Читать интересную книгу Том 16. Фредди Виджен и другие - Пэлем Вудхауз

Она засмеялась забавному воспоминанию, однако Джил было не до смеха. В чайных атмосфера всегда несколько тяжеловатая, а сейчас как будто самый воздух давил на плечи. Голосом, который должен был явно показать подруге, что не все на свете одобряют ее выбор, Джил выдавила:

— Ты выйдешь за него?

Ада от удивления широко раскрыла глаза.

— Конечно! Что за вопрос!

— Ты ему это сказала?

— Не совсем.

— Что значит «не совсем»?

— Ну, я решила для приличия сказать, что мне нужно подумать. Но я позволила себя поцеловать, — сказала она, расцветая от воспоминания о нежной сцене.

Обычно Джил за словом в карман не лезла, но сейчас, едва ли ни первый раз в жизни, не нашлась, что сказать. Ада, судя по всему, разглядела в Горации Эпплби нечто, ускользнувшее от взгляда Джил, и, коли так, не жестоко ли будет ее разочаровать? Джил по собственному опыту знала, как больно разувериться в любимом человеке. Как ни слабо верилось, что кто-то может полюбить Горация Эпплби, Аде, по всей видимости, удался этот подвиг. Правда о его истинной сущности сразит ее наповал.

С другой стороны, можно ли допустить, чтобы подруга связала себя с человеком, которого могут прямо из-под венца забрать в Брикстон, Пентонвиль или другое место лишения свободы? Джил решила, что нет. Лучше бедной девушке разочароваться сейчас, нежели потом, в начале счастливой семейной жизни. Однако слова по-прежнему не шли, и Джил предприняла обходной маневр.

— Он говорил тебе, зачем заходил в Мэллоу-холл? Чтобы повидаться с Коулманом?

Ада мотнула головой.

— Нет, он спросил у меня, кто там дворецкий, вдруг это его знакомый, и я сказала, что мистер Майкл обращается к нему «Коулман», и Гораций ответил, нет, впервые слышу. Думаю, он просто хотел посмотреть усадьбу, я так восторженно ее расписывала. Тут выяснилось, что Коулман уезжает, и Гораций ухватился за это место, потому что хотел быть рядом со мной. Сказал, удивительное везенье, что место освободилось как раз в тот день. Сказал, что ему вообще везет. Вот посмотрите, сказал он, как мы с вами познакомились. Сказал, это самое большое везенье в его жизни. Он все время говорит приятные вещи.

Глаза ее горели, голос так и заливался. Джил на мгновение дрогнула. Однако тягостное дело надо было довести до конца.

— Ада, — сказала она, — ты выдержишь потрясение? После этого слова полились сами собой, и хотя каждое ранило Джил душу, она сказала все без утайки. Она обратила внимание на странное противоречие в словах Горация, который сказал Аде, что не знает Коулмана, а Джил — что они двоюродные братья. Она отметила необычное совпадение, что и в Мэллоу-холле, и в Нортон-корте Гораций заменил дворецкого, срочно вызванного к больному отцу. Знаменательно, сказала она, что вскоре после его появления в Нортон-корте воры похитили знаменитые жемчуга, точно зная, где их искать. Закончила она тем, что Ада — девушка сообразительная и сама сможет сделать выводы.

Судя по лицу, Ада выводы сделала. Она ничего не говорила, только все сильнее бледнела с каждым словом Джил. Дослушав до конца, она встала.

— Я пойду, — сказала Ада, и Джил осталась одна, чувствуя себя особо бессердечной убийцей.

4

Если бы внимательный наблюдатель вошел на следующее утро в буфетную, от него бы не ускользнуло, что Гораций Эпплби пребывает отнюдь не в лучшем расположении духа. С тех самых пор, как он забрал утреннюю почту и прочел письмо, адресованное ему округлым девичьим почерком, на яркий цвет решимости природной легла бледная немощность заботы,[42] и весь он поник, как под тяжелым ударом Судьбы.

Более того, ударом совершенно непредвиденным. Конечно, Ада сказала, что должна обдумать его предложение, но Гораций без малейших сомнений отнес эти слова на счет похвальной девичьей скромности. Что она может ответить ему отказом, не приходило Горацию в голову. Девушки, которые намерены ответить отказом, не млеют, выслушивая нежности. Ада вела себя так, будто считает идею совместной жизни удачной и достойной всяческого развития. Как музыкально она хихикнула, когда он заключил ее в объятия и поцеловал — только сумасшедший букмекер принял бы ставку против счастливого исхода в соотношении один к двум. Скорее уж два или даже три к одному.

И тут такое.

Она не объяснила причин, не привела резонов, просто сообщила (правда, другими словами), что свадебные колокола не зазвонят, и Горацию, если он собирался сшить к свадьбе новые штаны, стоит пойти к портному и отменить заказ.

Вскоре первое недоумение уступило место обиде. Некоторые литераторы, особенно философ Шопенгауэр, крайне нелестно отзывались о противоположном поле, но никто из них больше Горация не возмущался изъянами женской натуры. Если бы Шопенгауэр вошел сейчас в буфетную, они бы полностью сошлись во мнениях.

Однако вместо Шопенгауэра в буфетную вошла горничная Айви и сообщила, что к мистеру Эпплби джентльмен. Тот, как ни мало стремился сейчас к общению, вынужден был ответить, что примет посетителя, и через минуту появился сморщенный человечек, с лицом озабоченным, как будто сейчас ему предстоит взбираться по стене дома.

Гораций застыл от неожиданности.

— Ферди! — вскричал он. — Какого черта вы здесь?

— Мы все здесь, шеф, все наши ребята. Решили быть на месте, вдруг вам срочно понадобимся.

Эти слова произвели на Горация самое благотворное действие. Пусть женщины ветрены и непостоянны, у мужчины всегда остается его работа.

— Разумеется, — согласился он. — Кстати, я как раз собирался вам звонить — сказать, чтобы приготовились. Где вы?

— В одном из городских пабов. «Голова Короля» называется.

— Кто там кроме тебя?

— Смити и Фрэнк. Костолом приезжает завтра.

— Фрэнк? Кто такой Фрэнк?

— Приятель Смити.

— Никогда о нем не слышал.

— Он недавно в Англии.

Гораций вздрогнул. Явное смущение в голосе Ферди внушало опаску.

— Янки?

— Ну, в общем да, шеф, — виновато ответил Ферди. — Только он не такой, как Чарли. Знает, что нельзя носить с собой пушку.

— Думаете, надежный человек?

— Смити за него ручается.

— Что ж, Смити я доверяю. И все же предпочел бы, чтобы все американцы вернулись восвояси.

— Подумайте, сколько денег они увезут тогда из страны.

— Верно.

— Плохо для торгового дефицита.

— Да. Ладно, тогда, наверное, ничего.

— Вы уже все продумали, шеф?

— Да, все готово. Банк видели?

— Вчера ходили смотреть.

— Он не составит для вас затруднения?

— Я могу забраться туда хоть со сломанной рукой.

— Инструменты готовы?

— Все, что нужно.

— Тогда, как только вы удалитесь, я возьму хозяйское ружье и выстрелю в окно.

Ферди наморщил лоб. Он знал, что хозяин все делает, как надо, но последние слова поставили его в тупик. Он не видел за ними стратегической перспективы и робко выразил свое сомнение:

— И что это нам даст, шеф? Гораций снисходительно улыбнулся.

— Представьте Ферди: я сообщаю в полицию, что кто-то выстрелил по окнам самого значительного дома в округе. Хотите знать, что будет дальше? Я вам скажу. Полицейские проведут осмотр на месте и заверят хозяина, что будут тщательно следить за развитием событий. Когда же это повторится…

— А это повторится, шеф?

— Разумеется. Первый выстрел будет только для затравки. На следующий раз все полицейские города встанут в дозор — думаю, на целую ночь. По совпадению, в ту же самую ночь мы и возьмем банк.

— А легавые будут здесь.

— Вот именно.

— Ух ты, — сказал Ферди. Примерно то же испытывал доктор Ватсон, когда Шерлок Холмс объяснял ему свои методы. Он понял, как глупо было сомневаться в действиях этого блистательного ума.

— Лопни моя селезенка, — добавил он.

— Одобряете план?

— Как сказал бы Смити: «Узнаю Эпплби».

— Ребята от меня другого не ждут.

— Верно, шеф. Все знают, какой вы головастый. Великий человек, навроде Чарлза Писа.[43]

Гораций не смог сдержать самодовольной усмешки.

— О, это природный дар. Или он есть, или его нет. А сейчас, Ферди, — сказал Гораций, вставая на звук колокольчика, — я вынужден вас оставить. Мистер Бонд зовет меня в кабинет.

5

Майк вышел из кабинета, как раз когда показался Гораций. В этой самый миг Джил, спускаясь по лестнице, увидела его и застыла на месте. Как всегда при виде Майка, сердце ее временно остановилось.

— Ой, Эпплби, — сказал Майк. — Сегодня утром я жду двух банковских попечителей. Когда они придут, проводите их в мой кабинет.

— Как я определю, что это именно они, сэр? — вкрадчиво осведомился Гораций, и Майк досадливо хохотнул, как человек, который только что сморозил глупость.

— Да, надо сказать, как их зовут, верно? Один — генерал Федерстон, другой — мистер Мортлейк.