Читать интересную книгу Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

И все это едва ли могло им сейчас помочь.

— Им нельзя позволить уйти с этими… — начал Хавсер.

— Просто беги, идиот! — заорал в ответ Мурза.

Остальные члены группы уже давно бросились наутек. Их ботинки гремели по вымощенному плиткой темному переулку, когда они разбежались по перенаселенным улочкам бедняцкого квартала Лютеции, который раскинулся вокруг древнего собора.

Само здание собора походило на огромный труп. Он перестал быть местом поклонения три тысячи лет назад во время девятнадцатой войны за Уропанское наследство, после чего строение использовалось в самых разных целях: три столетия в качестве здания парламента, мавзолеем, ледовым карьером, богадельней, а когда обрушились остатки крыши — рынком. Последние восемьсот лет он был просто остовом, облеченным в камень воспоминанием, протягивающим в пасмурное небо проржавелые балки.

Истории о его прошлом ходили столько же, сколько стояли эти балки, если не дольше. Когда два дня назад Мурза проводил инструктаж группы, он не скрывал радости в голосе. Даже в наиболее древних записях здание упоминалось как место поклонения, собор стоял на фундаменте из остатков других построек с таким же названием, да и именовался он так, скорее всего, лишь из-за наследия своей кладки.

Глубоко под фундаментом располагались подвалы, катакомбы прежних строений, колодцы, погребенные под тяжестью более новых зданий. Поговаривали, что если идти по ним сквозь тьму, то можно было достичь центра Земли и подземелий старой Франкии.

Один из контактов Мурзы (а у него, как обычно, имелась сеть хорошо оплачиваемых информаторов, которые следили за перемещениями артефактов и реликвий по всему городскому узлу Лютеция) сообщил ему, что банда рабочих, разбирая старую кладку, обнаружила дренажный колодец. Нескольких серебряных амулетов и кольца, найденных там, убедили контакт в том, что к месту стоит присмотреться внимательнее, а также что консерваторы не поскупятся на вознаграждение банде, которая нашла столь бесценное сокровище.

Хавсера с самого начала терзали некоторые сомнения. Все рабочие были довольно рослыми и покрытыми грязью от долгого пребывания на улице. Также на них были следы радиационной мутации — обычное явление в бедняцких кварталах. Как только Хавсер увидел их, то мгновенно насторожился, как когда-то в общине ректора Уве при встречах со старшими и большими мальчиками. Он не был бойцом. При угрозе насилия ноги сразу отказывались ему повиноваться.

Трущобы являли собой настоящий рукотворный хаос. От некогда тщательно спроектированного города не осталось и следа. Улицы стали темными и забитыми мусором подулицами, подземными переходами, проулками и тупиками, ни одна из них более не носила названия и не была отмечена на картах. Дети игрались среди куч мусора, из окружающих высоток эхом доносился плач младенцев и ругань взрослых. Между зданиями были натянуты бельевые веревки, словно лианы выцветших искусственных джунглей. Внизу царила мрачная и удушливая атмосфера.

Рабочие завели их в переулки. Хавсеру казалось, что они идут неверным путем, но когда он сказал об этом Мурзе, тот лишь шикнул на него в ответ. Спустя двадцать минут рабочие остановились и потребовали от Мурзы условленное вознаграждение.

При этом главарь банды не забыл упомянуть, что сумма вознаграждения стала теперь куда выше той, что пообещал им Мурза.

Хавсер понял, что они крупно влипли. Их просто-напросто заманили в ловушку с целью ограбить, после чего, скорее всего, изобьют или похитят. Для программы Консерватории это будет ощутимый удар: ей придется раскошелиться на лечение, выкуп или просто на огромные деньги. Возможно, им придется заплатить даже собственными жизнями. Хавсер пришел в ярость. Он чувствовал себя дураком из-за того, что позволил Мурзе втянуть себя в подобную авантюру.

— Не время пороть горячку! — лихорадочно произнес Мурза. Бандиты уже с руганью шли к ним, вооруженные лопатами и кирками.

— Беги! — вновь закричал Мурза.

Наконец Хавсер понял, что бегство было единственным выходом в этой ситуации, но чувство страха затмило гнев, и его ноги словно прилипли к земле. Один из рабочих приближался прямо к нему, потрясая кулаком с покрасневшими костяшками и выплевывая ругань сквозь коричневые зубы. Хавсер попытался сдвинуться с места.

Мурза что есть силы схватил Хавсера под локоть и потащил за собой.

— Пошли! Да пошли же, Кас!

Наконец, он сумел сделать шаг, но рабочий был уже рядом с ними, доставая из кармана нечто вроде пистолета.

Потащив Хавсера за собою, Мурза оглянулся и проорал что-то рабочему, одно-единственное слово или звук. Раздалась странная пульсация, а затем хлопок, словно в климатическом пузыре выровнялось давление. Рабочий завопил и, корчась в судорогах, упал навзничь.

Они бросились наутек.

— Что ты сделал? — закричал Хавсер. — Что? Что ты ему сказал?

Мурза не мог ответить. Изо рта у него текла кровь.

Пальцы солдата впились в руку, словно крюки. Испугавшись, Хавсер толкнул его. Он просто хотел, чтобы тот отошел в сторону и дал ему пройти. Вместо этого боец пролетел несколько метров и рухнул в кузов грузовика на груду ящиков с прорезиненными краями. Позвоночник и плечи приняли на себя первый удар, а череп раскололся о крышку верхнего ящика. Затем боец перелетел через него и, будто мешок с камнями, упал на землю. Он свалился прямо в твердый снег, разбив пластековый респиратор.

В это же время другой боец попытался ударить Хавсера в висок. Удар показался ему удивительно показушным, словно солдат хотел играть честно и дать ему шанс уклониться. Хавсер выставил ладонь и поймал его кулак. Его рука слегка дрогнула. Он почувствовал, как ломаются пальцы и трещат костяшки. Чужие.

Третий человек попробовал размозжить ему голову гаечным ключом. И вновь Хавсеру показалось, что боец делает это чересчур медленно. Красивый удар, которому, несмотря на всю изящность, не судилось попасть в цель. Хавсеру вовсе не хотелось, чтобы его огрели ключом. Он рефлекторно взмахнул рукой, чтобы отбить удар солдата.

Боец закричал. Казалось, в его руке внезапно образовался второй сустав. Кожа на месте удара встопорщилась, словно пустой носок. Солдат упал на снег, и ключ бессильно выпал у него из рук.

Остальные разбежались кто куда.

Медведь ждал его у посадочной рампы «Грозовой птицы».

— Ты опоздал, — прорычал он.

Хавсер протянул ему маяк.

— Но ведь пришел.

— Еще немного, и мы бы улетели без тебя.

— Не сомневаюсь.

— Ты пахнешь кровью, — принюхался Медведь.

— Да, — ответил Хавсер и взглянул на астартес. — Почему вы не сказали, насколько тщательно меня переделали?

Седьмая глава: Длинный Клык

Решение проблемы Тишины у ярла Огвая было столь же прямым, сколь и эффективным. Получив от командующего экспедиционного флота согласие на передачу контроля над зоной боевых действий, он привлек к работе своих железных жрецов.

На вычисление и подготовку у них ушло около двух дней. К тому времени высадившийся ранее контингент сил был эвакуирован с поверхности планеты.

На третий день, сочтенный советникам ярла наилучшим, железные жрецы показали результат своей работы.

Серия колоссальных направленных взрывов сорвала ремонтный док с орбиты. Следом за ним, сияя в резких солнечных лучах, вился след из покореженных металлических обломков. Док пролетел над оранжевой поверхностью мира, будто крошечный близнец планеты, пойманный в силки гравитации. Они танцевали, словно пара вращающихся шаров, как два ярко раскрашенных волчка.

Потребовалось восемнадцать полных витков по орбите, чтобы случилось неизбежное — катастрофа. К тому времени обломки сформировали вокруг планеты прекрасные коричневые нити, словно тончайшие кольца вокруг газового гиганта. Из-за трения и атмосферного торможениядок начал пылать, а его структура — разрушаться. При падении он полыхал, словно раскаленный в кузнице слиток металла: сначала пепельно-красный, затем розовый и под конец слепяще-белый от жара. Его плавный величественный спуск с орбиты был томительно медленным.

Он упал, словно дурная звезда. Уж кто-кто, а Хавсер знал. И это падение было худших из всех, что ему приходилось видеть.

Металлическая глыба рухнула на ледяное поле между двумя громадными башнями, которые высились приблизительно в шестистах семидесяти километрах друг от друга и простояли здесь, должно быть, тысячи лет. Сначала была вспышка света, а затем сияние, которое стало стремительно расползаться, подобно солнечным лучам по льду. Сияние вздулось слепящим, расширяющимся во все стороны куполом, испарившим лед и смахнувшим башни, словно деревья во время урагана.