и всех заинтересованных лиц.
– Я в жизни не украл медного фартинга, – сказал он армейскому адвокату.
– Сержант, – ответил адвокат, – мы изо всех сил стараемся смотреть на ваши действия сквозь пальцы. Уверяю вас, когда мы говорим, что так будет лучше, мы учитываем и ваши интересы. Полагаю, вы кое-что отложили на черный день.
Однако, разумеется, сержант Скипуорт считал, что с ним обошлись нечестно. И он не солгал про медный фартинг. Как настоящий капиталист, молодой сержант постоянно расширял дело, и после беспрерывных вложений во все более крупные взятки, все более красивых шлюх, патроны и порох у него не осталось ликвидных активов, чтобы забрать их с собой. Роджер Скипуорт стал Клайвом Синклером армейской коррупции[69].
Оставалось одно. Скипуорт был абсолютно тверд в своей единственной добродетели, и это не принесло ему ничего, кроме вероломных друзей и позора. Не хватало ему в довершение всего еще и бедности.
Через две недели после злополучной истории с Джеком Фишем, в свой последний полный день на военной службе, Скипуорт позволил адвокату угостить его выпивкой и проводить до казармы. Перед расставанием Скипуорт спросил адвоката, который час. Было 19:13. Ему было нужно, чтобы адвокат запомнил время. Скипуорт ушел в свою комнату, разделся и читал до половины двенадцатого. Затем переоделся в штатское, взял кое-что, запер дверь и вылез в окно.
Он проскользнул через тщательно замаскированную дыру в ограде и зашел в сарайчик, где на случай таких ночных экскурсий прятал автомобиль. Боже, благослови армию мирного времени, подумал Скипуорт.
От базы до госпиталя было всего несколько миль. Попасть туда оказалось на удивление легко – даже спецназовская подготовка не потребовалась. Скипуорт проскользнул в большую палату. Там спали четверо на некотором расстоянии друг от друга. Он обошел койки и кое-что добавил в капельницы.
Четвертый пациент был наполовину в гипсе. Скипуорт почти ждал, что тут будет охрана, но чего ради? Этот точно никуда не убежит. Скипуорт легонько тронул его лоб. Лежащий открыл глаза.
– Привет, Джек, – сказал Скипуорт.
– Кто здесь? – спросил Джек Фиш.
– Ты меня знаешь, Джек. – Скипуорт со щелчком открыл нож так, чтобы Фиш видел блеснувшее лезвие. Затем подвел его Фишу к горлу. – Ты дорого мне обошелся, Джек. Я кое-что хочу за это получить.
– Господи, – просипел Джек. – Я тебе дорого обошелся? Я сяду на двадцать лет, и…
Лезвие сильнее прижалось к его горлу, и Фиш замолчал. Он покосился на соседей по палате – никто из них не проснулся.
– Твой контракт для еврейчика в прошлом месяце, Джек. Я хочу товар.
– Бога ради, Скип… – Это был не крик. Джек шептал, как в окопе.
– Думаешь, я их украду? Ты меня знаешь, Джек. Я не стану красть. Да и куда бы я их дел? – Скипуорт убрал и закрыл нож. – Ты сейчас не в состоянии завершить сделку. А деньги же лишними не бывают, верно? – Он широко улыбнулся. – Мы можем даже устроить так, чтобы они на тебя работали, Джек. Вложить их в строительное общество. Проценты на проценты, и ты выйдешь на волю богатым человеком.
Джек Фиш расслабился.
– Ты меня напугал, честное слово, Скиппер. Но ты правильный мужик. Я им это сказал. Сказал, что ты был прав.
Фиш рассказал про сделку с израильским дилером – украсть ракеты ВМФ для неназванной третьей стороны. Рассказал, где спрятан товар. Он говорил и говорил. Скипуорт подумал, что сэкономил бы много времени и сил, расспросив шлюх, которых поставлял Фишу, – в горизонтальном положении у того сильно развязывался язык.
Покуда Фиш говорил, Скипуорт убрал зажим, который поставил на трубку его капельницы, почувствовал, как раствор потек снова. Через несколько мгновений язык у Фиша начал заплетаться. Потом он умолк и закрыл глаза.
Скипуорт проверил остальных пациентов. Никто вроде не дышал. Скипуорт привез с собой двадцать четыре шприц-тюбика морфия (украденных, что греха таить). По пять на первых троих, девять Фишу, поскольку важен был только Фиш. Остальные – просто для отвода глаз. Отвлекающий маневр, говоря по-военному. Скипуорт плохо разбирался в медицине, но предполагал, что девять доз прямиком в вену должны свое дело сделать.
Он вышел из госпиталя так же тихо, как вошел, и вернулся на базу, которую формально не покидал. На следующий день он сдал вещи – разумеется, все было в наличии – и поехал домой в Кент, забрав по пути ящик на складе в Южном Лондоне.
На следующий день Скипуорт связался с израильтянином. Израильтянин связал его с американцем, которому был нужен товар. Американец назвал Скипуорту два кодовых слова (одно означало: «Действовать», другое – «Залечь на дно») и велел ждать телефонного звонка в определенный час. День он не назвал.
Скипуорта это устраивало. Он умел ждать.
* * *
ВАГНЕР, следуя продиктованным по телефону инструкциям, свернула с шоссе у синего сарая. Указателей не было. Она проехала по грунтовке полмили и увидела полукруглый ангар из рифленого железа, стоящий в чистом поле. Перед ним она остановилась. Оцинкованный металл заржавел, электрические лампочки висели криво, выцветшая табличка гласила, что это «РЕМОНТ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ИНСТРУМЕНТА». С торца была большая подъемная дверь и другая, поменьше. Маленькая дверь открылась, вышел человек в серой камуфляжной парке, рабочих штанах и резиновых сапогах. У него были светлые волосы и большие руки. Правую он держал перед лицом.
ВАГНЕР вылезла из машины.
– Итамор?
– Кто бы он ни был, – ответил мужчина. – Вы знаете, кто такой БРАТ БЭКОН?
– Если бы я вас так назвала, вы бы тут же исчезли.
– Я не из пугливых. Но ладно, идемте. – Роджер Скипуорт придержал дверь и захлопнул, как только ВАГНЕР вошла.
Она огляделась.
Длинные люминесцентные лампы освещали ангар ровным холодным светом. Внутри было много всего металлического: генераторы, инструменты, детали машин, стеллажи, заставленные запчастями и банками с краской. Помимо металла ВАГНЕР видела только бетон и пятна от смазки.
– Товар у вас? – спросила ВАГНЕР.
– Чего бы я вас позвал, не будь у меня товара. – Он, обогнув ее, подошел к верстаку, накрытому исключительно грязным брезентом.
Скипуорт двигался, чуть наклонив голову вперед, и так, будто был уверен, что весь мир будет перед ним расступаться. ВАГНЕР подумала, что он был бы довольно красив, если бы не постоянное злобное выражение.
Он откинул брезент. На верстаке лежали три пенопластовых футляра чуть больше ярда длиной и фут на фут в торце. Скипуорт снял с одного крышку. Внутри был серый ящик с предупреждающими надписями, похожий на маленький гроб.
– Они называются «Морские осы». – Скипуорт постучал по металлическому ящику. – Контейнер служит и чехлом, и пусковой установкой. Надо подать