Читать интересную книгу Затерявшийся - Вадим Мельнюшкин

   - Вообще-то я здорово перепугался господин доктор, столько крови.

   - При любых ранениях в голову, даже слабых, кровотечение может быть очень сильным, такова уж природа кровеносной системы, здесь очень много мелких сосудов. Как вы себя чувствуете сейчас?

   - Больно.

   - А вы что хотели, молодой человек, чтобы щекотно было. Ладно держите, - врач достал из стола пузырёк тёмного стекла. - Постарайтесь потерпеть, но если не сможете, примите таблетку. Только не пейте сразу много и вообще старайтесь не злоупотреблять, привычка к этому зелью ничего хорошего не даст. С тяжёлыми ранами, никуда не деться, но в вашем случае лучше воздержаться.

   - Это опиум?

   - Нет конечно, петидин. Опиум только в инъекциях. А у этого не такое сильное привыкание, но всё равно гадость. Запомните, это на крайний случай.

   - А зачем тогда так много? - не то чтобы я был против, такой препарат пригодится, но надо расставить точки и убрать непонятки, безобидные сегодня они могут стать завтрашними проблемами.

   - Берите, пригодится. Не нравится мне как развивается ситуация, если сразу после разгрома и отступления противника попадание в госпиталь раненых не на фронте это норма, всё же какие-то стычки с прорывающимися частями и одиночками происходят, то примерно через неделю это сходит на нет. По крайней мере в Польше и Франции было так.

   - А здесь по-другому?

   - Наверное да. Из раненых последнее время поступили только вы и один солдат, из-за несчастного случая при чистке оружия, а вот в морг постояльцы чуть не рекой текут - под три десятка за последние две недели. И боюсь, что тенденция будет только нарастать. Поэтому берите, может кому, надеюсь не вам, опять понадобится.

   - Спасибо, доктор.

   - Да, в общем, не за что. Вы везунчик. На перевязку - ежедневно.

   Вот ведь гадость, придётся специально следить чтобы раны 'нормально' не заживали.

   - Может не стоит так часто, на мне всё как на кошке заживает. Организм такой, в детстве мамочка удивлялась - утром колено разобью, а вечером как не бывало.

   - Завтра всё равно придите, а там посмотрим. Да, вот ещё, - врач протянул мне небольшую коробочку. - Это аспирин, если будет температура, принимайте порошки каждые четыре часа, заодно и боль немного снимет.

   - Вы заботливы, доктор, как моя мамочка. Спасибо.

   - Идите уж. У самого два таких оболтуса, где-то под Смоленском.

   Из здания госпиталя вышел на своих двоих, хоть и пошатываясь, при этом практически не играл - правда потерял много крови. Слава Вотану, до здания комендатуры было не более пяти минут неспешного ковыляния. Прохожие, что местные, что пришлые, смотрели на меня с любопытством, опасением и страхом. Ещё бы, такое чудо - немецкий офицер с замотанной бинтами головой, так что остались только три тёмных дыры, под глаза и рот, в залитом кровью мундире и с фуражкой в руке, так как с головы она спадала. Доктор пытался оставить меня в палате, пока не подвезут мои вещи, но я мужественно отказался, мотивируя тем, что каждая минута моего безделья отодвигает победу Рейха, над еврейско-коммунистическими ордами. Интересно, за кого он меня всё же принял - за дурака, или хитрого демагога и карьериста? Да не всё ли равно. А вот такая моя прогулка по городу может дать гораздо больше, чем сотня листовок, расклеенных подпольщиками на ночных улицах, тем более что их нет, а я, вот такой красивый, тут как тут.

   В комендатуре о моём печальном приключении уже знали, а потому тут же, не слушая возражений, какой-то гауптман распорядился погрузить меня в дежурную машину и отправить на квартиру. Мой Ситроен так же обещали доставить по тому же адресу, даже выделили какого-то замухрышного солдатика, вероятно в качестве временного ординарца. Квартира была так себе - пара комнат, одна побольше, другая, совмещённая с кухней, поменьше, в довольно старом и облезлом двухэтажном доме. Насколько я понял из объяснений Ганса, моего нового ординарца, местных выселили из нескольких рядом стоящих домов и поселили в них офицеров комендатуры и вспомогательных служб. Это удобно, сегодня идти с визитами и пугать интендантов уже поздно, но в скором времени нужно заняться наведением неформальных контактов.

   Утро добрым не бывает - старая, но справедливая истина. Выспаться нормально не удалось - как только прекращался головной зуд, приходилось выбираться из дремоты и мысленно бередить раны, не давая им нормально закрываться. Организм наверное сошёл бы с ума, если бы у него был свой отдельный, пытаясь понять что от него хотят - делает вроде всё правильно, а ему целенаправленно мешают. Аспирин всё же пить пришлось, температура явно у болезного скакнула. Ганс накормил какой-то размазнёй и умчался в госпиталь. Вместо убелённого сединами юбер-артца, пришла миловидная блондинка, далеко не достигшая тридцатилетнего рубежа увядания, при этом ещё и оказавшаяся русской. На комплименты её несказанной красоте не прореагировала - то ли не поняла, то ли не приняла, не разобрал. Повязки снимала особо не церемонясь, но и садизма излишнего не проявляла, боевые раны обрабатывать не стала, только намазала лицо какой-то жирной мазью и, снова превратив меня в мумию, ушла сказав что-то Гансу. Мило. Наверно ей было просто некогда - где-то остались горящие избы и скачущие кони. Пришлось пытать ординарца.

   - Ганс, что это была за фрау?

   - Это фройляйн Ольга, она русская.

   - Это я уже понял, медсестра?

   - Нет, она врач, работает в госпитале. Господин Роге сказал, что температура это нормально и фройляйн сама разберётся.

   - А на чём она специализируется?

   Данный вопрос поставил моего Швейка в тупик, ответил он, только надолго задумавшись.

   - На раненых.

   - Здорово. Перевязки делает?

   - Да. Но и режет тоже вроде.

   А вот это уже очень интересно. Русский хирург в немецком госпитале - это тема для размышления.

   К обеду валяться уже надоело, да и сам обед оставлял желать лучшего - какой-то пустой суп и похожаю на утреннюю размазня.

   - Ганс, ты откуда эту гадость таскаешь?

   - Из комендатуры, господин цугфюрер.

   - И что, офицеры у вас питаются этим дерьмом?

   - Нет, либо едят дома, либо в ресторане.

   - Так принеси из ресторана.

   - Там за деньги, обед не меньше двух марок, это без шнапса.

   - На пятёрку и принеси что-нибудь нормальное.

   Пока обед бежит, надо бы на солнышко вылезти, людей посмотреть, себя засветить, тем более что у крыльца и скамеечка удобная. Жаль семечек нет, посидел бы, полузгал сплёвывая через бинт, чем не рыцарь на отдыхе? Удача привалила почти сразу - не прошло и пары минут, как я устроился в тени сирени, как из подъезда бодро вышел невысокий полноватый офицер с погонами интендантуррата. Думал, он сейчас на полной скорости пролетит мимо и уже готов был окликнуть его, но тот сам свернул в мою сторону.

   - Не вставайте цугфюрер, - тотчас остановил мою попытку подняться подошедший. - На раненых героев требования устава не распространяются.

   - Что вы, господин индентантуррат, какой я герой, - нарочито скорбным голосом ответил я улыбающемуся интенданту. - В чертоги Одина не попал и то хорошо.

   - О, молодёжь не забывает старых богов? Состоите в 'Наследии предков'?

   - Ну что вы, кто туда возьмёт восемнадцатилетнего сопляка. Правда бригадефюрер Бюлер обещал замолвить за меня словечко, когда я проявлю себя на службе во славу Рейха.

   - Вы лично знакомы с Йозефом Бюлером, вторым человеком в генерал-губернаторстве?

   - Он мой двоюродный дядя, у него очень большая семья, если вы знаете - одиннадцать только родных братьев и сестёр, вот и моя матушка оказалась в общем числе. А вы...

   - Огюст Мезьер, заведую здесь продовольственными и материально-техническими складами, к вашим услугам.

   - Какая удача, именно к вам я и ехал, ну то есть к вам в том числе. Вам просил передать привет оберстинтендант Кренц, он сказал, что вы знакомы, и сможете оказать мне помощь.

   - Вильгельм из штаба группы армий, где он сейчас?

   - Неделю назад я виделся с ним в Минске.

   - Он здоров?

   - Был здоров и даже весел.

   - На него это похоже, завидую людям не умеющим грустить. Извините цугфюрер...

   - Пауль Фриш.

   - Извините Пауль, я спешу много работы - заканчиваем подсчёт трофеев захваченных с русских складов.

   - Именно поэтому я здесь, - загадочную физиономию делать не стал, так как под бинтами не очень видно, но голос понизил. - Господин оберстинтендант просил не спешить предоставлять непроверенную документацию наверх. Ведь могут же вкрасться неточности, правда? Я бы зашёл к вам через пару часов, и мы бы обсудили вопрос, как свести могущие возникнуть неприятности к минимуму.

   Мезьер внимательно посмотрел на меня, но увидеть под повязками конечно ничего не смог.