трёх суток. Дальше вместо людей ты будешь призывать запредельных монстров. Ты ведь не хочешь, чтобы твои родные страдали?
— Постой, то есть мне стёрли память только за этим?
— Это была одна из главных причин. Поверь, диалог с тобой был тогда невозможен, как и наложение сдерживающей печати… Так, мы пришли. Заходи.
Лакомка остановилась перед широкой дверью, и приложив усилие, распахнула её. Лесат вошёл первым, принявшись творить какую-то магию. Волшебные письмена в кругу на полу засияли.
— Запомни, если с местью Пустота тебе и впрямь поможет, но вернуть она тебе не сможет ничего. А связавшись с ней, ты навсегда перечеркнёшь путь обратно, к нормальной жизни!
— А как тогда Ректор…
— Не сейчас, Син!.. Становись в круг. Ласка, ты тоже… Стоп. Ещё кое-что. — Лакомка вынула из инвентаря запечатанный конверт и протянула мне. — Я дала клятву отдать тебе это. Послание от нашего общего… знакомого, скажем так. Связываться ли с ним — решай сам. Он тоже не желает возрождения Пустоты, но… черт, это самый мерзкий тип из местных, с кем мне довелось встречаться. Даже принцы безумия в общении поприятней.
Получен предмет: ультиматум.
И прежде, чем я успел хоть что-то ответить, всё пространство вокруг меня залил белоснежный свет, а когда я открыл глаза — был уже в другом месте.
Интерлюдия: Шестирукая смерть
По мягкому паркету башни Знаний раздавались громкие шаги магистра Смерти. Книжная Лакомка в принципе не любила излишний шум и суету, потому сделала всё, чтобы в её доме было уютно и тихо. Танатос отлично знал характер Лакки, а потому он нарочно столь шумно вторгся в её владения. Все должны вокруг знать. Магистр зол.
— Нельзя, господин Танатос! — пыталась ухватить его за руку Эрфи.
Но, даже оказавшись зажатым между мягких больших грудей эльфийки, изменить намерения магистра не удалось. Мастер Смерти просто пошёл дальше, будто его даже не пытались остановить.
— Магистр, ну пожалуйста! Вы же собьёте магистрессе Лакомке ритуал! Давайте сядем, выпьем чаю, ну?
— Ты мне не интересна, мелочь. Поди прочь, — с лёгким нажимом ответил Танатос, бросив красноречивый взгляд. Девушка застыла, как вкопанная. Перечить магистру Смерти слишком опасно даже ради любимой наставницы.
— Не пугай моих учеников, Тан, — послышался голос магистра Знаний. Лакомка сама спускалась с лестницы навстречу гостю.
Послышался облегчённый выдох эльфийки.
— Лакки, — недовольно отчеканил Танатос. — Кого ты только что отправила портальными вратами в Оазис?
Магистр Смерти чуял прямую ложь. Во всяком случае, в народе ходил такой слух, и проверять его на практике никто не спешил. Поэтому и Книжная Лакомка ответила ему чистую правду:
— Лесата. Ему пока рано участвовать в бойне с одержимыми.
— Ты слишком печёшься об этом… ученике. Сколько раз ты будешь вытаскивать его из задницы? Хочешь, чтобы он был слабаком?
Лакомка мысленно возликовала. Впервые слухи о её маленькой слабости к симпатичному тануки сыграли ей на руку. Что ж, тогда стоит и дальше идти в эту сторону:
— Я не могла позволить ему оставаться в домене, полном фрактальных одержимых. Откуда они все, кстати?
— Это я хотел спросить у тебя, Лакки. Я пришёл сюда за своим учеником. Здесь была печать моей башни.
Печати… это плохо. Хотя чего ещё ожидать от Танатоса? Конечно же, он встроил в знаки своей башни следящие чары. Но он говорит в единственном числе, значит Ласка вне подозрений. Неужели он до сих пор не понимает, что она не его фигура, а действует самостоятельно по личным мотивам?
— Магия траснцендентальной подмены, — отмахнулась Лакомка. — Я имитировала печать твоей башни, чтобы собрать фрактальщиков в одном месте. Кстати, я больше их не ощущаю. Твоя работа?
— Это была не работа, — уголки губ Танатоса расплылись в лёгкой улыбке. — Они просто мешали мне, встали у меня на пути. Так откуда они здесь, Лакки? Ты так плохо следишь за своими подопечными, что среди них появились наркоманы?
А вот тут придётся сказать правду без утайки. Хотя, так даже лучше. Всё равно рано или поздно ей придётся об этом говорить Ректору на собрании.
— Помнишь, владыка просил меня заняться вопросом ордена Тиши?
— Продолжай, — в голосе магистра послышался интерес.
— Боюсь, у меня скверные новости. В городе действует несколько функционеров ордена, а не один. Одержимые, которых ты убил, уже были мертвы. Некроманты заражают одержимостью, затем убивают их и поднимают заражённые трупы как нежить. Так они используют фрактал. Через посредничество мёртвых.
— Любопытно. И что же их так заинтересовала моя скромная персона, что ты их ловишь на печать башни Смерти?
— Не твоя, Тан. Это вторая плохая новость. Орден Тиши знает, что Син у нас. И знает, что Арахна нарекла его будущим Глашатаем сам знаешь кого.
— Значит, их цель — убить его? Вполне вписывается в образ мысли фанатиков. Но как они узнали об этом? В академии есть предатель, работающий на них?
— Должен быть. Как минимум, кто-то в чине младшего магистра, или среди доверенных приближённых.
— Как твой Лесат, — заметил Танатос. — Он ведь единственный, кому ты не позволила стереть память после событий в Клинковой Роще. Единственный, для кого храм бога-чудовища не обернулся потерей памяти.
Вот гад. Он ведь её подкалывает.
— Брось, Тан. Лесат не стал бы шпионить на Тишь. Лучше за своим Терми присматривай или за Немианой из башни Мрака. Это они до стирания были функционерами Тиши.
— Лакки, я рад, что за двести шетьдесят два года с твоего появления в Мельхиоре у тебя появилась отдушина. Правда, рад. Но привязанность — это слабость. А она недопустима в нашем деле.
— Я знаю, Тан. Пока Мельхиор связан с темницей серверами компании, мы все ходим по тонкому льду. Я помню, что стоит на кону. И у меня, в отличие от тебя, здесь полно тех, за кого я в ответе.
Магистр смерти хмыкнул и чуть отвёл глаза, словно выискивая спрятавшихся среди стеллажей предателей.
— Тишь никогда не простит нам связи с пустотой. Они хуже Безупречного, — фыркнул магистр после секундной паузы.
— Тишь это сборище фанатиков, ненавидящих пустоту. А кот всего лишь сын своего народа. В любом случае, того, что ты ищешь, здесь нет. Твои ученики должны были давно вернуться в башню.
— Сами? И как же? — усмехнулся Танатос.
— У них и спроси.