, блудным ребенком, возвращающимся ко всепрощающей ласковой матери… Но это была еще не смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});