Читать интересную книгу Битва при Тюренчене - Николай Васильев

- Нет, Ева должна походить на тебя: тоненькая, с нормальными бедрами и нежными титечками. И никакого рядом Адама...

- Городецкий! Ты что себе позволяешь в раю? И как без Адама Еве породить человеческий род?

- Я же змей. Придумал бы что-нибудь...

- Все, все. У меня от твоих фантазий щеки начали гореть. Поехали их остужать!

Как пылки в этот вечер были их ласки в кущах зимнего сада, сколько трепета рождалось в недрах тел при любом соприкосновении, как струились под кожными покровами потоки страсти! Тела их сплетались, скользили, вжимались , напрягались и расслаблялись, вновь наливались эротическим желанием, соединяясь все с большей и большей силой... Чтобы в бедрах ее родилась, наконец, экстатическая волна, вздыбилась, охватив на миг все существо, и ее поддержала вторая волна, третья, четвертая... надцатая...

- Я точно сейчас летала! - восторженно пролепетала Наденька. - Меня несли мощные крылья, я подлетала к самым облакам и ныряла между ними, не боясь упасть... Это чувство полета я никогда не забуду - что бы с нами не случилось дальше, Сереженька...

- То-то ты рвалась из-под меня, я едва мог тебя удерживать на нашей скамье, - хрипловато рассмеялся Городецкий, тоже ощутив роскошество чувств.

- А знаешь, - шепнула Наденька, - я сегодня намеренно не предохранялась. Я очень захотела от тебя ребенка. Ты ведь коварный изменщик и можешь уйти от меня в любой момент. Но я тебя обману и все равно оставлю в своем владении частичку тебя...

- Никуда я не уйду, - набычившись, сказал Сергей.

- Некуда мне идти, - добавил сидевший в нем Карцев, - я почти бездомный...

- Как это? - удивилась Наденька. - У тебя шикарная квартира...

- В ней скоро Ровнин поселится, потому что они с мамой поженятся... Ты, говорят, все равно уезжаешь...

- Вообще-то да, мы ведь все вместе едем в Петербург. Или ты передумал на мне жениться?

- Ничего я не передумал, - с прежней интонацией сказал Городецкий.

- Потому что люблю тебя как безумный, - добавил Карцев.

- Миленький! Милый ты мой, хороший! Только не мучь меня больше, ладно? А я теперь за себя возьмусь и буду стараться быть самой интересной дамой в твоем окружении: буду учить языки, английский и немецкий, подружусь с лошадьми и стану хорошей наездницей, освою пианино и попробую играть на гитаре. Вот в этом ты мне можешь помочь! Поможешь?

- Если ты это всерьез, то с удовольствием. Правда, я и сам не очень-то хорошо на ней играю...

- Значит, наймем преподавателя и будем учиться вместе. Все будем делать вместе, ты не против?

- Ты из меня веревки вьешь, - опередил Городецкого Карцев.

- А ты мнешь меня как пластилин, - шепнула с интимной ноткой Наденька и воркующе засмеялась, вновь ощутив в Сергее растущий трепет желания...

- Так ты можешь здесь совсем не появиться? - тревожно спросил Городецкий Карцева по дороге домой.

- Не знаю. Думал, больше не появлюсь, но появился же...

- Тогда все планы, - по крайней мере, по спасению России, - пойдут насмарку?

- Может, и не пойдут. Михаил Александрович настроен решительно и предпримет все меры, чтобы в подготовку к войне с Японией были внесены кардинальные коррективы. Все необходимые данные по расстановке сил и планах японцев я ему ненавязчиво слил, все средства военно-технического усиления наших войск оговорены. Если он будет тебя о чем-то дополнительно расспрашивать, отвечай, что больше никаких соображений в голову не идет. А вообще держись с ним со спокойным достоинством, да и с другими важными господами, которым он захочет тебя представить. При обсуждении дальнейших планов включай здравый смысл, представь, что я по этому поводу мог бы сказать - и говори с апломбом.

- Вот с тобой внутри я спокоен, смел и могу держать себя достойно. А без тебя - как сирота казанская.

- Могу заверить, что основа у тебя прекрасная, нет только знаний и опыта, а они придут со временем, никуда не денутся. Помнишь мое главное правило?

- Не кипишуй?

- Точно! Ну что, пойдем засыпать. Слушай, а вот будет хохма, если я в вашем времени зависну: проснусь - а год-то 1903!

- Мы с Надей были бы только рады. Увы, это совершенная фантастика!

Часть вторая. Петербургские визиты

Глава первая. Прибытие в Питер

Сергей Андреевич Карцев который день пребывал в глухой хандре, что в переводе с русского на русский означало: не сидится, не лежится, не гуляется ему... Нет, недельный сбой в переносе был его душой успешно преодолен, однако она по-прежнему попадала только в Красноярск и никуда более. Ему же теперь позарез нужно было в Петербург! И как же туда перенестись?

Он пробовал применить тот же фокус с фотографиями и часто подолгу смотрел перед сном на примечательные места Петрова града: Дворцовую и Сенатскую площади, колоннаду Казанского собора, Гостиный двор, сквер с величественным памятником Екатерине, Аничков мост, на улицу Казанскую, где должно было поселиться семейство Плецев... Но оказывался во сне только перед домом Гадалова.

Вдруг его торкнуло: - "Надо поехать в Питер по турпутевке,на две недели! Может, все дело кроется в эффекте присутствия? Во всяком случае, эту версию надо проверить... Тем более, что отпусков неиспользованных у меня накопилось предостаточно".

Пятого апреля Карцев вселился около 12 часов дня в одноместный верхнеэтажный номер гостиницы "Азимут", находящейся на левом берегу Фонтанки, близ Египетского моста. Вскоре он пошел бродить по городу, пропитываясь его воздухом, запахами, визуальными впечатлениями и - кто знает? - некоей ментальностью. Неспешно преодолел Вознесенскую улицу до пересечения с Казанской, прошел Казанскую до знаменитого собора, повернул на Невский, попал через арку Генерального штаба на Дворцовую площадь, всю обошел и перебрался на площадь Сенатскую с ее Исакиевским собором и зданием Сената-Синода, где 112 лет назад заседал Плец. Долго смотрел на символ города - Медного всадника, скакавшего однажды по воле Саши Пушкина... Наконец, вернулся на Вознесенскую и там то ли пообедал, то ли поужинал в одном из ее ресторанов. Лишь под вечер он оказался в своем номере и долго еще смотрел из его окна на центр Петербурга. Потом устал от впечатлений и с вялой надеждой уснул...

....проснувшись в виде духа над Сенатской площадью. Й-йес! Тотчас он сделал круг, увидел на боковых улицах извозчиков, потом единичные автомобили "каретного" типа и возликовал еще более: и время, вроде бы, то самое! Все еще в волнении он стремительно достиг наиболее оживленного проспекта (конечно, Невского), выискал мальчишку-газетчика и поймал глазами дату выпуска: 6 апреля 1903 года!! Он понесся вверх и стал выписывать обширные круги над центром города: успокаиваться.

Спустя пять минут Карцев спустился к началу Казанской улицы (у собора) и нырнул в бельэтаж первого многоквартирного дома. По зрелом размышлении проще было поискать Михаила Александровича в большом, но единственном здании Сената, да "сердцу" не прикажешь: уж очень ему хотелось увидеть Наденьку и Танечку!

В течение первого часа он обследовал 8 домов, после чего подбодрил себя присказкой О. Бендера ("Мои шансы увеличиваются"). Час второй дал тот же результат, и он добрался только до Гороховой улицы. Перед нырком в очередной дом периферию его зрения что-то зацепило: он огляделся и увидел Сергея и Наденьку, усаживающихся в извозчичью пролетку возле одного из домов на Гороховой! Мигом подлетел к ним и... притормозил. Их лица, обращенные друг к другу, светились таким полным счастьем, что Карцев враз осознал: он этим двоим на данном жизненном этапе совсем не нужен. Тем не менее, последовал, конечно, за ними.

Извозчичья лошадь ровной иноходью домчала их до Невского проспекта, потом до Садовой улицы, свернула на Итальянскую и остановилась у длинного здания Манежа. Весь неблизкий путь дух Карцева держался позади пролетки: ему было почему-то неловко наблюдать воркование своих недавних подопечных. Зато в Манеже он смотрел во все "глаза" на их достаточно уверенное обращение с лошадьми, легкий взлет в седло (у Наденьки, конечно, с подкидывающим толчком Сергея), последующий набор аллюров и даже прыжки через невысокие препятствия. "Ай, молодцы! Я, в свое время, только шаг да рысь освоил...". Присутствовавший на данном участке Манежа тренер, лысоватый гибкий франт с лихо подкрученными вверх усами, тоже был, видимо, доволен этой парой, так как в их сторону почти не смотрел. Зато много времени уделял пышногрудой и полнобедрой даме в возрасте "за тридцать", отрабатывая с ней посадку в седло и полет с него (в его хваткие объятья).

Наконец, время, отпущенное Сергею и Надин в Манеже (часа два?), истекло, и они двинулись в обратный путь; извозчик, оказывается, их ожидал. "Не жалеет денежек, шляхтич - ну и правильно". Домчали до Гороховой, и молодые энергично поднялись в квартиру на третьем этаже. Дух Карцева тоже шмыгнул за ними и почти "столкнулся" с пожилой женщиной, выходящей из квартиры (соседка?). Оказывается, она поддерживала огонь в водонагревательной колонке, чтобы пропотевшие конники тотчас могли принять ванну. В нее они сразу и полезли, на ходу сбрасывая все одежки - совсем в стиле века двадцать первого! Карцеву вновь стало "невместно" и он перелетел в смежную со спальней комнату (кабинет?). По настенным часам ждать пришлось поболее часа.