— Значит…
— Значит, если бы вы оставили себе участок, вас ожидал бы только тяжкий труд и никакой прибыли. А теперь у вас есть пятнадцать тысяч.
— Но я…
Ред хмыкнул.
— Мэм, — сказал он, — я никогда не грабил женщин. Я просто подумал, что если ребятам так уж нужен этот участок, то пусть они его получат.
Двумя днями позже, взобравшись на перевал, они увидели вдали дымы города. Ред Клэнеган натянул поводья.
— Здесь я вас покину. Мне туда. — Он показал на север. — Сэм, вы ведь проводите леди до города?
Старик кивнул.
— Куда вы теперь, Ред? На Насест?
Клэнеган посмотрел на него искоса и усмехнулся.
— А разве вы меня знаете?
— Знаю. Видел однажды, в Таскосе.
Клэнеган коротко взглянул на девушку.
— Не морочьте себе голову по поводу этих денег, мэм. — Он прощально вскинул руку. — Пока.
Черные бока лошади пару раз мелькнули между деревьев.
Элен смотрела ему вслед, и широко раскрытые глаза ее были полны слез.
— Он… хороший человек, правда? — тихо сказала она.
— Да. По-настоящему добрый человек, — ответил Сэм.
— А что это за Насест, про который вы говорили?
Сэм ответил не сразу:
— Разбойничий Насест, мэм. Это каньон в штате Юта, где скрываются беглые преступники. Судя по всему, он поехал туда.
— Вы знаете его?
— Я узнал его лицо, мэм. Его зовут Ред Клэнеган. Говорят, что он убил девятнадцать человек. Боже, он настоящий, закоренелый разбойник.
— Добрый разбойник, — шепнула она, снова всматриваясь в просветы между деревьев. Один раз ей показалось, что на голубовато-туманном гребне на фоне неба на секунду появился всадник — и опять скрылся из глаз.
Но она могла ошибиться.
ПЕРЕСТРЕЛКА НА РАНЧО
Предисловие автора
Человек, которого называли бретером, просто умел хорошо стрелять. Это умение обычно являлось результатом крепкой нервной системы, быстрой реакции и хорошей координации движений. Такой человек, возможно даже не имея ни малейших намерений становиться бретером, выходил победителем из случайных стычек. И после двух-трех таких побед он, независимо от своего желания, приобретал репутацию бретера.
Очень немногие бретеры гордились своей репутацией. Представление о бретере как о человеке, который специально задирает других, чтобы увеличить количество своих жертв, мало соответствовало действительности. Такое случалось разве что с самонадеянными юнцами либо с людьми, имевшими отклонения в психике.
Оружие — опасная вещь, и мужчины на Западе понимали это лучше других. Они носили револьверы, потому что это было необходимо для выживания. Для этого имелась сотня других причин, кроме желания застрелить соседа.
Глава 1. СМЕРТЕЛЬНАЯ ЛОВУШКА
Под грифельно-серым небом далекие горы были похожи на свалку ржавого железа, беспорядочно набросанного вдоль горизонта. Вблизи пустыня имела цвет розовой семги, выделялись серые пятна шалфея и редкие кустики седой полыни. Единственным зеленым объектом была густая хвоя высоких сосен в ущельях ржаво-красных гор.
Сюда-то и приехал я из Техаса, чтобы окопаться и переждать, пока Хью Тейлор не пришлет мне весточку. Не каждому повезет иметь такого друга, как Хью, который всегда подаст руку в беде. Когда, вернувшись из Мексики, я был вынужден скрываться от правосудия, один только Хью предложил мне помощь.
Выбивая фонтанчики пыли, упали первые капли дождя. Я полез в сумку за плащом. Пока я его вытащил, дождь уже стоял плотной стеной и не собирался, казалось, прекращаться ни к ночи, ни к следующему утру.
Буян, мой вороной конь, устал за последние недели. Я первый раз видел своего здоровяка таким изможденным. Впрочем, чему тут удивляться: мы с ним проехали от округа Даммит в штате Техас до земли апачей в центре Аризоны, причем не по столбовым дорогам.
Красные отроги гор начали приобретать более четкие очертания. Я различал багровые опухоли оползней, вгрызавшихся в лицо равнины, глубокие шрамы ущелий. Там и тут по складкам скал змеились серо-зеленые полосы, говорившие о частых дождях на высокогорье.
Тропа заворачивала на север, огибая подножия гор.
— Повернешь направо, к ранчо «Тин-Кап», — говорил Хью Тейлор, — а там спросишь Билла Кейза. Ты останешься на его попечении, пока не уляжется буря. Я думаю, что смогу достаточно быстро уладить это дело.
По левую руку горы вдруг расступились, и тропа повернула на склон, извиваясь между сосен. По обе стороны дороги, уходя под деревья, небесно-голубым ковром расстилались заросли барвинка. Тропа была едва видна — ею, очевидно, не часто пользовались, но я с острым любопытством отметил следы двух всадников. Следы были совсем свежие, и вели они в каньон Тин-Кап.
Будьте уверены, что я держал ушки на макушке: даже в такой дали от всех, кто меня знал, можно было ожидать опасности, а человек, находящийся в бегах, учится двойной осторожности.
И тут я услышал выстрел.
Он прозвучал так резко, так ясно и окончательно, что я вскинул голову и положил руку на приклад своего винчестера. Моя винтовка ехала в чехле дулом назад, а приклад был у меня прямо под правой рукой, так что в случае нужды я мог вытащить винтовку так же быстро, как шестизарядный револьвер.
Буян тоже услышал выстрел, а он очень хорошо знал, что значит этот звук. Он обогнул обломок скалы, перегородивший тропу, и я, посмотрев вниз, в маленькую долину, увидел каменный дом с каменным же сараем, два загона и двух лошадей без всадников.
Потом я увидел и людей. Воздух был чист и прозрачен, а до них было не более двух сотен ярдов. Их было трое, причем один лежал на земле. Мужчина, стоявший над телом, вдруг поднял голову и закричал второму, который находился около дома:
— Нет, это не он!
И тут они увидели меня.
Должно быть, они оба на мгновение застыли в панике, но затем один рванулся к лошади, а второй потянулся за револьвером. Честные люди не хватаются за револьвер при виде подъехавшего незнакомца, поэтому моя винтовка тоже выскользнула из чехла. Противник выстрелил, но я не беспокоился — они были слишком далеко.
Он метнулся к лошади. Я поворачивал вслед за ним дуло винтовки. Когда он вспрыгнул в седло, я спустил курок. Он дернулся, как будто был ранен, и я увидел, что револьвер выпал из его руки. Оба всадника галопом понеслись прочь. Они не желали больше быть моей мишенью.
Буян не боялся стрельбы. И пока я сидел в седле, у него не было оснований бояться. В конце концов, мы с ним проделали путь от самой Мексики. Но об этой части моей жизни я не люблю распространяться. Даже Хью, мой лучший друг, об этом ничего не знал. Для него я оставался тихим мальчиком, который вырос на его глазах на ранчо нашего дядюшки, которое имело клеймо «XY».