Читать интересную книгу Tobeus (СИ) - Тауров Илья

— Эй, что делаешь? — и резко встал со скамейки, на которой всё это и наблюдал, — что ты её держишь?

Ко мне резко повернулись два лица, солдат был выше меня, но очень худой, мы вдвоём понимали кто скорей всего сильнее, тем не менее он продолжал её держать, и с тем же жалостливым лицом, после вздоха сказал:

— Брат, давай не сейчас, — он покачал головой из стороны в сторону, — не лезь, пожалуйста.

В его словах не было ни намёка на злость, однако меня и ещё больше мои гормоны взбесила эта наглость и я пошёл в его сторону, попутно сжимая кулак и выбрасывая из головы все разумные мысли.

— Отпусти, ублюдок, — сказал я и шёл, как мне тогда казалось, «крутой» походкой, — чего тебе нужно повторять по десять раз?

Когда мне оставалось несколько шагов, он всё же выпустил её, а я тем не менее не останавливался и пёр как сумасшедший бык, сжав руку в кулак я замахнулся и ударил его в лицо, я думал он хотя бы выставит руку, но ничего. Мой кулак влетел в его голову и это выбило землю из-под того несчастного солдата, отшатнувшись он упал и держась за голову одной рукой, где-то в районе уха смотрел на меня. Всё так же без ненависти, просто как-то разочарованно, опустошенно. На секунду мне стало стыдно, но потом моя тупость, как танк, растоптала маленький росток совести.

Девушка взяла меня за локоть и отвела от того солдата, бросив ему в конце что-то вроде, что только так он и способен понять, и чтобы больше этот неудачник не появлялся в её жизни. Во мне бурлила смесь адреналина и половых гормонов. К тому же первый раз в жизни до меня вообще дотронулась женщина, не просто дотронулась, а куда-то целенаправленно тянула. Мы зашли за дом, тот солдат побрёл в другую сторону, она остановилась, посмотрела на меня и сказала:

— Спасибо, — на лице появилась полуулыбка, — он мне уже пройти нигде не давал, какой-то ненормальный и не знаю, как я так с ним… вот так ошибёшься раз, а потом не отделаешься от идиотов.

— Да ничего, — улыбаясь буркнул я, смотря в землю или куда-нибудь ещё, только не в глаза ей, и куда делся мой запас смелости, который пару минут назад казался бесконечным, — просто это выглядело как-то плохо.

Она слегка засмеялась.

— А ты у нас такой защитник? Как тебя зовут?

— Тобиас, — после небольшой паузы сказал я, подумывая о новом русском имени, а то это слишком неудобное.

Я вздохнул. Она же снова немного засмеялась.

— М, а на самом деле какое имя?

— Так такое и на самом деле, я не русский, — я пожал плечами, — просто так получилось, что живу тут давно, ну, не конкретно тут, Новосибирске я только недели две.

— А, понятно тогда, а меня Наташа зовут, и я тут в Новосибирске живут только лет пятнадцать, как родилась, так и осталась. Ты далеко отсюда живёшь?

— Не очень, в квартире с ещё пятью людьми.

— А я вот далековато, если хочешь можешь провести меня.

Я посмотрел в её синие глаза и знал, что уже не откажусь, тогда она мне показалась очень красивой, не знаю видел ли я когда-нибудь красивей женщин, так мне думалось, и конечно же я проводил бы её куда угодно, хоть за горы. В шестнадцать лет человеческое существо и так очень тупое, а когда разум затмевает зов природы, который кричит в оба твои уха о размножении, то логично ли тебе уходить за три часа от своего дома, не зная города, не имея телефона, карты — не важно, голос говорит идти, и я иду.

Её русые волосы были выстрижены на висках, а сантиметров на пятнадцать копна сверху была уложена назад — самая распространённая причёска женщин в то время. Длинные волосы по всей голове могли себе позволить разве что очень богатые дамы, чьи-то жены или военные чиновницы, гражданским же или простым солдатам не до такого, ни по времени, ни горячей воды особо не было у простых смертных. Тонкие, но ярко-красные от природы губы оттягивали на себя внимание, и я шёл, делая вид, что слушаю её рассказы, рассказывал что-то сам, то придумывая, то вспоминая какие-нибудь смешные случаи со школы. К сожалению, конечно же для неё, смешно мне было, например, от того как кто-нибудь неожиданно пердел в тишине на уроке. Особенно мне было смешно, с истории, как в четырнадцать лет я и ещё несколько ребят после уроков пошли за яблоками, но при этом нам надо было уйти на несколько километров от лагеря. Что конечно же было запрещено, по крайней мере без ведома офицеров. Но в те годы мы были уже слишком взрослыми, чтобы докладывать этим туповатым мужикам куда мы отлучаемся по своим важным делам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вскоре мы, набрав яблок, груш, ещё каких-то ягод, в импровизированные сумки из своих маек, облюбовали здание, полуразрушенные, с дырами, где должны быть окна и двери, сидели и пожирали всё чем нас одарила природа, бегали, бросались огрызками друг в друга и даже не заметили, как начало темнеть, а это значило только одно: скоро офицеры будут делать обход и проверять количество людей на местах. Коллективно мы решили бежать изо всех сил домой, но в наш план вмешались высшие силы, которые подло «скрутили» живот одному парню, и ему резко приспичило по-большому. Не бросать же его, мы стали ждать внизу пока он доделает свои дела. Ничего не подозревая, думая, что через несколько минут рванём, мы заметили выходящих из-за угла того здания двоих офицеров. Резко развернувшись, мы намеревались побежать обратно в здание, но нас остановил крик, нарушивший вечернюю тишину.

— Стоять, — как гром прозвучал низкий голос офицера, — на месте.

Мы конечно замерли. Двое военных подошли к нам, мне сразу влетел подзатыльник.

— Ну и где ещё один, — спросил второй офицер, — вас же вроде семеро убежало.

Кто-то ответил, что ещё один на втором этаже, офицеры пошли туда, а мы за ними, через несколько секунд перед нами открылась картина, которая как ветром сдула с меня страх, и заставила сдерживать смех: тот парень сидел на корточках сильно сжимая глаза и кряхтя, выпрямленные руки локтями упирались в колени, а в ладонях было зажато несколько яблок и груш, будто дар кому-то. Услышав шаги и поняв, что кто-то зашёл в помещение, тот парень, не открывая глаз выдавил из себя слова:

— Ой, — тут парочка ругательств, — не получается.

— Сейчас получится, — ответил офицер.

Парень открыл глаза на всю широту, а на лбу выступил пот, а самое главное — получилось. Но это было не важно, груши и яблоки покатились по полу, а он подорвался и стал одевать штаны, что конечно же было совсем не легко. Кого-то из нас окончательно прорвало на смех, и мы уже не могли остановиться, тот бедолага умудрился ещё и поскользнуться на собственных продуктах жизнедеятельности. Тут мне уже казалось, что смерть моя случится сегодня от разрыва пуза, которое казалось вот-вот лопнет. Однако я героически пережил этот день. Мы долго драили туалеты, по-моему, шесть или семь месяцев, такое было наше наказание. Однако мне и сейчас смешно это вспомнить.

Да, наверное, это не лучшая история для первого дня знакомства, но моя спутница смеялась. А мне казалось тогда это тем более смешным, я вообще еле рассказал, захлёбываясь смехом и показывая, как всё было. Чтобы наглядней.

Не заметив, как мы прошли весь город, она сказала, что пришла, и живёт тут, дальше не нужно идти, я уверил её, что дальше и не пойду, она тем не менее сама почему-то стояла, никуда не шла и улыбалась.

— Что? — усмехнувшись сказал я, не понимая почему она стоит на месте, — ты же сказала мне не идти больше.

— Больше и не надо, — ответила она, держа себя за локоть, — но если хочешь можем ещё так пройтись.

Да конечно я хочу.

Она сказала, когда ещё придёт в тот район и я снова смогу её провести, у неё там есть дела, не так уж часто, но всё равно. И ушла, а я долго смотрел ей в след, а когда её силуэт завернул за угол очередного дома, я развернулся сам и совершенно не представляя где же мой дом принял единственное логичное решение — идти вперёд. За несколько часов я смог вернуться, просто каким-то чудом, хотя конечно если знать дорогу сделать это можно было в три раза быстрее, тем не менее отыскал своё жилище. Поднялся на свой этаж и завалился в комнату к Диме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})