жертв!.. Он должен был раньше догадаться…
Старуха тем временем вытряхнула змею из корзины и, приговаривая: «Ну-ну, милая, потерпи, сейчас…», схватила её за хвост да с размаху ударила о землю.
Вместо змеи встала уже девушка, посудомойка Бэтси: дрожа, широко распахнув шальные глаза и всё ещё посвистывая. Кейт поднялась вслед за ней, обняла и, шепча: «Тише, хорошая, пойдём, сюда…», повела прочь от дороги, в лес.
Это Эш уже не видел. Он ехал в карете в столицу и плавал в мареве чужой магии, впитывая в себя след, запах и даже голос сирены…
* * *
Фрида изумлённо рассматривала лёд на озере. Стояла тёмная, пасмурная ночь, облака закрыли звёздное небо, и света почти не было, но лёд всё равно поблёскивал, словно подсвечивался изнутри. Фрида постучала по нему пальцем и тут же отпрянула — холод обжигал.
— Миледи? — выдохнула Мира, которую Фрида взяла с собой на вечернюю прогулка: хотела показать Лесному королю, тот знает наверняка, как снять ошейник. — Миледи, быть может, мы вернёмся?
Фрида выпрямилась, огляделась. Лес настороженно молчал. Тишина стояла такая, что собственное дыхание казалось громом.
А потом, медленно, струйками по подлеску зазмеился туман, как дым. Будто гнал его кто-то. Фрида изумлённо моргнула и тут же услышала где-то, пока ещё далеко, угрожающее рычание.
— Миледи? — всхлипнула Мира.
— Да, — шепнула Фрида и схватила служанку за локоть. — Да, идём.
Домой они возвращались чуть не бегом и вздохнули с облегчением, только когда входная дверь за ними захлопнулась.
— Окна заприте, — приказала Фрида выглянувшим на шум горничным. — Не знаю, что тут творится, но…
— Туман, миледи, — отозвалась одна из служанок, передавая Мире зажжённый канделябр. — Очень странный туман вторую ночь.
— Туман… — повторила Фрида. Браслет на её руке вдруг потеплел, но только Фрида успела насторожиться, как он тут же «исправился», снова став лишь переплетением веток.
— Госпожа, вам письмо. — Вышедшая в холл экономка протянула розоватый конверт с летящей ласточкой. В таких обычно присылали приглашения. Фрида перевернула его и узнала, не открывая, по печати: мать, ну конечно…
Письмо было приглашением на открытие сезона. Очень формальным языком, преувеличенно вежливо мать писала, что Фрида просто обязана присутствовать на первом балу её сестры, Эвелины. А в конце добавляла, что ждёт дочь в родовом поместье как можно скорее.
— Мира? — закончив читать, позвала Фрида. — Завтра мы едем в столицу.
— В-вы хотите меня в-вернуть? — снова забеспокоилась камеристка. — М-миледи…
— Успокойся. Нет, мы едем на бал. То есть сначала к моей семье, а потом на бал, — Фрида обернулась, окинула взглядом горничных и экономку. — Приготовьте мои вещи. Мы с Мирой уезжаем завтра, как можно раньше, так что займитесь моим багажом сейчас.
— Да, миледи, — хором ответили ей.
— Что ж, — вздохнула Фрида. На самом деле, её участие не требовалось, но сна всё равно не было ни в одном глазу, а думать о предстоящем разговоре с матерью совершенно не хотелось. — Что ж, тогда давайте начнём.
* * *
Уютно потрескивал огонь в камине, бросая отсветы на обсидианового волка, лежащего рядом с чугунной решёткой. Эш голой рукой время от времени выхватывал тлеющий уголёк из камина и клал рядом со стауэткой. Очень скоро волк оказался весь окружён углями, тогда Эш успокоился, опёрся спиной о брошенную на пол диванную подушку и принялся вертеть в руках портрет. Отсветы пламени странно меняли выражение лица леди Вустермор — от надменного до откровенно злобного.
— Господин, вам что-нибудь нужно? — в комнату неслышно вошёл Ричард.
— Не-а, — Эш улыбнулся и перевёл взгляд на «брата». — Посиди со мной.
Дикон послушно уселся в кресло у камина.
— Как прошёл твой день? — поинтересовался Эш. Сейчас, в сумерках он казался расслабленным и добрым-добрым — особенно когда улыбался. Ричард боялся таких мгновений: Эш в это время не отдавал себе отчёт и мог потребовать что-нибудь неразумное. Например, принять дорогой подарок или заставить отдать какой-нибудь смешной (по мнению Эша) приказ дворецкому… И так далее. Дикону привычнее был злой и сердитый Эш, не переставая жалующийся на мир — это было его обычным состоянием.
— Я читал Корвинуса, господин, он очень любопытно рассуждает о свободах и правах людей, а также о том, что республика…
Эш зевнул, и Дикон, запнувшись, быстро спросил:
— Вам неинтересно, господин?
— Я изучал Корвинуса в школе, — снова зевнул Эш. — Помню его наизусть. Процитировать?
— Вы очень начитаны, господин.
— А ты меня боишься.
— Нет, господин, я не… — Ричард запнулся: лгать фейри было под строжайшим запретом. Дикон давно это выучил, и сейчас ложь, даже вежливая, просто не шла у него изо рта.
Эш снова улыбнулся, на этот раз грустно.
— Ты единственный из всех, кого я никогда не трону, — тихо произнёс он. — Я обещал защищать тебя, помнишь?
Ричард быстро кивнул. Он помнил, хоть это и было давно, в их первую встречу. Просто Дикон и тогда, и сейчас не придал этому большого значения: намерения фейри переменчивы, как ветер. Все люди это знают. Особенно те, кто побывали на «той стороне».
— Господин, могу я спросить, как прошёл ваш день?
— Удачно, — Эш покосился на статуэтку волка. — Одна ведьма так прекрасно поставила защитный контур, что в него попался демон. А так как демоны не могут долго «держать форму» без подпитки… Красивая стауэтка получилась, да? И теперь у меня есть громадная зацепка, с которой найти убийцу легче лёгкого. Да, и если тебе интересно, та девчонка-посудомойка снова человек. Её расколдовали… так вышло.
Дикон улыбнулся и промолчал: по тону Эша было понятно, что будет продолжение.
И Эш продолжил:
— Тебя это, кажется, обрадует: я выбрал себе невесту.
Дикон улыбнулся — этого от него ждали.
— Поздравляю, господин. Она уже дала своё согласие?
— Она человек, — фыркнул Эш. — Кто будет её спрашивать? Нет, она пока ничего не знает. Но поверь, всё уже решено.
— Вами, господин?
— Угу, — Эш рассмеялся, поглядывая на портрет. — Ну же, спроси меня, кто это.
— Кто эта счастливица, господин?
— Счастливица! — расхохотался Эш. — Кажется, когда я намекнул ей о свадьбе, она заявила, что повесится на моём шейном платке. Забавная девчонка… Ты слышал что-нибудь о леди Вустермор, Дикон?
Тот покачал головой.
— Нет, господин.
— Она, представь себе, учёный. Лингвист. Специализируется в фейрийском, преподаёт, живёт уединённо в маленьком уютном коттедже, любит дерево, солнце и Магрибский халифат. Ах да, ей двадцать пять или около того, — выдохнул Эш. — Вот, посмотри. — Он протянул Дикону портрет.
Минуту в комнате стояла тишина: Ричард рассматривал портрет, Эш, не страшась загореться или обжечься, совал руки в огонь. Пламя ласково облизывало его ладони.
— Господин, она прекрасна! — выдохнул Дикон, и Эш изумлённо обернулся.