Читать интересную книгу Волчья правда - Дмитрий Даль

Механик рассказал много о быте и социальном устройстве. Но ничего не смог поведать о вооруженных силах Железных земель.

Одинцов оборвал допрос. Все что он хотел услышать, услышал. Остальное Хакус расскажет по-дороге.

— Ты готов нам помочь? — задал он ключевой вопрос.

Механик устало кивнул.

— Да.

— Вот и отлично.

— Скажи тебе знакомо имя Радж? — неожиданно спросил Серега.

— Кажется, так звали одного из прежних Механиков. Он дружил с Муки. И куда-то исчез…

ГЛАВА 14

ЖЕЛЕЗНЫЕ ЗЕМЛИ

Отправляться в дорогу на ночь глядя, глупая затея, но выбора не было. Оставаться дальше на базе опасно. В любую минуту на пороге мог появиться отряд стражы с соседней базы, присланный разведать, почему замолчал наблюдательный пост. Это событие должно было заставить их нервничать. Вряд ли и раньше чужакам удавалось захватывать базы Механиков. Это происшествие выбивалось из повседневной жизни Преддверия.

Но перед тем как отправиться в путь, они должны были кое с чем разобраться. Для начала похоронить своих мертвых.

Гибель Вихря и Вермана Сердитого Волчий отряд сильно встревожила. Никто не говорил друг с другом об их смерти, на эту тему словно было возложено негласное табу, но каждый переживал молча. Серега читал их чувства по хмурым тоскливым лицам, и ничем не мог им помочь. Сам чувствовал себя паршиво. Пытался утешить себя, мол это война, на войне все время кто-то погибает. Но тут же вспоминал, что в поход мог взять других людей и кто знает, может им повезло бы больше. Если бы он перед началом штурма не был так слеп и увидел тревогу и неуверенность, терзавшие сердца бойцов, быть может смог бы прочувственной речью вселить в них былую уверенность, и тогда не было бы потерь. И в то же время он понимал, что случилось, то что случилось. Сделанного назад не воротишь, и глупо корить себя за их гибель. Надо двигаться вперед. Быть может, на этой пути никому из них не удастся выжить, но они обязаны идти вперед, потому что магики представляют угрозу для их мира. И если не они с ними разберутся, то кто…

В похоронную команду вызвались Бобер, Жар, Крушила и Старик. Они нашли для последнего упокоения друзей подходящее место неподалеку от базы, вырыли глубокие ямы, подготовили обломки бетона, чтобы потом завалить могилы. В мертвом городе могли водиться хищники, слышали же они ночью утробный жуткий вой, которые раскопают любую могилу, лишь бы полакомиться мясом.

Когда все было готово, Старик сходил за остальными ребятами. Они выстроились в молчании вокруг свежевыкопанных ям. Одинцов понимал, что надо сказать что-то умное и по делу, но слов не было. Каждый прощался с друзьями внутри себя. Они проделали большой путь вместе, и теперь их дороги разошлись. Но бойцы верили, что однажды им доведется встретиться в новом лучшем мире.

— Прощайте и простите, — только произнес Одинцов.

Могильщики аккуратно подняли завернутое в простыни тело Вихря и уложили в одну из ям. Тоже самое они проделали с Верманом Сердитым. Каждый из бойцов взял в руки по горсти земли и бросил в могилу, после чего могильщики в четыре лопаты забросали ямы землей. И все вместе они завалили могилы бетонными обломками и кусками железа. Оставалось надеяться, что никому не потребуется этот старый хлам, и никто не станет разбирать завал.

После похорон Серега вместе с Шустриком наведался в конюшню, где спали броне-вепри. Они выбрали девять биомашин, проверили их работоспособность. Оставалось только научить команду управлять этими агрегатами. Лех сказал, что проследит за этим, попросил Серегу прислать людей для инструктажа.

— С виду вроде все сложно, а выходит плевое дело, — сказал он. — Полчаса и у меня все научатся ездить.

Одинцов вернулся в штаб и отрядил первую четверку бойцов на прохождение обучения.

Меж тем народ времени зря не терял. Ставший после похорон Вихря неразговорчивым Жар обыскал все кладовые и перенес необходимые, по его мнению, съестные припасы в одну из комнат. Он набил свою седельную сумку до упора и заставил остальных повторить его подвиг.

— Жрать в дороге захочется. Железно, — сказал он.

К удивлению Одинцова, Жар принес гору консервов. В срединном мире народ консервов не знал, как он догадался о назначении небольших железных банок, оставалось только гадать.

Инициатива Жара Сереге понравилась. Он и себе набил сумку сухпайком, да консервами, и о Шустрике позаботился. Запасы питьевой воды также требовали пополнения, но тут всех Бобер опередил. Он нашел железные канистры с водой и занялся наполнением походных фляг и мехов.

Пока ребята занимались поиском пропитания, Лодий проверил вещевой склад и подобрал девять комплектов формы. Возвращаясь со склада, загруженный вещами, он поймал Серегу. Лодий предложил переодеться в форму Механиков, чтобы не выделяться в дороге. Издалека их примут за своих, и не станут останавливать. В любом случае маскировка при передвижении по чужой территории не помешает.

Сереге идея понравилась. Он первым облачился в серый плащ Механика и распорядился переодеть народ. Также он попросил Лодия заглянуть в оружейку и отобрать все, что им могло понадобиться.

Наконец со сборами было покончено. Полностью экипированные и обученные верховой езде на биороботах бойцы спустились в конюшню и заняли места в седлах.

Они выехали с базы, когда уже стемнело. Небо затягивали серые дождевые тучи, предвещая грозу.

***

Город тянулся и тянулся и казалось он никогда не кончится. Он напоминал когда-то усталого левиафана, прилегшего на землю отдохнуть после бесконечного путешествия. Здесь же он и околел, время отшелушило все ненужное с его костей, выбелило их, превращая в памятник былому величию. Если вдуматься все ушедшие во тьму веков цивилизации это левиафаны, некогда царившие над миром, а затем утратившие свою силу. И если остались народы, вскормленные вымершими цивилизациями, то это лишь жалкие тени на ткани реальности, скудное подобие того что было, что зажигало сердца людей, толкая их на великие свершения, что заставляло народы и племена преклонять головы перед величием Рима, Александра Македонского, Российской империи…

Их было много, великих цивилизаций, от которых осталась лишь память, да скелеты в шкафу. По руинам одной из них волчий отряд передвигался в сгущающемся вечернем сумраке.

Скакать на броне-вепре, это не то же самое что скакать на лошади. Ощущения совершенно другие. Роботизированное животное передвигалось резкими и длинными прыжками. Отчего у Сереги сначала складывалось ощущение, что он находится в седле дикого мустанга, которого пытается всеми силами укротить, да только не выходит.

Судя по кислым физиономиям его спутников, удовольствие от скачки они получали весьма экзотическое. Однажды даже пришлось останавливаться, потому что Лодий заметил, что Жар отстал. Бедолага сполз с броне-вепря и прочистил желудок на обочину. Лицо у него было бледное и осунувшееся, хотя еще на базе он был бодр и горяч. Утерев пот со лба, Жар заявил:

— Ну и резвая мне скотина попалась. Железно резвая. Всю задницу себе отбил.

Немного передохнув, они продолжили путь. Сумерки сменились теменью, которую чуть разогнала вышедшая из-за туч луна. Звезд не было видно, отчего возникало нелепое чувство, что они остались одни в этом мире. Эту странную планету окутали каким-то коконом и изолировали от остальной вселенной.

Серега помотал головой, чтобы избавиться от наваждения, и чуть было не вывалился из седла. Покрепче вцепившись в поводья, он прильнул к телу броне-вепря и больше не позволял себе расслабляться.

Разрушенные кварталы сменялись новыми. Однотипные унылые картины. Глаза уже стали уставать от картинки вокруг, а в голову закрадывались подозрения, что проводник водит их кругами, быть может, пытается запутать, а потом доставить к другой базе Механиков, где уже все предупреждены о проникновении чужаков и ждут их с горячим свинцовым приветом.

Серега хотел было остановить отряд, и еще раз с пристрастием допросить Хакуса, но отказался от этой мысли. Нагромождение стекла, бетона, пластика и металла стали встречаться все реже и реже, все больше попадались асфальтовые пустыри, встречались клочковатые пяточки зеленой поросли. Несколько раз Одинцов видел деревья — страшные, сгорбленные, словно под грузом тяжкой жизни с перекрученными ветвями и черными, а иногда красными листьями.

Внезапно асфальт закончился, и они выехали на проселочную дорогу, если можно было так назвать узкую тропу, испещренную колдобинами, будто ее причесали артиллерийским обстрелом. Дорогу с двух сторон обжимал лес, большей частью состоящий из кривых, высушенных временем деревьев, давно мертвых. Хотя то тут, то там проглядывали редкие зеленые и бурые, точно от крови, листья. Они словно маячки указывали дорогу и говорили, что жизнь возвращается на эти проклятые богом и временем земли.