Читать интересную книгу Ближе некуда (СИ) - Леру Юлия

Позади трибун были установлены всевозможные палатки и шатры — с напитками, для желающих поесть, для кормления детей, палатки-уборные, лекарские палатки — подготовился торговый люд к празднику основательно. Были даже палатки для сна — на тот случай, если кто-то напьется крепленого и решит передохнуть.

На краю поля перед трибунами стояли пышные шатры — для мужчин. Там, скрывшись от любопытных глаз, будущие отцы семейств готовились к дефиле. Нам пришлось немного подождать, прежде чем суматоха на трибунах улеглась, и в центр поля вышла высокая старая женщина в черных узких брюках и черно-красной, расшитой золотистыми нитями рубашке. На трибунах сначала поднялся гул, а потом наступила тишина. Женщина поднесла к губам какой-то предмет и дунула в него. Раздался звонкий свист, и по краю трибун поехал движимый паром громкоговоритель на колесиках, внутри которого встроенный проигрыватель начал воспроизводить запись.

— Начинается турнир! Начинается турнир! — понесся по полю усиленный громкоговорителем голос. — Все ли контракты сданы? Все ли мужчины готовы? Начинается турнир! Начинается турнир! Все ли Трофеи здесь? Все ли претенденты на месте?

Когда громкоговоритель сделал полный круг и, вернувшись на свое место, замолчал, из центральной палатки, раздвинув тонкой рукой складки плотной ткани, вышел статный мужчина в розовой одежде. Его приветствие заглушил дикий толпы — это был, как я тут же узнала от соседки, Неярь Перунка — безусловный фаворит турнира. В косы Перунки было вплетено двенадцать кукол — столько было мальчиков среди детей, родившихся от двенадцати союзов.

— За него будут биться самые сильные и смелые! Смотри, сколько у него в руке платков, смотри!

Я не знала дергающей меня за рукав женщины, но послушно подпрыгивала на месте и вопила вслед за ней. Даже Патрон Камнри не осталась безучастной. Глаза ее светились настоящим восторгом, губы улыбались.

— Неярь! Неярь! — скандировала толпа.

Мужчина и женщина встретились на середине поля и некоторое время постояли молча, позволяя толпе выплеснуть свой восторг. Затем снова раздался звук свистка.

— Мы готовы! — весело прокричал Неярь, и трибуны снова взревели.

Один за другим из шатров стали выходить разодетые мужчины. Это были люди уже в годах — те, которые участвовали в турнире в последний раз, мужчины с десятками контрактов за спиной. Они были величественны и полны достоинства, их встречали приветственными криками и уважительным свистом. Практически все они вышли на поле с платками в руках, и даже среди них были те, кто держал в руке два, а то и три платка. Мужчины улыбались трибунам, женщины рукоплескали.

Я постаралась посчитать, сколько мужчин выйдет сегодня на поле. Этих оказалось около сотни. Следующими на поле высыпали мужчины в зрелом возрасте — но их оказалось не намного больше, еще пара сотен — и всего триста или чуть больше для целой страны. Я знала из учебника, что мужчины в Миламире — штучный товар, что они постепенно вымирают, несмотря на усилия женской половины здешнего человечества, но, увидев такое своими глазами, испытала легкое потрясение. Вышедшие покинули поле, и из шатров стали выходить молодые, красивые, сильные — мужчины в самом расцвете сил. Я окинула глазами беснующуюся многотысячную толпу — насколько она выросла за прошедшие четыре турнира? Вдвое? И это несмотря на то, что женщинам после сорока запрещалось рожать детей и участвовать в турнирах. Многие из молодых мужчин держали в руках по целой охапке платков — плохой знак для претенденток, отличный знак для Трофеев. Я не увидела нашего нахала — мы стояли слишком далеко, но неосознанно схватилась за свой шейный платок. Какое счастье, что я живу в мире, где не надо убивать за возможность родить ребенка.

Молодежи было много, и я вздохнула с облегчением. Мужчины все шли и шли, и мне стало казаться, что демографические проблемы в этом мире несколько преувеличены. Я даже помахала какому-то из мужчин в ответ, правда, не запомнила, как он выглядел.

Наконец, дошла очередь до тех, кто посещал турнир в первый раз. Это были совсем юнцы, охапки платков в их руках были неизмеримо меньше, чем у более опытных мужчин. Женщины сдержанно приветствовали новое поколение — к этим еще предстояло присмотреться, этих еще предстояло оценить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дождавшись, пока юноши вернутся в свои шатры, женщина в расшитой рубашке снова поднесла к губам свисток.

— Распорядитель! — провозгласил Неярь.

Из центрального, самого скромного по виду шатра вышел пожилой мужчина в белой одежде. Толпа притихла — после турнира жизнь этого мужчины оборвется в знак уважения к богиням-покровительницам. Наверняка среди участниц турнира были его дети и бывшие жены.

Мужчина и женщина обменялись приветствиями и стали спиной к шатрам. Откуда-то из-за трибун несколько рослых женщин вынесли два копья и две больших мишени — одна со знаками по периметру, вторая — раскрашенная в красно-черную клетку. По трибунам пронесся вздох — вот он, момент истины, момент, определяющий, жить после турнира проигравшим или умереть.

Мишени установили под аккомпанемент почти полной тишины. Женщина и Неярь взяли каждый по копью, ткнули друг друга в грудь до крови, принеся первую жертву богиням. Настало время Распорядителя.

Первым протянул копье Неярь. Прицелившись, Распорядитель сильным движением швырнул его в первую мишень. Копье ударило ее в бок, едва не свалив. Я не видела знаков, да и не понимала их, и потому о том, сколько будет у каждого Трофея хозяек, узнала из вопля толпы.

— Пять! Пять! Пять! — закричали, затопали, запрыгали вокруг.

Мужчины, имеющие по пять платков, покинули палатки — их турнир окончился, даже не начавшись. Их было не так много, но трибуны немного освободились — и нас подвинули вперед, почти к самому краю поля. Я попыталась вернуться в толпу, но желающих побороться было больше, чем просто зевак, и мне не позволили. Мы с Лидиллой оказались почти у шатров. Я даже ощутила удушливый аромат мужского парфюма, донесшийся из них.

Распорядитель взялся за второе копье, и тут толпа на самом деле заворожено притихла — смерть или кровь, жизнь или смерть? Копье взлетело в воздух, и толпа ахнула, увидев, что оно взрыло землю у самой мишени.

Его подхватили и снова вернули Распорядителю. Тот сделал шаг ближе, задрал руку и каким-то неловким движением швырнул копье в мишень. Воздух засвистел, трибуны снова ахнули, но теперь в голосах женщин звучало не разочарование, а страх, и я поняла, что копье попало в черную зону. Как и предсказывала Камнри, турнир в этом году должен был быть смертельным.

Распорядитель поклонился толпе — его миссия была окончена. Он принес смерть и себе, и еще тысяче молодых претенденток, многие из которых умрут, так и не познав радости материнства. Его подхватили под руки и увели прочь те же рослые женщины, что ранее установили мишени.

Неярь поднял руку, призывая к молчанию. Толпа все еще приходила в себя от увиденного, и потому оно воцарилось не сразу.

— Пять на Трофей! Смертельный турнир открыт! Приглашаем всех на поле! — прокричал он.

С трибун почти посыпались женщины, и меня сразу же оторвала от остальных людская волна. Я едва не врезалась в палатку, попыталась сопротивляться, но это было бесполезно — их были сотни, я была одна. Мужчины высыпали навстречу женщинам, подставляли руки и торсы, смеясь, обмахивались платками, стреляли глазами, улыбались. Меня почти расплющило об одного из ярко раскрашенных мальчиков-юнцов, и только чудом я успела вывернуться из его объятий.

Почему-то предположив, что самое безопасное место — позади шатров, я попыталась туда пробиться. Это оказалось совсем нелегко, в толчее мне пару раз отдавили ногу, а чей-то неосторожный локоть заехал в глаз, но я все-таки выбралась на относительно свободное пространство, где и остановилась, пытаясь отдышаться.

Лидиллы и Патрона Камнри не было видно. Мне пришлось бы подождать, пока напор толпы, текущей по полю к палаткам, не ослабеет, поэтому я постаралась свернуть в сторону от основной массы женщин и остановилась у края поля. Как только людской поток схлынет, я пойду искать своих.