- Ты сказал им про звездолет? - спросил Ники своего переводчика, когда ученые занялись аппаратами и перестали обращать на него внимание.
- Да, - ответил Сашо, - но об этом еще рано думать. Все равно решать твою судьбу будут не они, а другие люди.
Ники возмутился.
- Это еще почему? Я сам буду решать свою судьбу!
- Ты, дедушка Николай, стал выдающимся гражданином мира, а выдающиеся граждане должны делать то, что от них требуется, а не то, чего им хочется. Я попросил комиссию, чтобы тебя оставили при мне, пока ты не привыкнешь к новому миру.
Ники обрадовался.
- Давай вернемся на базу, а?
- Надо подумать, - хитро улыбнулся воспитатель. - Куда такому старику, как ты, ходить в школу! И потом ученики - тоже вроде выдающихся граждан, они должны делать что полагается, а не что захочется.
- Я буду хорошо учиться, вот увидишь! - горячо заверил его Ники и потом выпалил то, о чем уже давно думал: - Сашо, у вас, наверное, есть очень мощные передатчики. Можно мне послать сигнал по радио? Вы пошлете мои слова в космос, а на Пирре их наверняка услышат. Ведь Нуми уже рассказала им про меня, и они знают, на какой длине волны мы разговариваем. Она вам и скажет, где они находятся. И звездолет полетит куда надо.
Студент явно не разделял его восторга.
- Идея интересная. Но если ты собираешься поболтать со своей Нуми про разные дела, то из этого ничего не выйдет. Мы уже давно и наверняка знаем, что на расстоянии двадцати световых лет вокруг нас нет ничего живого. Значит, эта твоя Пирра очень, очень далеко.
- А может, раньше они просто не понимали вас, а теперь Нуми сможет им переводить, - настаивал на своем Ники.
- Дедушка, не горячись, лично мне твоя идея нравится, и я сейчас скажу им о твоем предложении. Но ты сам убедишься, что некоторые вещи просто невозможны.
Молодой воспитатель коротко поговорил с женщиной, склонившейся над каким-то аппаратом. Она задумчиво кивнула, что-то ответила, куда-то показала рукой и мило улыбнулась Ники. Кажется, ей предложение тоже понравилось.
Сашо повел мальчика по коридору, осматривая бесконечные двери с непонятными надписями. Он пояснил на ходу:
- Сейчас я тебя познакомлю с моей мамой.
- Но ведь она у тебя где-то ужасно далеко! - удивился Ники.
- Именно. Вот и посмотришь, как это делается.
Наконец они нашли нужную дверь и оказались в каком-то подобии кабины, набитой аппаратами и экранами. Сашо тут же подсел к одному экрану. Нажал какой-то рычажок, экран вспыхнул, и Сашо заговорил с ним по-русски, хотя никакого изображения там не было.
- Прошу связать меня с районом Юпитера, спутник Европа, восьмая база. Прошу Велину Диеву.
- Заказ принят. Можете передавать сообщение, - вежливо ответил пустой экран.
Сашо схватил Ники за рукав, притянул к себе и заговорил по-болгарски, но медленно и раздельно, будто диктовал письмо.
- Здравствуй, дорогая мама! Как видишь, я жив и здоров. Села чувствует себя хорошо и учится отлично. Пользуюсь служебной поездкой в город, чтобы поговорить с тобой. Надеюсь, что ты тоже здорова и бодра и что твой муж вернулся с Сатурна. А теперь посмотри на паренька, который стоит рядом со мной, и запомни его! Он представляет собой исключительное явление большой важности для всего человечества. Наверное, скоро ты сама о нем узнаешь из научных бюллетеней. Его зовут Николай Буяновский, мы обнаружили его возле нашей учебной базы. Мне поручили заботиться о нем, так что не знаю, смогу ли я провести каникулы с тобой. К сожалению, не имею права ничего больше говорить до появления официальных сообщений. Желаю тебе всего самого хорошего и до скорого свидания. Стоп.
- Сообщение передано. За ответом явитесь в девятнадцать часов по лунному времени, - сказал экран и погас.
Саню устало потянулся, а исключительное явление робко спросило:
- Сашо, а где же твоя мама?
- Еще увидишь. Ну, понял, что беседовать с твоей пирранкой так, как тебе хочется, просто невозможно? Пошли погуляем.
Они вышли из института и снова оказались в саду, полном цветов и плодовых деревьев. Он был похож на уголок Райской планеты.
- Можешь рвать вон с того дерева, - сказал Александр. - А пока будешь жевать, я тебе кое-что объясню.
Ники тут же выбрал самое крупное лунное яблоко - есть другие плоды молодой воспитатель пока ему не разрешал. Ничего, пусть только желудок привыкнет к здешней пище, он покажет кухонным роботам, что такое хороший едок!
Глядя, с какой жадностью мальчик впился зубами в яблоко, Сашо засмеялся:
- Эх ты, ненасытный!.. А теперь слушай: этот самый спутник Юпитера находится примерно в пятистах тридцати миллионах километров отсюда. Как видишь, совсем пустяковое расстояние по сравнению с межзвездными, правда? Но мое сообщение дойдет дотуда через разные ретрансляторы за час, хотя движется оно с наибольшей возможной скоростью - скоростью света. Если маму тут же найдут, она подойдет к экрану, выслушает мое сообщение и потом ответит мне. И ответа придется ждать еще один час.
Сашо медленно шел по узкой дорожке между цветами. Ники даже перестал жевать - так ошеломила его ужасная догадка.
- Теперь представь себе, как выглядел бы твой разговор с Нуми. Допустим, что Пирра находится не очень далеко, например, в двух десятках световых лет от нас. Ты ведь знаешь, что расстояния между звездами измеряются временем, за которое доходит до них свет? Их можно выражать и в километрах, но тогда получаются чересчур большие числа, а это неудобно. Так вот, если ты сейчас здесь скажешь: "Дорогая Нуми, познакомься с моим товарищем с Луны Сашо Диевым", то в лучшем случае твоя Нуми увидит тебя на экране лет через двадцать. Тогда ей будет года тридцать два - тридцать три. А мы будем - конечно, на экране, такими, как сейчас, одному двадцать один год, другому - четырнадцать. Представляешь себе, дедушка Николай, что она тебе ответит? "Мне очень приятно, Ники, познакомиться с твоим другом. Кажется, он чудесный парень, жаль только, что слишком молод, а не то я бы с удовольствием вышла за него замуж".
Ники глотал уже только слезы, однако воспитатель шел впереди и ничего не замечал, все так же весело фантазируя:
- Мало этого. Для того, чтобы услышать ее ответ, мы с тобой, дедушка Николай, должны будем явиться к экрану еще через двадцать лет, то есть через сорок. Тогда тебе будет пятьдесят четыре года, а мне шестьдесят два. Посмотрим мы с тобой на красивую женщину тридцати лет, и ты с огорчением скажешь ей: "Ах, Нуми, зачем ты так! Разве ты меня больше не любишь? Это я хочу на тебе жениться, а не Сашо, он уже старый хрыч!" Но пока твои слова долетят до нее, ей уже будет семьдесят три года, вот и окажется, что женихи мы с тобой неподходящие. И она засмеется: "Милые дети, я уже старовата для вас. Давайте поговорим о чем-нибудь другом". Однако ее слова, Ники, дойдут до нас еще через сорок лет, когда тебе будет уже девяносто четыре года, и мне будет очень обидно, что какая-то семидесятилетняя пирранка относится ко мне безо всякого уважения. Но если я ей скажу: "Ты что, какой же я ребенок в свои сто один год!", она рассердится, потому что услышит мои слова, когда ей исполнится сто тридцать лет, а старики народ раздражительный. Ну и раскудахтается же наша старушка! Хорошо, что мы-то с тобой ее слов уже не услышим, потому что для этого нам придется прожить еще по сорок лет, что не каждому удается...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});