Читать интересную книгу Господин Посредник - Алексей Бессонов

– Та-ак, – без всякого выражения произнес Иллари и решительно сломал воск.

Из конверта выпали несколько кусочков тонкого картона, испещренных какими-то незнакомыми мне символами, и сложенный вчетверо лист гербовой бумаги.

Развернув его, Иллари застыл как вкопанный. Его глаза пробежались по тексту и замерли на большом квадратном оттиске внизу.

– Вот эт-то да! – он провел рукой по влажным после умывания волосам.

– Что там? – встревоженно спросил я, пытаясь заглянуть в текст.

Иллари подошел к тяжеловесному дубовому буфету, вытащил из него граненую бутыль с ромом и уселся в кресло рядом со мной. Подняв руку, он посмотрел через бумагу на свет и хмыкнул.

– Знаешь, чья это печать? – кривясь в горькой усмешке, поинтересовался он и ткнул пальцем в черный оттиск.

– Откуда же? – пожал плечами я. – Но, вероятно, это что-то очень важное?..

– Да-а уж, пожалуй. Кажется, дело приобретает совершенно неожиданный оборот. Да будет ведомо вашей милости, что я держу в руке документ, подписанный небезызвестным господином Джардешем из Машибута, одним из ваших коллег… одним из Генеральных Посредников нашего полушария, имеющим полное право свидетельствовать по любым сделкам и спорам Торга, а так же, как и вы – обращаться напрямую в Контроль.

– Джардешем?!

Да, теперь я вспомнил это имя, оно не раз фигурировало в записях Эйно, особенно в той их части, которая была обращена непосредственно ко мне, как его вероятному преемнику. Эйно начал писать в этой толстой тетради еще во время пути из Шахрисара и вел свое напутствие в течение всего того времени, что было ему отпущено. Разумеется, он не предполагал, что уйдет так скоро, но все же хотел, чтобы я имел под рукой нечто вроде свода инструкций на все случаи жизни – жизни Посредника…

– И что же он пишет? И главное, кому?

– Кому? Это вопрос, парень. Адресат тут почему-то не указан, зато весьма подробно излагаются пожелания господина Джардеша насчет помещения его доли в «посылаемом капитале»… вот, можешь удостовериться лично – он прямо так и пишет. Удивительное дело, подданный Ханонго помещает свой капитал в пеллийские предприятия… рассказал бы кто раньше – так смеялся б до упаду. Верфи прикупить желает, банк открыть – в общем, пожелания… хм. И еще настоятельно предупреждает о какой-то «весьма и весьма взрывоопасной коллекции, сведения об исчезновении которой получили новое, вполне достоверное подтверждение», а потому он очень и очень рекомендует своему адресату приложить максимум усилий для поисков этой самой коллекции. Хм…

– Иллари, вам срочно необходимо увидеться с нотариусом, – вздрогнув от его слов, проговорил я. – Мне нужен ваш совет, но сперва нам обоим следует выслушать новости от господина нотариуса.

– Мы опять перешли на «вы», – буркнул Иллари, задумчиво поднимая бровь, – значит, Каан?

– Ты первый начал, – махнул я рукой. – Ладно… да, Каан. И еще я видел в столице судью Лоалла.

– Лоалла? – похоже, Иллари удивился по-настоящему. – Зачем он тебя искал?

– Он меня не искал, он вообще не подозревал о моем местонахождении. Мы столкнулись – вот так, нос к носу, – возле харчевни, адрес которой ты дал мне перед моим отъездом из Адьдоваара. Той самой, где следовало искать нотариуса. Я так толком и не понял, чего там хотел от него судья, потому что разговор велся исключительно о наших делах.

– Да, я знаю, что Лоалла собирался в столицу. Но я уже давно его не видел…

– Правильно, потому что он там и остался. Кстати, он утверждает, что драгоценность, которую однажды показал ему Эйно – сокол рода Лэраас, – подделка, попавшая в Пеллию из Ханонго. Этот сокол был в числе прочих ценностей, которые передал нам Монфор перед отплытием в Рашеро. Он уцелел, и я отдал его судье.

– Так. Цепочка становится совсем интересной. И совсем непонятной… если допустить, что Монфор знал, что эти побрякушки – посылка от Джардеша. Выходит, мы можем предположить, что он получил их непосредственно от него самого? Нет, я не могу в это поверить. Да, разумеется, наши общие интересы стоят выше распри наших государей, но все же Монфор вряд ли стал бы впутывать в такие дела Джардеша, уж очень тот хитер… и, ладно, святые и грешники, пускай будет так – но тогда он обязательно сообщил бы об этом Эйно! Нет, ничего не понимаю. Узнать бы, каким образом это барахло попало в руки Монфора!

– Когда заговорит Гэкко… – намекнул я.

– Да, – согласился Иллари. – Хотя он мог и не знать – в конце концов, Монфор делился с ним далеко не всеми своими секретами.

– Гэкко нужен мне в любом случае, – вздохнул я и потянулся к вину, – насколько я понимаю, мне следует забрать кое-какое наследство.

– Не только, – усмешка Иллари стала загадочной. – Теперь ты можешь вынести Право Монфора на большой Совет и назначить кого-либо на его место. Совет может собраться после ближайшего Торга. Если, конечно, ты потребуешь его созыва.

– Тогда я назначу тебя.

Иллари молча покачал головой.

– Почему?

– Потому что нам нужен ты. Именно ты, и нечего тут краснеть, как мальчишка. Посмотри на себя – стоит тебе оказаться в деле, как люди тут же собираются вокруг тебя и ждут приказов.

– Но я же ровным счетом ничего не делаю! – возмутился я, не понимая, что он городит.

– Еще как делаешь. Пойми, Мат, далеко не каждому дан этот редкий дар – вести за собой. Иногда тебе действительно не нужно ничего делать, достаточно только стоять на мостике корабля. Остальные все сделают за тебя, дадут тебе верный совет и выполнят львиную долю любой работы. Но я давно уже заметил, что тогда, когда от тебя требуются решения, ты принимаешь их совершенно инстинктивно, не размышляя. Вспомни хотя бы, как ты появился вчера на «Брине».

Ни одна живая душа не понимает, за какими демонами мы сюда приперлись, но ты-то хорошо знаешь, что времени мало, и пожалуйста – через три минуты каждый уже в курсе того, что ему предстоит сделать.

– Но ведь я действительно…

– Правильно – действительно!.. Ты моментально берешь на себя ответственность и этим показываешь своим людям, что ты готов принимать решения.

Это действительно редкий дар, и именно поэтому Эйно сделал тебя своим преемником. Мы все – да, мы знаем чуть больше тебя, да, здесь ты до сих пор чужой, но это не важно: пройдет совсем немного времени, и все изменится. Вспомни, сколько дней тебе понадобилось на то, чтобы выучить язык?

– Он до сих пор кажется мне полузнакомым…

– Да, почти все языки нашего мира во многом похожи друг на друга. Но все же? Я видел людей, которые прожили в Пеллии полдесятка лет, а говорили с трудом. О том, чтобы читать научные труды, я уж промолчу. Поэтому… – он умолк и посмотрел на меня с тихой улыбкой, – поэтому, князь Маттер Лоттвиц-Лоер, вести нас будешь ты. Да, я буду стоять рядом с тобой на Торге, но Посредник – это ты, а мы всего лишь твои люди.

Я отвернулся и прихлебнул вина. Мне не хотелось, чтобы Иллари видел, как заблестели слезами мои глаза. Вино и трубка помогли мне справиться с нахлынувшими чувствами, и я протянул руку к лежащим на столе бумагам.

– Давай поглядим, что тут еще. Энгард, пожалуй, возражать уже не станет.

«Ему вообще придется решать сложнейший вопрос, – подумал я, – что из этого добра показывать папаше Висельнику, а что – нет. Да, вот уж задачка. Впрочем, это потом. А вот письмецо от коллеги Джардеша я, пожалуй, изыму до лучших времен».

– А это векселя на предъявителя, – вдруг пробурчал Иллари, осторожно вскрывая один за другим запечатанные пакеты. – Пеллийские векселя… ничего себе у Джардеша делишки!

«Опять, – хмыкнул я про себя. – С чего мы там начинали? С поддельных векселей? Ну вот мы к ним и вернулись. А вообще интересно, сколько же денег уже успели выкачать из казны наши милейшие принцы крови? То-то смеху будет, когда Вилларо додумается, как именно они это делали!»

Эта мысль, возникшая как бы сама собой, вдруг заставила меня поперхнуться.

– Что ты сейчас сказал? – спросил я себя.

Вилларо? Значит, Висельник копает сверху, а нас заставляет рыться понизу?

Та-ак, как любит говорить Иллари.

И я понял, что теперь у меня нет решительно никакого выхода, кроме как пойти и застрелиться. Что бы я ни предпринял – любой мой шаг, любые мои действия будут предательством. Если я раскопаю деяния господина Джардеша, я нарушу священный принцип Посредников «над политикой». Если я стану тормозить «раскопки» Энгарда, я предам друга.

Я уже не слушал бормотание Иллари, который просматривал поддельные векселя и удивлялся их высокому качеству. Я смотрел в окошко, через которое в кают-компанию лился яркий солнечный свет, и думал о том, что уж к такому выбору я точно не готов. Никак.

И никто не даст мне совета, что бы там ни бормотал академик Иллари Посселт.

Оказалось, впрочем, что я ошибался – но это стало ясно намного позже…

* * *

Берег вновь остался за кормой. Качаясь на ощутимой волне, «Брин» шел в направлении столицы, а Энгард снова вспомнил про свою подверженность морской болезни – впрочем, теперь он чувствовал себя намного лучше, чем в каюте небольшого брига. В бокалах плескалось вино. Морщась от тупой боли подживающих порезов, Дериц накачивался красным: наш лекарь порекомендовал ему вино как лучшее средство от потери крови.