— Видишь, дорогой мой? Меня переселили сюда. Что поделаешь, все постепенно меняется. Однако там я себя чувствовал почти как у себя дома.
Из разговоров в Нью-Йорке я убедился, что мысль о «Фальстафе» неотступно преследовала его, и когда вокруг не было никого из близких, он спрашивал меня:
— Не забываешь, дорогой мой, Фальстафа? Повторяешь партию?
— Она у меня всегда наготове, всегда в такой же готовности, как тогда, когда я пел ее во время замечательного исполнения в Эн-Би-Си.
— Молодец, — отвечал он. — Будь готов. Мы поставим оперу в театре.
В 1954 году я вернулся в Италию по своим театральным делам. 17 октября я получил письмо от синьоры Валли Тосканини, которая сообщала мне, что маэстро хочет видеть меня, и просила как можно быстрее приехать в Милан, на виа Дурини, поскольку вырисовывается возможность поставить «Фальстафа» в «Пиккола Скала».
Когда я приехал в Милан, маэстро как всегда дружески встретил меня, расспросил о моей работе и потом сказал:
— Я собираюсь ставить «Фальстафа» в «Пиккола Скала» с 10 марта по 5 мая 1955 года. Ты свободен в это время?
— Маэстро, — ответил я, — для вас я всегда свободен. Располагайте мною.
— Я не хочу, чтобы ты потерял работу, — продолжал маэстро, — партию свою ты знаешь, ты подготовил ее со мной и хорошо подготовил. Мне больше придется работать с другими певцами. Иди в «Ла Скала», и пусть Ольдани подпишет с тобой контракт, иди сейчас же.
Счастливый, я обнял его и поспешил в «Ла Скала».
Перспектива снова, петь с маэстро и тем более исполнить в театре того «Фальстафа», который стоил мне стольких трудов и который под несравненным руководством Тосканини стал как бы моим боевым конем, наполняла мою душу радостью.
К сожалению, «Фальстаф» так и не состоялся, и новое разочарование омрачило сердце маэстро, который и без того был так расстроен несостоявшимся спектаклем в Буссето по случаю 50-летия со дня смерти Верди.
Так исчезла навсегда самая большая его мечта, последнее его желание. Жаль! Если бы маэстро удалось осуществить эту столь желанную постановку, он вложил бы в нее все свои силы, весь свой талант, и событие это, — несомненно, стало бы эпохальным.
Мне сообщила обо всем дочь маэстро синьора Валли, прислав следующее письмо:
Дорогой Вальденго,
к сожалению, папина мечта дирижировать «Фальстафом» остается мечтой. По разным причинам он вынужден был отказаться от этого. Это не официально, но определенно. Знаю, что для вас это большое огорчение, но, к сожалению, это решение неизменно. Я бы посоветовала вам согласиться петь в «Пламени»[17], чтобы вернуться в «Ла Скала». Примите горячий привет от папы и сердечнейшие приветы от меня вашей супруге.
Валли Тосканини
6 января 1955 г.
Глава 10
ДРУГИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
В моих дневниках того времени, когда я работал с Тосканини, я нахожу эпизоды, характеризующие маэстро не только как одного из самых великих и несравненных интерпретаторов, но и как человека большой природной скромности и благородства.
В дневниковых записях сохранены мысли, высказывания, мнения маэстро, собранные мною во время многочисленных бесед с ним. Некоторые из них я привожу здесь, стараясь передать по возможности точно слова самого маэстро. Они, несомненно, представляют ценность для молодежи, которая собирается петь в опере.
Маэстро утверждал:
— Наше искусство открывает дорогу большим и благородным чувствам, распахивает двери самым тщеславным устремлениям, и даже если в ходе карьеры встречаются неприятности, порой и немалые, все равно есть моменты в жизни музыканта, которые вознаграждают его беспредельной радостью!
Певец, который в силу своего темперамента или призвания выбрал наше искусство, должен всегда относиться к нему с религиозным почтением, а если он не ощущает в глубине души этого почтения, то лучше, намного лучше для него же самого сменить профессию. Когда имеешь дело с искусством, нельзя идти ни на какие сделки, ни на какие компромиссы… И запомни, что наше искусство, кроме творческого, всегда имеет еще и воспитательное значение и возлагает на каждого художника значительную долю ответственности.
Я шел этим путем с самого начала и всегда требовал — порой даже жестоко — такого же отношения и от моих музыкантов и певцов. Вместе мы таким образом добивались успехов, которые наполняли наши души чистейшей радостью.
ПЕЧАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
В 1929 году Тосканини стал художественным руководителем Нью-Йоркского симфонического оркестра и довел его до такого совершенства, что он был признан лучшим в мире.
Европейское турне, начатое в мае 1930 года в Париже и продолженное затем во многих столицах мира, прошло с триумфальным успехом. Повсюду звучали восторженные отзывы, всюду повторялось, что оркестр Нью-Йоркской филармонии — лучший оркестр в мире, а Тосканини — лучший дирижер.
Потом Тосканини долгие годы работал в Эн-Би-Си, в 1940 году отправился на гастроли в Южную Америку, где выступил с шестнадцатью концертами, а в 1950 году сразу после исполнения «Фальстафа» в Нью-Йорке в Эн-Би-Си уехал с этим оркестром в гастрольное турне по США.
Снова шумный триумфальный успех… Тосканини стал самой популярной личностью обеих Америк и общепризнанным богом музыки.
Как-то в Эн-Би-Си, вспоминая в разговоре с Кантелли свои многочисленные гастрольные поездки, Тосканини высказал такую мысль:
— Концерты, друзья мои, это прекрасно, должен признаться, что это великолепно, это волнительно — исполнять, например, Третью симфонию Брамса, Шестую Чайковского, другие замечательные симфонические произведения традиционного репертуара. Но опера — это совсем другое дело. К музыке добавляются пение, движение, декорации, костюмы. Все они привносят свою красоту, дополняют впечатление, а в концертном исполнении их нет.
Признаюсь вам, что когда я дирижирую концертами, мне всегда кажется, будто у меня перед глазами занавес… тот, что в «Ла Скала» — во всей роскошной пышности кроваво-красного бархата с золотой бахромой, — занавес, который принес мне столько настоящего счастья.
И, обращаясь к Кантелли, он добавил:
— Ты поймешь все это потом, когда будешь дирижировать оперой. Концерты всегда будут доставлять тебе удовольствие, но чем дальше, тем больше ты будешь мечтать о дирижировании оперой. Конечно, трудности при этом возрастут, хлопот и забот станет больше — то с певцами, которые никак не могут уловить нужную тебе форму, найти нужные позы, жесты, то с художником, который сделал не то, что нужно в декорациях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});