Дыхание Джека было теперь как жаркий летний ветер, оно скользнуло вдоль ее шеи, прокладывая путь к губам. Лайза тяжело вздохнула, ощутив, как этот ветер пронесся по ее руке и влажный язык стал лизать ее пальцы.
Она протянула руку, чтобы коснуться Джека, провести рукой по его щеке, надеясь услышать низкий стон удовольствия, как вдруг ее пальцы наткнулись на…
Шерсть! Глаза Лайзы широко раскрылись в смутной надежде увидеть янтарные глаза всего в нескольких дюймах от ее лица. Глаза-то были, причем янтарные, да только вовсе не ее возлюбленного!
Лайза взвизгнула – частью от неожиданности, частью от испуга. Забияка отпрянул от девушки, взмахом хвоста опрокинув будильник и когтями скомкав прикроватный коврик, превратившийся в ловушку для бросившейся было за ним в погоню Лайзы. Где-то на кухне с металлическим стуком упала сковорода, и раздался голос Джека, прикрикнувшего на ошалевшего пса:
– Забияка! Паршивец ты этакий, марш оттуда!
Лайза уже взялась за ручку двери, как вдруг та распахнулась, и теперь уже она встретилась наконец с янтарными глазами Джека Харриса, озорно блестевшими в предвкушении забавной сцены.
– С тобой все в порядке?
Сильные пальцы схватили ее за плечи, помогая устоять на ногах и одновременно ухитряясь приласкать.
– В порядке? – взвизгнула Лайза. – А ты как думаешь? Что забыл твой пес в моей спальне? И ты сам что здесь делаешь?
– Готовлю завтрак, – отозвался Джек, ослабляя хватку и позволяя ей вырваться.
Лайза снова споткнулась на скомканном ковре, но успела выпрямиться и выставить вперед руку, не давая Джеку прикоснуться к себе. Она возмущенно смотрела на Харриса, еще больше злясь на его олимпийское спокойствие.
– Завтрак? – Голос Лайзы прозвучал пронзительно. Он отдался эхом в неожиданно показавшейся тесной комнате, но ей было все равно – она этого даже не заметила.
Харрис пожал плечами.
– Мне это показалось неплохой идеей, – ответил он. – Но я все это затеял не вовремя. Теперь тебе придется ждать, пока я приготовлю новую порцию яиц – те, которые я уронил, когда ты закричала, никуда не годятся. Забияке они, конечно, понравятся…
– Я его пришибу! Что этот пес здесь делает? Что ты здесь делаешь?
– Я же сказал, готовлю завтрак, – ответил Джек, и теперь его глаза уже смеялись по-настоящему, хотя голос звучал спокойно. – А что до пса, так это, наверное, моя вина. Несколько минут назад я заглядывал посмотреть, как ты там, и, по-видимому, неплотно прикрыл дверь.
Лайза в полном смятении покачала головой и вдруг сообразила, как она должна сейчас выглядеть: волосы растрепаны, никакой косметики, глаза, припухшие со сна. Она опустила взгляд на ночную рубашку и порадовалась своему выбору – по крайней мере одета прилично.
– Я… ты… – Лайза что-то забормотала, запнулась и замолчала. Харрис улыбнулся, глаза его заблестели, и он покачал головой.
– Тебе надо просто пойти и одеться, – мягко произнес он. – А я пока приберусь, зажарю еще яиц, и будем завтракать. Тебе сразу станет лучше. – Он уже направился к двери, но вдруг повернулся и совершенно неожиданно чмокнул Лайзу в щеку – она не успела ничего сказать, даже не осознав, что произошло. – Пять минут, ладно?
Лайза осталась стоять, дрожа от волнения. Она лишь смотрела на дверь, которую он закрыл – на этот раз плотно.
Из-за двери донесся приглушенный голос Джека:
– Можешь помочь мне прибраться, дурень, а потом отправляйся вон. Мы здесь оба не пользуемся особой популярностью, но тебя, дружок, лучше надежно запереть в фургоне до того, как Лайза выйдет, не то я получу на завтрак жареную забиякинку.
Тихий ответный взвизг был еле слышен, но и этого оказалось достаточно.
– Убери отсюда это животное! – закричала Лайза и помчалась в ванную, не желая слышать ответный смех Харриса.
Когда она наконец вышла в гостиную, собаки уже не было. Лайза чувствовала себя теперь больше взволнованной, чем сердитой, однако твердо решила, что уже достаточно терпела и Джека Харриса, и его бессовестного пса. Собаки не было, но ведь хозяин остался. И в воздухе витали чудные запахи свежесваренного кофе и готовящегося завтрака.
Выглядела она теперь более презентабельно. Лайза надела пушистый свитер и брюки, а также потратила немало усилий на то, чтобы укротить непокорные волосы. Харрис был одет так же, как и накануне, и если ему пришлось спать одетым, то, видимо, он проделал это как-то очень аккуратно, ибо для столь раннего часа он выглядел на редкость свежим и опрятным.
– Бифштекс с яйцом подойдет? – спросил Джек, стоя у плиты и приветствуя Лайзу улыбкой. Смеющиеся янтарные глаза быстро охватили всю фигуру девушки – от уложенных волос до легких туфелек. – Я приготовил вдобавок немного бекона, если хочешь, и еще есть недурные рогалики.
Лайза беспомощно уставилась на сверкающую чистотой кухню, накрытый для завтрака стол и даже букетик цветов в керамической вазе. Она не знала, что сказать, да и вообще, стоит ли говорить что-либо? Квартира выглядела так, словно Джек всю ночь провел за ее уборкой, но…
– Я совершил ночной набег в круглосуточный магазин, – пояснил он. – Не могу ехать на выставку собак на голодный желудок, а твой запас продуктов не назовешь обильным.
Лайза тупо повиновалась приглашающему жесту Джека и позволила усадить себя за стол. А потом молча смотрела, как он уверенно накладывает на тарелку бифштекс, яйцо, бекон и помидоры, наливает кофе – просто как хозяин!
– Приступай, – скомандовал Джек, – я сейчас. – И стал наполнять свою тарелку и наливать себе в чашку кофе. Она посмотрела на него, затем в тарелку и сдалась на уговоры своего урчащего желудка.
Сидевший напротив Харрис ел молча, хотя и поглядывал иногда через стол на Лайзу, и каждый раз ей мерещилась скрытая в его глазах усмешка.
Они заговорили, только покончив с завтраком, когда Джек налил по второй чашке кофе. Первым разговор начал Харрис, причем с совершенно неожиданного замечания. Лайза не поверила своим ушам.
– Ты, конечно, понимаешь, что нельзя ждать от меня такого обслуживания каждый Божий день.
Это было бессмысленно, но прозвучало столь ласково и серьезно, что Лайза так и застыла, не донеся до рта чашку с кофе. Она пристально посмотрела Джеку в глаза, и смутное волнение охватило ее душу.
– He представляю, с какой стати я должна этого ожидать, – наконец выговорила она. – Тебе не кажется, что это уж слишком… столь нелепое замечание, да еще в такую неописуемую рань?
– Сейчас всего половина шестого, – отозвался Джек, но что-то в его взгляде изменилось. Лайза почувствовала, что он размышляет, причем очень усиленно.
Снова воцарилось молчание, но теперь оно было полно тревожного ожидания. Они пили кофе и смотрели друг на друга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});